Мое тело убеждало, что у нас больше, чем предостаточно времени. Я хотела его, я всегда хотела его. Но мне нужно было действовать. Мне нужно было усмирить в себе похотливого зверя и не отвлекаться от основной задачи и практической применимости целиком всей ситуации.

— Полагаю, тогда нам просто нужно найти компромисс, — сказал он, опустившись на колени, прежде чем я смогла остановить его.

Он придавил меня к стене и нежно раздвинул мои ноги, перед тем как подмигнул мне и дьявольски улыбнулся. Он наклонился вперед, скользнув языком между моих губ, щекоча клитор и заставляя мои коленки ослабеть. Он крепко держал меня, присосавшись к моей киске настолько сильно, что заставил меня задохнуться от удивления.

Флинн работал своим волшебным ртом, посасывая и полизывая мою киску, трахая меня своим языком, а все это время теплая вода струилась вниз по нашим телам, каким-то образом увеличивая и усиливая ощущения, пробегающие по моему телу. Мои руки запутались в его влажных волосах, и я обнаружила, что сильнее подталкивая его голову к себе, устремляя его язык глубже, к самым чувствительным точкам. Я знала, что не продержусь слишком долго, не с его умением и моей потребностью в том, чтобы он потерял контроль.

Мои ноги начали дрожать, когда огонь внутри меня распространился все выше. Каждый миллиметр меня пылал, и, казалось, будто электрические цепи затрагивали каждое нервное окончание и сводили с ума. После волны интенсивного ощущения меня накрыло еще одной волной, которая заставила задрожать от удовольствия, пока я продолжала взрываться, выкрикивая его имя и обмякнув, словно тряпичная кукла в руках Флинна. Но он поддерживал меня и не останавливался, пока я вновь и вновь повторяла его имя:

— Флинн, о Боже, Флинн...

Все не прекращалось до тех пор, пока я действительно не обмякла и спазмы, сотрясающие мое тело, не стихли. Только когда мой оргазм слаб, он встал, позволив мне упасть в его объятия. Я зарылась лицом в его грудь, пытаясь отдышаться. Посмотрела на него и улыбнулась.

— Боже мой, ты определенно станешь моей погибелью, — прошептала я, тяжело дыша.

Эйва знала обо мне правду, по крайней мере, частично. Она знала, что я солгал ей, что для многих женщин стало бы последней каплей. Или, по крайней мере, началом конца. Уничтожить женское доверие — худшее, что может сделать мужчина. И все же, она все еще была здесь, в моих руках. Такая всепрощающая и такая милая. Я с самого начала знал, что она не была похожа на большинство женщин, и она доказала, что я был прав. Большинство женщин, к этому времени, убежали бы, поджав хвост (не то чтобы я мог их винить), но Эйва по-прежнему была со мной. И, несмотря на все произошедшее и всю опасность, которой она подверглась, она все еще говорила, что любила меня.

Именно это удивило меня больше всего, учитывая случившееся. Конечно, она не знала всей правды — чем я занимался в рамках синдиката. Она знала, что я из О'Брайенов, но Эйва не была коренной жительницей Чикаго, поэтому, очевидно, до нее не дошли слухи обо всех убийствах, преступлениях и насилии. Или, возможно, она была наивна и не хотела видеть безбашенного монстра, каковым я являлся. Это была безобразная часть меня. Часть, которая сохраняла жизнь мне и моей семье, но это не было тем, чем я гордился. Особенно, перед Эйвой. И хотя, я чувствовал вину за то, что хранил от нее секреты, ей нельзя было знать всего обо мне.

Пока еще нет.

Эйва заставила меня стремиться к чему-то лучшему, к тому, о чем я никогда раньше не задумывался.

И она была здесь, доказывая мне, что все это было реально получить. Что моя жизнь могла бы быть лучше, и я мог бы стать лучше. Пока мы могли бы справиться со всем этим, и я мог бы оправдать свое имя, возможно, я, также, смог бы исправить некоторые ошибки, совершенные мной в прошлом. Возможно, под ее влиянием и примером я смог бы направить синдикат в новое русло. Конечно, может быть, не совсем в законное, потому что мы так не работали, и парни бы взбунтовались. Но может быть, мы смогли бы стать более осмотрительными, действовать немного иначе и остановить насилие, которым так славились.

Черт, возможно, однажды я даже смог бы отойти от дел и жить честно. Я не смог бы направить синдикат в другое русло, но, может быть, в конечном итоге, смог бы сделать это с самим собой. Как только появился бы человек, способный и готовый взять на себя управление синдикатом, возможно, я смог бы позволить ему занять свое место. Это не то, о чем я мечтал когда-либо раньше. Черт, это даже не то, о чем я когда-либо задумывался. Но сейчас, рядом с такой женщиной, как Эйва, все казалось возможным.

После совместного душа, я одолжил ей свои боксеры и старую футболку, слишком большую для нее. Она свисала у нее с плеча и доходила до колен, но в данный момент этого было достаточно. И она выглядела невероятно чертовски сексуально. Впрочем, она могла бы носить мешок из-под картошки, и я нашел бы ее чертовски сексуальной.

— Не покидай номер, ты поняла? — сказал я ей. — Ни по какой-либо гребаной причине. Я не хочу, чтобы во время моего отсутствия ты подвергала себя опасности.

— Думаешь, я собираюсь прогуливаться по городу в таком виде? — спросила она, указывая на свой прикид. — Флинн, у меня есть принципы.

Я покачал головой и улыбнулся.

— Просто стараюсь предпринять все меры предосторожности для перестраховки, — сказал я. — Я постараюсь вернуться через час.

— А что, если не вернешься? — спросила она меня.

— Вернусь.

Она прикусила губу и села на кровать. Я мог сказать, что она не была уверена насчет этого столь же сильно, как и я. Не то чтобы я мог ее винить. Она понятия не имела, что происходило, и, вероятно, боялась быть снова похищенной. За это я тоже не мог ее винить. Все это было для нее в новинку, и я бы беспокоился, если бы она не боялась, по крайней мере, хоть немного. Когда она посмотрела мне в глаза, я увидел, что часть ее беспокойства предназначалась мне. У нее не было никакого гребаного понятия насчет того, кем был Колин, на что он был способен. Могла ли она доверять ему?

Я подошел к ней, приподнял ее подбородок, чтобы она посмотрела мне в глаза.

— Послушай меня, милая. Я обещаю, — сказал я. — А я держу свои обещания. Я ухожу и хочу, чтобы ты оставалась в безопасности, ясно?

— Ясно, — сказала она.

Я не сдержался и улыбнулся россыпи веснушек, которые усыпали ее нос. Я знал, моя Эйва не была ребенком, учитывая все обстоятельства, она скорее была прелестной хулиганкой. Но иногда, глядя на ее бледное лицо, покрытые веснушками щечки и ярко-зеленые глаза, трудно было поверить, что она была кем угодно, но только не невинной девочкой. Она была той, кого я был обязан защищать.

Но не ребенком. Она была женщиной. К тому же, чертовски красивой женщиной. И с ее телосложением, можно было сказать, что она тренировалась и могла бы довольно неплохо за себя постоять. Держу пари, она надрала бы мне задницу, если бы я немного перебрал с Гиннесом. Кто знает, возможно, она смогла бы сделать это, даже если бы я был трезвым.

Я слегка улыбнулся ей, и вновь развернулся, чтобы выйти из номера, но она схватила меня за руку, заставив повернуться. Прижалась ко мне, привстав на носочки, и поцеловала — ее мягкие губы на моих. Отстранившись, она посмотрела мне в глаза, и я увидел ее беспокойство, которое ничуть не утихло.

— Пожалуйста, Флинн, будь осторожен, — нежно сказала она. — Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— Я люблю тебя, моя сладкая Эйва, — сказал я.

— Я тоже тебя люблю, Флинн.

Услышать, как она произносит мое имя (мое настоящее имя, не псевдоним, который я использовал изначально) было приятно. Конечно, это шокировало, особенно учитывая то, насколько быстро она к нему привыкла. Но я бы никогда не устал слушать свое имя, слетающее с ее сладких губ. Никогда в жизни. В каком-то смысле, я был рад, что правда выплыла наружу, и она узнала, кто я на самом деле. Узнала мое настоящее имя.