Взвинченное состояние Кэтрин не укрылось от Мэри. Однако причину его добрая женщина поняла по-своему. Мэри уже догадалась, что Кэтрин больше не встречается с Джонатаном, и приписывала ее нервозность сердечным страданиям. Самым ужасным было то, что Мэри во всем обвиняла Джонатана. Она считала, что это он бросил Кэтрин. То, что инициатором разрыва могла оказаться Кэтрин, даже не приходило ей в голову.

— Мы обманулись в нем, — с горечью говорила она. — Мы считали его честным, порядочным человеком, а он оказался обычным прохвостом. Какая же я дура, что не раскусила его вовремя! Не уберегла свою девочку от этого проходимца!

Кэтрин выслушивала излияния Мэри с болью и чувством глубокой вины перед этой доброй женщиной и перед Джонатаном. Но так и не смогла решиться открыть Мэри правду. Зачем, когда та все равно не в силах ей помочь? Пожалуй, узнай она, как на самом деле обстоят дела, она еще сильнее расстроится, еще больше будет сокрушаться о несчастной судьбе своей подопечной. И чего доброго тоже лишится покоя и будет денно и нощно думать про Рона Бакстера. А здоровье у Мэри уже не очень крепкое.

За переживаниями, связанными с шантажом, Кэтрин на время забыла о Джонатане. Вернее, не то чтобы забыла, а как-то отодвинула все, связанное с ним, на задний план. И новая встреча с Джонатаном явилась для нее полной неожиданностью, которая повергла ее чуть ли не в шок.

В этот раз Джонатан снова появился перед ней внезапно. Только теперь он поджидал ее неподалеку от дома. Кэтрин возвращалась с работы, как всегда, безмерно усталая и была та< занята своими мрачными думами, что даже не заметила машину Джонатана, стоявшую у нее на пути. Опомнилась она, лишь когда Джонатан вышел из машины и громко окликнул ее.

Кэтрин остановилась. И тут же почувствовала, как у нее неистово забилось сердце. Джонатан стоял перед ней: красивый, мужественный, бесконечно обаятельный и такой родной, такой дорогой для нее! Кэтрин вдруг с поразительной ясностью осознала, что напрасно прикладывала усилия, пытаясь забыть его. Ничего не изменилось. Она любила его так же сильно, как и прежде. Нет, намного сильнее, потому что разлука только укрепила ее чувства к нему, обострила влечение. Теперь, когда они не могли быть вместе, Джонатан стал для Кэтрин в десять раз дороже.

Боже, помоги мне быть твердой! — мысленно взмолилась она.

Сходные чувства испытывал и Джонатан. Его милая, родная Кэтти! Даже сейчас, когда она подурнела и выглядела усталой, она казалась Джонатану самой красивой женщиной на земле. И самой желанной… хотя вместе с быстро растущим желанием в Джонатане поднималась глубокая обида на Кэтрин, переходящая в бессильную ярость. Как она может быть с ним такой жестокой? И почему она не откровенна с ним, почему что-то скрывает от него, человека, готового отдать за нее жизнь? Это казалось Джонатану ужасно несправедливым. Больше всего сейчас ему хотелось схватить Кэтрин за плечи и вытрясти признание, добиться правды. Но он понимал, что подобные действия могут только усугубить положение.

— Привет, Кэтти, — проговорил он с деланным спокойствием. — Как поживаешь?

— Спасибо, неплохо. — Кэтрин почувствовала, что ее голос дрожит, и судорожно стиснула кулаки. Нужно как-то успокоиться, иначе Джонатан заподозрит, что с ней не все в порядке. — А как твои дела, Джонатан?

— Да так, помаленьку. Как Тони?

— С ним все хорошо. — Кэтрин с трудом заставила себя не опускать глаза, произнося эту очевидную ложь. Если бы Джонатан только знал, как болезненно воспринял мальчик их разрыв!

— Ну что ж, я рад. — Джонатан немного помолчал. — Кстати, тот клуб для подростков, о котором я тебе говорил, уже открылся. Подумай, пожалуйста, еще раз, может, ты все-таки запишешь туда Тони.

— Извини, Джонатан, но мое решение неизменно.

— А ты не думаешь, что нужно спросить самого Тони?

— Джонатан! — Кэтрин посмотрела на него предостерегающе. — Ну зачем ты снова начинаешь? Мы ведь уже все выяснили во время последней встречи.

— Да, — он как-то странно усмехнулся, — мы все выяснили. Например, я выяснил, что ты безумно хочешь заняться со мной любовью.

Кэтрин почувствовала, что ее лицо начинает гореть. Ну конечно! Глупо было надеяться, что Джонатан не заметил ее реакции на свой поцелуй. Он отлично все заметил. И он вовсе не собирался оставлять ее в покое. Он просто выжидал. Может быть, надеялся, что она одумается и изменит свое решение. Или пытался забыть ее, но не смог. В любом случае ситуация снова становится опасной. Ведь Рон, будь он проклят, говорил, что будет следить за ней! И, если Джонатан начнет ее преследовать, он непременно увидит их вместе. Не в этот раз, так в другой, не в другой, так в третий.

Отступив на шаг, Кэтрин строго посмотрела на Джонатана и, стараясь вложить в свой голос как можно больше убедительности, сказала:

— Послушай, Джонатан! Если ты рассчитываешь, что я уступлю твоей настойчивости и снова начну с тобой встречаться, то ты глубоко заблуждаешься. Уверяю тебя, я не изменю своего решения. Ты только напрасно потеряешь время.

К ее непередаваемому изумлению, Джонатан рассмеялся.

— О боже, Кэтти, о чем ты говоришь? Я потеряю время! Как будто я способен заниматься чем-то, что не имеет отношения к тебе. Да в эти дни не проходило и минуты, чтобы я не думал о тебе. Чем бы я ни занимался, ты все время стоишь передо мной. А ты говоришь о какой-то потере времени!

— Я, конечно, очень сочувствую тебе, Джонатан…

— Сочувствуешь?! Да знаешь ли ты, как ужасно я страдал все это время? Сколько я всего передумал, сколько мучался, терзался? Я чувствую себя таким… несчастным. Никогда в жизни мне еще не было так плохо.

— Но что же я могу сделать, Джонатан?!

— Вернуться ко мне.

— Нет! — Кэтрин отступила от него еще на шаг. — Нет, Джонатан, я уже говорила и повторю еще: я не могу вернуться к тебе. Не могу, понимаешь?!

— Но почему?!

— Я уже все объяснила во время двух наших последних встреч и не хочу повторяться. В конце концов, сколько можно? Когда ты наконец оставишь меня в покое?

— Никогда.

Кэтрин застыла с открытым ртом. Она просто не знала, что делать. Заявление Джонатана прозвучало так категорично, что возражать и пытаться его переубедить было напрасно. Он не отступится, а настойчивости и терпения ему не занимать. Кэтрин это прекрасно знала. Но она знала и другое: то, что она должна найти возможность отделаться от Джонатана, положить конец его преследованиям.

— Джонатан, — сказала она, посмотрев на него с жалобной, отчаянной мольбой, — я прошу… я очень прошу тебя не искать больше со мной встреч. Пожалуйста, оставь меня в покое, если желаешь мне добра. И… моему сыну тоже.

Его глаза изумленно расширились.

— Подожди, — взволнованно проговорил он, беря ее за руку, — я не понимаю. При чем здесь Тони? Как могут отразиться на нем мои попытки возобновить наши отношения?

— Никак, просто к слову пришлось.

— Я же не прихожу к вам домой и даже не звоню. И за весь этот месяц я ни разу не попытался встретиться с Тони. Почему же в таком случае он должен пострадать, если я буду искать с тобой встреч?

— Господи, Джонатан, ну что ты ко мне привязался? Я просто имела в виду, что Тони нужно как можно скорее от тебя отвыкнуть.

Джонатан окинул ее долгим, пронзительным взглядом, под которым Кэтрин неожиданно покраснела. И тут же начала рыться в своей сумочке, будто что-то ищет. Наблюдая, как она перекладывает из одного отделения сумки в другое разные предметы, Джонатан напряженно обдумывал ее слова. Что-то здесь не так! И почему Кэтрин боится смотреть ему в глаза? Наверное, потому что она что-то скрывает и боится, что он догадается о том, о чем ей не хочется ему говорить. И эти нервозные жесты… Раньше Джонатан не замечал за Кэтрин суетливости.

— Кэтрин, ответь мне, пожалуйста, на одни вопрос. Ты… довольна своей нынешней жизнью?

— А почему я должна быть чем-то недовольна? Конечно, довольна!

— А вот мне почему-то так не кажется.