Спустя некоторое время он, к своему неудовольствию, очнулся от чьих-то настойчивых незнакомых голосов. Но когда он открыл глаза, то обнаружил, что боль значительно утихла... стала тупой.

Над ним склонилась женщина в белом халате.

— Где я? — спросил он сдавленным голосом.

— В больнице. Вам надо научиться не падать с крыши — ваше тело может этого не выдержать. Вы же все-таки не супермен.

— Очень смешно. А вы кто?

— Я доктор Уэскотт. Вы разве не узнаете меня?

Смутная тревога охватила его.

— Ну, не совсем... А я вас знаю?

Привлекательная рыжеволосая женщина вертела в руках стетоскоп.

— Вы можете сказать мне ваше имя? — ответила она вопросом на вопрос.

— Конечно... Я... — От охватившего его ужаса комната поплыла перед глазами. — Я...

Ник.

Муж.

Жена.

Это были просто слова, выплывшие из тумана, за ними абсолютно ничего не стояло.

— Моя жена... где она? — Он пытался успокоиться, остановить безумные прыжки сердца. Конечно же, он вспомнит. Он вспомнит, как зовут его... и его жену.

— Вы имеете в виду Эмили?

— Да... Эмили. — Он схватился за это имя, хотя оно значило для него не больше, чем Ник. — Где Эмили?

— Ждет за дверью. Она очень тревожится за вас.

Почему-то это его успокоило. Все не так плохо, если ангел ждет вас, беспокоится за вас... Может быть, когда увидит ее, он все вспомнит.

Доктор опустила боковую сетку у его кровати, взяла его за руку и стала щупать пульс.

— Вы поступили к нам три часа назад, но сознание теряли только на минуту-другую сразу же после падения. Это хорошо. Вы отделались синяками и легким сотрясением мозга. Назначу еще несколько анализов, но самое главное, что ничего не сломано, — объяснила она.

Ничего, кроме памяти.

— Вы можете назвать мне свое имя? — снова спросила она.

Он вздохнул.

— Думаю, Ник.

— Хорошо. Ну а что еще вы помните?

— Я даже этого не помню, — испуганно ответил он. — Просто слышал, как кто-то назвал меня Ником.

— Вас зовут Ник... Николас Карлтон. Но вы спрашивали о вашей жене...

От попытки собрать разбегающиеся мысли у него снова разболелась голова.

— Я очнулся, здесь была женщина, и какой-то парень сказал, что она моя жена. Вот и все, что я знаю. Но черт, по крайней мере у меня есть семья. Уже хорошо, правда?

— Да, — кивнула доктор. — Ну ладно, давайте начнем с чего-нибудь полегче. Вы знаете, кто у нас президент?

Он недоверчиво посмотрел на нее.

— Президент? Может, у меня амнезия, но даже я это знаю, — сказал он, прежде чем ответить на вопрос.

Женщина рассмеялась.

— Вижу, чувство юмора у вас не пропало. Ну, давайте попробуем что-нибудь еще. Вы знаете, на какой планете находитесь?

Он хмыкнул.

— Если только меня не похитили какие-нибудь хитроумные инопланетяне, то я на Земле. — И прежде, чем она успела задать еще вопрос, он сам назвал некоторые факты, которые не относились к нему лично. Странно, он помнил и имя президента США, и правила игры в бейсбол. Вот только совершенно не мог вспомнить основные факты своей биографии.

Доктор Уэскотт занималась с ним еще некоторое время, проверяя зрение и рефлексы, задавая ему различные вопросы. Затем она ободряюще улыбнулась:

— У вас амнезия, Ник. Но не волнуйтесь, я уверена, это временное явление. Неудивительно, что вы потеряли память после того, как ударились головой.

Временная амнезия? Да, это возможно.

— А Эмили... Могу я увидеть ее сейчас?

Доктор потрепала его по плечу.

— Конечно. Только подождите минутку, я должна объяснить ей, что произошло. — Она подошла к двери, и он в щелку увидел своего ангела, стоявшего в коридоре. Это длилось всего долю секунды, но он успел заметить длинные стройные ноги.

Неплохо. Совсем неплохо.

За дверью слышались приглушенные голоса, а он смотрел в потолок и представлял себе, о чем могут сейчас говорить доктор и Эмили. Какой удар для нее — узнать, что муж совершенно ее не помнит. Беседа длилась еще какое-то время, потом вдруг резко оборвалась.

Когда дверь отворилась, он закрыл глаза. Спустя секунду он вновь их открыл и радостно улыбнулся.

Вот это да!

Эмили ворвалась как тайфун. У нее были глаза ангела и тело, от которого действительно можно было попасть на небеса. Золотистые волосы до пояса... облегающие шорты и трикотажная майка. Его глаза скользнули по ее округлившейся талии.

Ребенок? Он почувствовал прилив собственнической гордости, хотя память не говорила ничего.

— Привет! — радостно сказал он, пока не находя ничего плохого в своем забытом прошлом.

— Доктор Уэскотт... сказала мне, что... ты ничего не...

Ему стало не по себе от ее тревоги. Беременная женщина не должна волноваться, ей совершенно ни к чему такие переживания. Неважно, как плохо ему самому, но он должен в первую очередь успокоить ее.

— Извини, что я все забыл. Но доктор говорит, это временно. — Он протянул руку. — Подойди и поцелуй меня. Может, я сразу приду в себя.

Видно было, что Эмили чуть не подпрыгнула.

— Ник... ты не разыгрываешь меня?

Он нахмурился.

— Что?

— Ну, ты же любишь пошутить.

На мгновение он ощутил неприязнь к себе прежнему. Если его жена считает, что он может шутить такими вещами, да еще с ней, беременной, тогда он законченный негодяй.

— Я не шучу, — спокойно сказал он. — Даже представить себе такого не могу, ведь ты ждешь ребенка.

Эмили стояла, поглаживая живот трясущимися руками. Наверное, она всегда так делала, когда ей было плохо и она хотела удостовериться, что с ребенком все в порядке.

— Я правда хочу, чтобы ты меня поцеловала, — прошептал он.

Она подошла к нему, явно нервничая.

— Ник, ты не в себе. Мы должны подождать, пока тебе не станет лучше.

Так вот уже и стало! Ему хотелось бить себя в грудь и, подобно Тарзану, издавать пронзительные вопли. Если у него и были какие-то недостатки в его забытом прошлом, то плохим вкусом, что касается женщин, он явно не страдал.

— Я просто прошу поцеловать меня, — мягко настаивал он. — Я же не собираюсь заниматься с тобой любовью.

Румянец на ее щеках сделался еще ярче.

— Я знаю, просто я подумала... — Она пожала плечами.

Он разочарованно вздохнул. Ему хотелось, чтобы Эмили не чувствовала себя неловко. Или все дело в нем самом? Был ли он ей хорошим мужем? Глядя на нее, он считал, что не мог не проводить с ней в постели достаточно много времени, но ведь, кроме этого, нужно еще многое другое.

Черт!

Он беспокойно зашевелился, пытаясь натянуть на себя одеяло, но потом передумал — не следует привлекать внимание к его реакции на нее, пусть даже Эмили его жена. Она, разумеется, и так все поняла... эти тонкие больничные одеяла мало что могут скрыть.

— Подойди ко мне, Ангел, — прошептал он. Эмили подошла к краю кровати. При ближайшем рассмотрении она оказалась еще красивее. Темные ресницы обрамляли чистые голубые глаза, кожа была гладкой и слегка тронутой загаром. Волосы, сначала показавшиеся ему золотистыми, на самом деле переливались светлыми и темными оттенками — золото с каштановыми блестками. Он ясно представил себе, каким восхитительным... прохладным будет этот шелковый водопад, если прикоснуться к нему.

Он разволновался, переживая вновь забытые ощущения. Свою забытую жизнь. Даже если он не сможет все вспомнить, не беда. Пусть все будет сначала. И по-новому.

Нет!

Его вдруг охватила тревога посильнее той, недавней — когда он впервые понял, что не помнит своего имени. Но он постарался взять себя в руки.

Ник.

Меня зовут Ник, повторял он про себя. А это моя жена, Эмили. У него есть дом и семья. Скоро у них будет ребенок. Через час... пусть через несколько дней в голове у него прояснится, и все будет в порядке. Должно быть в порядке.

— Как ты? — спросил он ее. Выражение ее больших печальных глаз взволновало его. — С ребенком все в порядке? Я знаю, какой это был удар для тебя.