Впервые крысы разведали это место днем. Но рядом с домами на игровой площадке кричали, дрались, шумели дети — просто потому что им нравилось шуметь. Детей было много, а крысы боялись людей. Союзником крыс всегда была ночь.

Но сейчас они осмелели. Смелость придало неожиданное появление среди них больших черных сородичей. Те сразу же захватили лидерство. И крысы осмелели. А если и не осмелели, то, по крайней мере, у них появилась активная движущая сила.

Крысы бежали вдоль стен гуськом, пока не достигли мусорокамеры. Много ночей назад они уже прогрызли в дверях камеры дыры. В ящиках они тоже заранее проделали дыры. И теперь ничто не мешало им рыться в отбросах, грызть, пожирать все, что только попадается на зубы.

Большие крысы первыми разнюхали, что в одном из ящиков лежит мясо. Кто-то выбросил воскресное жаркое в мусоропровод. Может, оно испортилось, а может, какому-нибудь мужу надоели вечные придирки жены, что его по воскресеньям нет дома к обеду, и он выбросил жаркое в мусоропровод. Как бы там ни было, но в ящике мясо, а голод по мясу достиг у крыс пугающей силы.

К мясу попытались пробраться маленькие крысы, но были немедленно убиты и съедены крупными сородичами-пришельцами.

У одного из домов Феррис услышал крысиный визг. Так обычно визжали крысы нормальной величины. Феррис остановился и прислушался. Поняв, откуда раздается визг, он медленно и очень осторожно подкрался к крепким на первый взгляд деревянным дверям мусорокамеры. Вонь подтвердила его худшие опасения — в нижней части двери зияли дыры. Феррис опустился на одно колено и вновь прислушался. Тишина. Дератизатор наклонился к самой большой дыре и попытался заглянуть внутрь камеры. Ни малейшего движения. Феррис стоял на коленях и почти касался земли правым ухом.

Из тьмы дыры на него бросилась огромная крыса и вцепилась зубами в щеку. Феррис закричал, опрокинулся на спину, яростно пытаясь оторвать от лица мерзкую тварь. Это ему удалось, но в щеке осталась глубокая рана. Феррис не смог удержать в руках мощное вырывающееся животное, и зубастая щетинистая тварь снова упала на него. Через дыры из мусорокамеры полезли другие крысы. Они жаждали мяса. И они напали на человека.

Феррис отчаянно закричал. Из дверей и окон стали выглядывать жильцы. Люди не поверили своим глазам, увидев на полу человеческую фигуру в белом комбинезоне, облепленную крысами. Некоторые, сообразив, что случилось, в страхе захлопнули дверь и заперлись на замки, словно надеясь, что замки могут остановить этих чудовищ. Другие, главным образом женщины, чьи мужья были на работе, завопили или грохнулись в обморок. Те, у кого были телефоны, побежали звонить в полицию. Многие просто оцепенели от ужаса. Какая-то пенсионерка, крупная и еще энергичная женщина, бросилась вниз, размахивая метлой. Она изо всех сил принялась колотить по копающейся массе тварей.

Когда под натиском старухи обычные крысы разбежались, одна из больших черных крыс оторвалась от пиршества и угрожающе посмотрела на женщину.

Первая телефонная будка была разгромлена хулиганами. Зная, что остальные телефоны в этом районе могут оказаться точно в таком же виде, Харрис решил, не тратя время даром, позвонить из ближайшего паба или магазина. Он нашел табачную лавку и торопливо попросил у хозяина разрешения позвонить в полицию. Сперва лавочник отнесся к нему настороженно, но серьезность, с которой Харрис обрисовал ситуацию, убедила его, что молодой человек говорит правду.

Переговорив с полицией, Харрис поблагодарил хозяина и выскочил на улицу; Вскоре он уже был у того места, где они расстались с Феррисом. Он перебежал по мосту на другой берег канала и увидел жилые дома. Около одного из домов слышался шум. Харрис бросился туда и оцепенел — какая-то старуха отбивалась метлой от крыс. Отчаянные призывы о помощи привели его в чувство. Харрис прекрасно помнил, что укусы крыс смертельны, но не мог же он просто стоять и смотреть, как старуху разорвут на куски. К счастью, крики у дома услыхали и рабочие с соседней строительной площадки. Схватив кирки, лопаты, все, что подвернулось под руку, они помчались на помощь.

И вновь огромная крыса, которая бросила угрожающий взгляд на старуху, подняла голову и украдкой посмотрела на приближающихся людей. Остальные большие крысы тут же прекратили схватку.

Рабочие, крича и размахивая подручным оружием, приближались.

Внезапно, будто солдаты, выполняющие приказ, огромные крысы разом повернулись и бросились наутек, оставив своих маленьких сородичей на растерзание разгневанных людей.

Увидев, что крысы бросились в его сторону, Харрис прижался к стене. Крысы пробежали мимо. Харрис невольно вздрогнул, когда одна из них пробежала по его ботинку. Еще одна на мгновенье остановилась, пристально посмотрела на человека и побежала дальше. Когда последнее чудовище скрылось за деревянным забором, у Харриса от пережитого буквально подкосились ноги. Двое рабочих хотели перелезть через ограду и погнаться за крысами, но Харрис успел их остановить.

Страшная картина предстала перед учителем, когда рабочие расступились. На пороге дома сидела старуха. Ее окровавленная грудь судорожно вздымалась, а руки продолжали сжимать метлу. Харрис вошел в дом. Рядом с мусорокамерой на полу скорчилась фигурка в изодранном комбинезоне. Харрис с трудом различил на груди эмблему “Рэткилл” и понял, что это дератизатор, маленький Альберт Феррис. Лица у него совсем не осталось.

— Быстро вызовите “скорую”, — тихо сказал Харрис одному из рабочих, прекрасно зная, что старухе уже поздно обращаться к врачам.

— Уже вызвали, — сообщила одна из жиличек. Остальные жильцы тоже начали с опаской выходить из квартир. Кое-кто подошел к мусорокамере.

— Что это было? — спросил кто-то.

— Крысы, что же еще!

— Крысы... такой величины? — удивленно протянул первый голос.

— Здоровые, как собаки.

— Надо догнать их, — проворчал рабочий, который хотел перелезть через забор. — Нельзя же позволять таким тварям бегать по городу.

— Нет, — возразил Харрис. Он не имел права рассказать им о смертельной болезни, которую переносят грызуны, но обязан был остановить их. — Полиция уже едет. И дератизаторы тоже. Они разберутся.

— Пока приедет полиция, эти твари смоются. Я пошел. Кто со мной?

И рабочий направился к забору. Харрис схватил его за руку. Рабочий сердито повернулся к нему. В этот момент к дому подъехали две полицейские машины. С визгом они остановились около взбудораженной толпы.

Из одной машины вышел Фоскинс и, не отрывая взгляда от Ферриса и старухи, направился к Харрису. Подъехал фургон с надписью “Рэткилл”. Фоскинс отвел учителя в сторону.

— Что здесь случилось, Харрис?

Учитель коротко рассказал. Ему было до смерти жалко маленького Ферриса с его развитым чувством долга. Именно оно стало причиной преждевременной гибели Ферриса. Ведь если бы дератизатор не настоял на том, чтобы самому бежать за крысами, сейчас он был бы жив. А на его месте, возможно, лежал бы Харрис...

— Немедленно пришлем сюда поисковую группу, — сообщил ему Фоскинс. — Они оцепят весь район. Проверим также канал.

— Послушайте, эти каналы тянутся на многие мили. Как вы сумеете их оцепить? — Спокойный и властный голос Фоскинса раздражал учителя. — А как вы намерены оцепить всю канализацию, которая тянется под землей?

— Это, мистер Харрис, не ваше дело, — холодно ответил Фоскинс.

В тот день Харрис просто не в состоянии был вернуться в школу. Чтобы прийти в себя, отправился гулять по улицам, где прошло его детство, бродил по давно забытым переулкам. Вот табачная лавка, в которой он купил свою первую пачку “Домино”. Дом Линды Кроссили. Она позволила ему и шести его друзьям переспать с ней в задней комнате местного молодежного клуба. С тех пор ее называли “Семеркой”. Еще нерасчищенные развалины, оставшиеся после бомбежек. Низкие столбики, к которым когда-то привязывали лошадей, а позже, в дни детства, через них прыгали, играя в чехарду... Сейчас лошадей стало меньше... А когда он видел в последний раз детей, играющих в чехарду? В конце концов, Харрис сел в автобус и вернулся домой. Он заварил чай, уселся в единственное кресло и задумался все еще под впечатлением ужасных событии утра. Кеуф, женщина с ребенком, несчастные бродяги, Феррис, старуха с метлой... Цивилизованный Лондон, деловой, энергичный Лондон, грязный, проклятый Лондон!