Кровь отхлынула от ее лица.

— Я вам не верю. — В ее голосе появились визгливые нотки.

Отлично, подумал Тарик. По крайней мере, не один он испытал потрясение.

— Ошибка исключена. «Фьюче борн» никогда… — сказала она.

— Никогда не говорите никогда.

— Поверьте, это невозможно!

— Я подумал то же самое, но, похоже, мы с вами оба ошиблись. Вам ввели мое семя. Ребенок, которого вы носите под сердцем…

Он внезапно остановился. Даже думать об этом было тяжело, не то что говорить ей.

— То есть ребенок, которого я жду, ваш? — еле слышно пролепетала она.

Тарик кивнул.

— Да.

Мэдисон открыла рот, затем снова закрыла. Хорошо, подумал Тарик с удовлетворением. Наконец-то ему удалось лишить ее дара речи.

— Как бы там ни было, — отрывисто произнес он, — хотя вы последняя женщина, которую я выбрал бы на роль матери своего ребенка, это легко исправить.

Мэдисон пристально уставилась на него. Ее лицо было непроницаемым. Он имел дело с типичной бизнес-леди. Безусловно, она примет его решение с той же невозмутимостью, с какой он его огласит.

Как же он был прав, когда решил лично сообщить ей новость. Стрикленда она бы уже давно выставила за дверь.

— Вашего ребенка, — произнесла женщина, — вашего ребенка…

Несмотря на показное спокойствие, ей, похоже, не хватало воздуха.

— Мэдисон?

— Я в порядке.

Но в следующую секунду ее глаза закатились, и, не подхвати ее Тарик, она бы упала на пол.

Будь это кино, Мэдисон, придя в себя после обморока, провела бы грациозно рукой по лбу, захлопала ресницами и открыла бы глаза на руках у темноволосого героя.

Но в реальности она очнулась на руках у мужчины, которого надеялась никогда больше не увидеть.

— Что… — произнесла она дрожащим голосом, — что случилось?

— Вы упали в обморок, habiba.

— Я никогда…

— И, тем не менее это произошло.

Его тон был резким, но Мэдисон могла поклясться, в его глазах было беспокойство. Это тронуло ее, но потом она поняла — любой мужчина забеспокоился бы, если бы перед ним упала в обморок женщина.

Она потеряла сознание, когда узнала, что ждет от него ребенка.

Мэдисон во второй раз испытала потрясение. Перед глазами у нее все поплыло, и она застонала. Тарик выругался, но его прикосновение было нежным, когда он прижал ее голову к своему плечу.

— Вдохните глубже. Теперь медленно выдохните. Вот так. И еще раз.

Вставай, сказала себе Мэдисон.

Черт побери, оттолкни его.

Но комната продолжала вращаться, и, несмотря ни на что, в руках этого мужчины она чувствовала себя в безопасности.

Его плечо было твердым, но почему-то лежать на нем было приятнее, чем на самой мягкой подушке. Она слышала, как бьется его сердце.

Даже его запах действовал на нее успокаивающе. Аромат мужской кожи, смешанный с ароматом одеколона.

— Habiba?— Он положил свою большую ладонь ей на щеку и заглянул в ее глаза. — Уже лучше. Ваше лицо немного порозовело.

Мэдисон кивнула.

— Как вы себя чувствуете?

— Мне уже лучше.

— Вы уверены?

— Да, спасибо. Я… я…

Спасибо?Я лишилась рассудка? Я поблагодарила его?

Он только что сказал ей самую возмутительную ложь.

То, что он утверждал, невозможно. Их компания никогда не совершала подобных ошибок. К тому же этот надменный, эгоистичный мужчина вряд ли предложил бы себя в качестве донора. Мэдисон входила в состав администрации и знала, что представляли собой обычные «вкладчики». Как правило, ими были студенты-медики, которые таким способом оплачивали свою учебу в университете, а также ученые и артисты, считавшие, что их ДНК должна продолжать жить в будущем. Кроме них было небольшое число обычных мужчин, которые из сострадания к женщинам, не способным зачать естественным путем, сдавали сперму безвозмездно.

Тарик аль-Саиф, или как его там, не был похож ни на бедного студента, ни на ученого или артиста, ни на великодушного альтруиста.

Он был богатым, самодовольным принцем из страны, которая застряла в средневековье.

Если он вообще принц.

В Нью-Йорке полно людей, кичащихся купленными титулами.

Таким образом, она не поверила ни единому его слову.

Тогда почему она до сих ор находится в его объятиях, когда на ней нет ничего, кроме тонкого халата?

Мэдисон резко выпрямилась.

— Спасибо за помощь, — сухо произнесла она, — но я уже в порядке.

— Что-то не похоже. Вы очень бледны.

— Я сказала…

Он убрал руки.

— Я слышал, что высказали. Пожалуйста, вставайте, если вы так этого хотите.

Мэдисон вскочила на ноги. Это было неосмотрительно, потому что перед глазами все снова закружилось, но она не собиралась признаваться ему в своей слабости.

Она сама о себе позаботится, как делала это с детства. Она немедленно выяснит, зачем он выдумал эту возмутительную ложь, а потом выставит его за дверь.

— Какой номер у вашего терапевта?

Мэдисон посмотрела на Тарика, держащего в руке мобильный телефон.

— Простите?

— Я хочу вызвать вам врача.

— В этом нет необходимости.

Тарик поднялся. В нем было больше шести футов, и он значительно возвышался над ней. Ей не понравилось это ощущение. Он словно демонстрировал ей свое могущество.

— Вы потеряли сознание, — отрывисто произнес он. — Вы беременны. Вам нужен доктор.

Мэдисон скрестила руки на груди.

— Я упала в обморок, потому что вы мне сказали возмутительную ложь.

— Нет, это абсолютная правда.

— Так вы утверждаете.

Его лицо помрачнело.

— Вы обвиняете меня во лжи?

— Да, — решительно заявила Мэдисон. — Вот только я никак не могу понять, зачем вам понадобилось лгать обо мне и моем ребенке.

— Повторяю, это чистая правда. Я пришел сюда для того, чтобы мы с вами вместе решили, что нам делать дальше в этой ситуации.

Ситуация. Ее беременность. И его утверждение, что ребенок от него…

— Вы ужинали?

Мэдисон натянуто улыбнулась.

— Вы непоследовательны. Сначала говорите про докторов, потом про ужин.

— Это простой вопрос. Вы ели сегодня вечером?

— Как раз собиралась, но вы ворвались сюда и лишили меня этого удовольствия. Впрочем, это не ваше дело, ела я или нет.

— Возможно, именно потому вы и упали в обморок. — Сделав шаг назад, он медленно окинул ее взглядом. — Вы часто пропускаете приемы пищи? Вы поэтому такая худая?

Какая наглость!

— Послушайте, мистер…

— Я уже говорил вам, что ко мне следует обращаться «ваше высочество». — Его губы дернулись. — Но, учитывая обстоятельства, можете называть меня Тарик.

— Я не худая. Я не голодна. И у нас нет никаких обстоятельств, ваше высочество.

Тарик нахмурился. Она вложила столько ненависти в последние два слова, что они прозвучали как оскорбление. В другой ситуации он не стал бы на нее обижаться. Титулы были пережитком прошлого. Он не любил их, и к нему обращались «ваше высочество» только в Дубааке, где было так принято.

Но насмешка этой женщины задела его.

Американцы любят титулы, особенно женщины. Как часто они, кокетливо хлопая ресницами, называли его «ваше высочество».

Он еще сильнее нахмурился.

Мэдисон Уитни, оказалась совсем не такой, какой он ожидал ее увидеть.

Он привык, что красивые, сексуальные женщины не обладают волевым характером. Не смотрят принцу в глаза, не смеются над его титулом и не называют его лжецом.

Наверное, с ней не так-то просто будет иметь дело, как он надеялся.

Почему из многих миллионов женщин в этой стране именно она от него забеременела? Это было похоже на насмешку судьбы.

— Я дам вам две минуты, чтобы все объяснить, — отрывисто произнесла Мэдисон. — После этого вы уйдете.

Ее подбородок был дерзко вскинут, на лице не было ни следа макияжа, а мокрые волосы падали на плечи непокорными волнами.