Ричард, вовсе не ожидавший подмоги в лице пучеглазого бандита, в первые мгновения схватки опешил и едва не стал жертвой еще одного типа в котелке, который подскочил к нему сзади и занес для удара дубинку. Но в последний момент сыщик стряхнул оцепенение. Он как будто спиной почувствовал опасность и, резко развернувшись, успел перехватить руку нападающего, а затем мастерским ударом в челюсть опрокинул его прямо под ноги статуе в гранатовом халате.

Теперь у сыщика появилась возможность оглядеться, и он сразу увидел Стила, спешащего на помощь с дубинкой в руке. Хозяин дубинки медленно оседал за спиной Эдуарда, подкатив глаза. Вокруг ожесточенно сражались уже человек тридцать. Против «котелков» в черных костюмах, вооруженных дубинками, бились люди, одетые как мастеровые. С удивлением Ричард понял, что изрядная часть «зрителей» оказалась людьми соперничающих сторон. И всем была нужна мышь.

Прекратить это можно было только одним способом — отдать артефакт хозяину и предоставить конкурентам возможность самим разрешить все недоразумения. Но где хозяин? Несколько минут назад Ричард краем глаза успел рассмотреть собеседника Стила в сером костюме, но сейчас он не видел этого человека. Кроме того, Эдуард ведь так и не подал условный знак. А вдруг это не он?!

Времени на рассуждения не было. Новая опасность в лице излишне ретивого «котелка» подбиралась к Ричарду, прикрывшись августейшей особой Генриха VII. Молодой сыщик не стал церемониться с давно усопшим монархом и толкнул восковую фигуру на противника. «Котелок» попытался уклониться, но не успел, и массивная кукла рухнула прямо на него.

В это время рядом оказался Стил.

— Как вам это нравится, мадам? — весело спросил он, кивая на дерущихся. — Похоже, ваши надежды не оправдались. Ни толпы людей, ни близость полиции их не смущают. Как бы не пришлось применять оружие.

И словно в подтверждение его слов, где-то в другом конце зала раздались один за другим два выстрела.

— Этот тип в светлом костюме, с которым вы только что говорили, — Барбл? — Ричард проигнорировал шутливый тон приятеля, но снял наконец проклятый лиловый чепчик.

— Да.

— И куда он подевался?

— Прячется за Карлом Первым.

Ричард решился. Он достал из-за пазухи шкатулку с мышью и передал ее Стилу.

— Отдайте ему, Эдуард. Мне не до этого. Я должен помочь мисс Лидгейт.

Не слушая возражений, он огляделся в поисках Лизи.

Но вместо девушки в двух шагах от себя он увидел сэра Артура Уинсли. Аристократ возвышался над толпой, даже не пытаясь принять участие в драке. Вместо этого он стоял с закрытыми глазами, и лицо его было таким напряженным, будто он пытался вспомнить нечто чрезвычайно важное. Тень подозрения шевельнулась в мозгу молодого сыщика, и не успела она оформиться в убеждение, как Уинсли открыл глаза.

— Черт меня подери! — вырвалось у Ричарда.

Глаза проклятого хранителя поменяли цвет.

И с этого момента ситуация на арене сражения резко изменилась. Если до того «мастеровые», предводительствуемые пучеглазым Джинглзом и поднаторевшие в уличных драках, определенно теснили «котелков», то теперь с ними стало происходить что-то странное. Они не потеряли боевого задора или решимости, не обессилели внезапно и не струсили, но вдруг стали ошибаться и промахиваться, оступаться на ровном месте, падать под ударами противника, как будто превратились в неуклюжих детей.

Вот тип в надвинутой на глаза кепке и с порванным в давней стычке ухом широко размахнулся, но вместо того, чтобы съездить в глаз противнику, попал по уху ни в чем не повинного сэра Вальтера Скотта. И тут же сам пал жертвой молодецкого удара по голове. Другой «мастеровой» совсем уж было достал кастетом очередную жертву в котелке, как вдруг самым постыдным образом поскользнулся на гладком паркете и, падая, задел стойку с головами французских революционеров. И головы, повторив свой исторический путь, покатились на пол, словно шары в боулинге.

Опять прозвучали выстрелы и крики. Ричард понимал, что на этот раз встреча «котелков» с людьми Стэнли Барбла не обойдется без жертв. Необходимо было как можно скорее вывести из зала Элизабет! И сыщик наконец нашел ее взглядом. Она сидела у ног Шарлоты Корде, занесшей свой карающий нож над легковерным Маратом. С места, где стоял Ричард, Лизи выглядела столь уязвимой, что сердце у молодого человека защемило от жалости и желания защитить. Он бросился вперед.

Но путь ему преградил Артур Уинсли. В левом кулаке хранитель сжимал какую-то фигурку, а раскрытую ладонь правой руки протянул к Ричарду.

— Отдайте мне мышь, или вы погибнете!

— У меня ее нет, — честно ответил сыщик. — Обратитесь к хозяину.

— Глупец! — Лицо Уинсли исказилось. — Вы не могли!.. Нет, вы лжете! Мы следили за ним неотступно!..

Но завершить тираду ему не дали. Здоровенный детина с ревом бросился на хранителя, вращая над головой мечом, отобранным у легендарного Ричарда Львиное Сердце. Сэр Уинсли не выказал ни малейшего страха, лишь отступил на шаг. Этого хватило, чтобы бугай промахнулся. Меч, описав широкую дугу, завершил свой путь на восковой шее Марии Стюарт, словно насмехаясь над желанием устроителей выставки по-новому взглянуть на историю Англии. Сам меченосец не удержал равновесия и всей тяжестью своей огромной туши обрушился… прямо на сэра Артура Уинсли. Хранитель не удержался на ногах и, самым комичным образом взмахнув руками, упал на пол вслед за вновь обезглавленной королевой и незадачливым меченосцем.

Забыв обо всем и презрев опасности, Ричард вновь ринулся к Элизабет, но в этот момент страшный удар по затылку сбил его с ног.

Он упал, не чувствуя боли. Только низкий протяжный звон гигантского колокола стоял в голове, упорно не желая прекращаться. Сознание не покинуло его, напротив, мысли заострились и понеслись вскачь, а люди вокруг как будто увязли и замедлились в мутном, крахмальном тумане. Опять прозвучали выстрелы, раздались полицейские свистки, а затем чей-то раздраженный голос гаркнул: «Хватайте девчонку!»

Ричард попытался шевельнуться, но тело не слушалось, он даже не почувствовал его. Колокольный звон нарастал, и сознание стало медленно уплывать. В этот момент над ним склонился сэр Артур Уинсли:

— Если вы меня слышите, мастер Пустельга, запомните: я забираю юную мисс, и назад вы ее получите только в обмен на мышь. Счастливо оставаться.

Последнее, что увидел Ричард перед тем, как тьма окончательно заволокла его разум, было неподвижное восковое лицо маленькой девочки, до боли похожей на ее величество королеву Викторию. Один глаз у девочки был зеленый, а другой — голубой. «И она тоже…» — безразлично подумал Ричард и потерял сознание.

С самого начала этой внезапной баталии Лизи благоразумно пряталась чуть ли не в единственном укромном местечке в зале — между ванной с «убитым» Маратом и правой ногой Шарлоты Корде. По иронии судьбы именно отважная француженка с детства была кумиром Элизабет и служила образцом стойкости и мужественности, поэтому, несмотря на потрясение, Лизи оценила печальный комизм ситуации. Ей было ужасно страшно.

Арена битвы развернулась перед ней как на ладони. Но что вдруг стряслось и почему это произошло, оставалось неясно. Люди, только что спокойно разглядывавшие экспозицию, внезапно бросились друг на друга, словно заклятые враги. А в центре сражения оказались мастер Пустельга и его друг мистер Стил.

Молодой сыщик, несмотря на неудобный женский наряд, ловко расправился со своим первым противником, затем толкнул статую на второго и на некоторое время исчез из вида. Когда Элизабет в следующий раз нашла его глазами, мастер Пустельга двигался прямо к ней. Сердце девушки забилось чаще, она в одно мгновение почувствовала себя героиней романа, на помощь к которой спешит благородный рыцарь.

Но неожиданно дорогу ему преградил высокий джентльмен — тот самый, что так грубо вторгся в их беседу несколько минут назад. За воплями дерущихся Лизи не услышала, о чем они говорят, но высокий явно чего-то добивался от мастера Пустельги.