— Давно ждешь? — не поздоровавшись, спросил Валет.

— Минут тридцать, — вяло ответил Золотой.

— Ты знаешь результаты своей работы?

— Знаю! — подавленно ответил Золотой.

— Какие у тебя планы на будущее?

— Какие там могут быть планы, — с горечью в голосе ответил Золотой.

— Сейчас к тебе подойдет пахан, ты поговоришь с ним, не пялься на него, а советы послушай. Будешь

ерепениться, придется вразумлять, а не хотелось бы, учти.

— Кончай пугать, я сейчас сам, как зверь, любого запугаю, зови своего пахана, может, действительно что

путевое скажет, — оживился Золотой.

Валет закурил сигарету, это послужило сигналом для Бороды подойти к ним. Подойдя к Золотому, тот встал у

него за спиной и, положив руку на плечо, потребовал:

— На меня не пялься, я не девочка, а локаторы свои настрой на внимание. Я буду говорить долго, но не

нудно и, думаю, для тебя интересно. Тебе вот эта дылда поручила какое задание выполнить?

— Слегка пощекотать одну бабу, — ответил Золотой.

— Он тебе за работу заплатил?

— Заплатил! — подтвердил Золотой.

— Почему ты взял на себя больше, чем поручалось? Из-за тебя сейчас в «мусорской» находится наш

человек.

— Я не хотел, так получилось, — робко ответил Золотой, надеясь на интересное продолжение разговора. —

Пора к совету приступать, если вы такие умные, — предложил он в заключение.

— Ты мне, щенок, не указ. Если у тебя крыша не худая, то должен понять: мы тебя не ликвидировали, так как

верим, что ниточка на тебе порвется.

Только сейчас Золотой понял: над его жизнью нависла опасность, а поэтому в его положении лучше слушать, а не грубить.

Между тем Борода продолжал:

— Прежде чем мы пришли к тебе на встречу, пришлось посоветоваться с умными людьми, работающими в

органах. Ты не хотел убивать, да и мы не просили этого, а значит, случившееся не убийство, а причинение

телесных повреждений, повлекших за собой смерть, то есть 108 статья. Ты должен взять грех на себя.

— Вы что, вольтанулись, колете меня не хуже ментов, — взорвался Золотой.

— Каждый должен замаливать свой грех, — спокойно заметил Борода.

— Сами толкнули меня на него, а теперь я должен один его замаливать, — продолжал защищаться Золотой.

— Темнишь, Золотой, — поправил его Борода. — Мы тебя подстрекали на причинение легких телесных

повреждений. Ты мне в этом сейчас признался, а 108 статья рождена тобой. Между этими двумя статьями очень

большая разница.

— Все равно я не согласен с вашим предложением, — злобно ответил Золотой, — не пугайте меня, на

мокрое вы не пойдете: Рахол знает, куда я пошел и на встречу с кем.

— Не только Рахол знает, где ты, но и сиповочка по имени Валя, с помощью которой ты хочешь получить

алиби на тот злополучный вечер, а оно принадлежит другому кирюхе, который, если нам надо, подтвердит.

— Откуда узнал о Валентине? — обескураженно спросил Золотой.

— Долго говорить, да я и не намерен.

— Вы мне только это и хотели сказать? — уже начиная уважать пахана, спросил Золотой.

— Своими репликами ты не даешь мне развить мысль.

— Говори, не буду перебивать, — согласился Золотой.

— Если ты не согласишься с нашим предложением, а явка с повинной, между прочим, является смягчающим

обстоятельством, да еще чистосердечное признание будет твоим плюсом...

— Слышал не раз такие побасенки, — не выдержав, перебил Бороду Золотой.

— Послушать еще не мешает. Если ты наше условие не принимаешь, мы тебя закладываем с потрохами.

Сообщим, как ты вертелся на мотоцикле около общежития, с кем пил пиво и другое.

— Так вы за мной следили? — удивился Золотой.

— Не следили, а проверяли, как отрабатываешь ты наши деньги.

— В гробу я видел такую подачку, пахан, — прорычал Золотой.

— По работе была и оплата. Только исполнитель был вшивый, перестарался.

— Неужели вы, бульдоги в своем деле, посмеете заложить человека, который вам услужил?

— Знаешь сказку, как медведь дружил с мужиком и отгонял от него мух, когда тот спал. Дубинкой медведь

хотел муху убить, а убил мужика. Примерно такая услуга сделана тобой нам, — заметил Борода. — Вопрос в

отношении тебя нами решен, наше условие ты обязан выполнить. Вот тебе плата за молчание. — Борода всунул

Золотому в руку пачку четвертаков. — Видишь, как мы тебе сочувствуем. С такой суммой легко не расстаются.

Чтобы не позднее завтрашнего вечера ты был в ментовке. Посиди, подумай, а о нашем существовании забудь.

Из зоны напиши письмо Рахолу, будем тебя поддерживать до освобождения. Крепись.

Борода вместе с Валетом удалились в кусты. Провожая удаляющихся бандитов, Золотой с отчаянием

подумал: «Жаль, что у меня нет пистолета. С каким удовольствием я бы их ухлопал!»

Сев на лавочку, Золотой оцепенело думал над предложением пахана. Все выходило по тому сценарию, какой

поставил пахан. Действительно, надо идти сдаваться.

«За что я ее хоть ударил ножом? — обреченно подумал Золотой. — Скажу, что был в интимной связи с ней, а

когда она мне изменила, то решил припугнуть, но не рассчитал. Опровергать мои слова теперь некому. Дальше

углубляться не буду, а то зарапортуюсь».

Прикуривая сигарету от спички, он заодно осветил пачку денег, внимательно осмотрел. Больше 300 рублей

он никогда в руках не держал и, увидев 2500 рублей в своих руках, невольно задумался.

«Пахан расстался с такой суммой денег только из-за того, чтобы не пострадал вместо меня невинный

человек. Какая-то тайна во всей этой кухне есть, но мне в ней не разобраться одному, да она мне и не нужна.

Может быть, скрыться? Деньги на первое время есть, а дальше как жить? Явка с повинной не получится, больше

дадут меру наказания... Волчары! Зажали так, что и хвоста не подымешь, — со злобой и тайной завистью к

волкам подумал он. — Деньги к моему преступлению никакого отношения не имеют. Они чистые, а поэтому я могу

на них открыто погулять. Кто знает, сколько лет придется вспоминать эту гулянку!»

Вспомнив свою кличку, он подумал:

«Из-за двух золотых коронок меня прозвали в колонии Золотой. Как же тогда можно назвать пахана, который

меня купил и продал, забыв о моем существовании? Каким я оказался дешевкой! Две недели тому назад, не

потеряй свой ум, разве согласился бы я сейчас продавать себя за 8 — 10 лет свободы? Деньги можно занять, а

потом отдать, годы, проведенные в зоне, не возвращаются, а вычеркиваются из жизни. Баклань не баклань, а

поезд ушел. Покатилась, завертелась, смялась, стопталась не чужими, а собственными руками собственная

жизнь. Как тут не запить и не накуролесить?»

Явка с повинной Кислякова Николая Ярославовича и проведенные новые следственные действия

Подроманцева, основанные на показаниях Кислякова, окончательно убедили Подроманцева в непричастности к

гибели Соколовой Гончарова.

Явка Кислякова в РОВД упростила расследование уголовного дела для Подроманцева, так как Кисляков

рассказал не только, как совершил преступление, но и представил нож, которым Соколовой было причинено

телесное повреждение.

Можно было быть довольным хорошим результатом, но у Подроманцева был ряд нерешенных вопросов, на

которые ни он, ни Кисляков не имели ответа: 1. Кто подложил на месте преступления нож Гончарова? 2. Кому

было выгодно осуждение Гончарова?

Возможно, в момент совершения Кисляковым преступления у Гончарова был нож с собой, и он выкинул его

на месте преступления, желая от ножа избавиться, так как этот нож криминалистической экспертизой признан

холодным оружием, а за ношение холодного оружия предусмотрена уголовная ответственность. Эта версия была

наиболее вероятной. Она давала ответ на два вопроса, объяснение которым Подроманцев ранее не находил.

Подумав и пересилив соблазн поработать над версией виновности в преступлении, кроме Кислякова, других