— О’кей.

Они остановились на поросшей травой обочине, и Харрис запер машину. Потом они перелезли через забор и пошли по краю поля. Джуди объяснила разницу между пшеницей, овсом и ячменем, а Харрис наслаждался своим невежеством.

Под взглядами овец они прошли через ворота. Подъем стал круче. Ближе к вершине начала сказываться усталость, и они обнялись. Время от времени то один, то другой спотыкался, падал, но они упорно продолжали подниматься наверх. Наконец Харрис и Джуди добрались до деревьев и нашли тропу, которая вывела их на самую вершину.

Внизу раскинулись поля, окаймленные вдали лесом. Они бросились в траву и принялись разглядывать окружающие холмы, крошечные домики внизу, зеленые линии дорог. Легкий ветерок обдувал их лица.

— Ну как, полегче? — поинтересовалась Джуди.

— Да.

— Дыши глубже.

— Здесь так тихо. — Он потянулся к девушке. — И никого вокруг. Сразу же возникает правильная перспектива.

Мимо пробежала отбившаяся от стада овца. Она посмотрела на них, проблеяла и побежала дальше.

Харрис повернулся к Джуди и принялся целовать ее, сначала легкими, нежными поцелуями, едва касаясь губ, потом настойчивее, с желанием. Его рука пробралась под джемпер и нашла маленькие круглые груди.

— Харрис, нас могут увидеть, — предупредила девушка.

— Здесь, наверху? — рассмеялся он. — Ты шутишь. Какой дурак сюда полезет?

Харрис расстегнул молнию на ее брюках. Джуди целовала его лицо, шею. В ней тоже проснулось желание, тело начало ритмично двигаться. Харрис принялся стягивать с нее брюки. Джуди помогала ему, потом взяла его руки и погладила ими свои гладкие бедра. Он начал целовать их, оставляя языком узкие влажные следы. Потом рука Харриса легла на тончайшие трусики и протиснулась между ног.

Джуди застонала от удовольствия и потянулась к Харрису. Она сняла с него брюки, трусы. Его рука вкрадчиво пробралась под прозрачную ткань, легла на нежную кожу и нашла сокровенные шелковистые полосы. Потом скользнула вниз, между ног. Его пальцы сразу намокли. Он нежно стянул трусики с длинных ног девушки, бросил рядом с брюками, привстал на локте и с удовольствием посмотрел на обнаженные, особенно белые на фоне сочной зелени бедра Джуди. Джуди прижала его к себе и прошептала, хотя ей было наплевать:

— Дорогой, нас могут увидеть.

— Только не здесь. Здесь нас никто не увидит.

Харрис вошел в нее очень медленно и очень нежно. Они прильнули друг к другу. Ее слегка согнутые ноги лежали на склоне. Харрис начал ритмично двигаться. Их страсть, как нередко бывает, совпала. Они двигались навстречу друг другу, позабыв обо всем, кроме сладостных физических ощущений.

Но по мере того, как их движения делались все быстрее и яростнее, пальцы его ног и колени стали скользить по поросшему травой склону, и Харрис сполз вниз. Он попытался удержаться, цепляясь за лучки травы, подтянулся вверх. Но как только они возобновили занятие любовью, он опять сполз вниз, на этот раз потеряв Джуди. Девушка рассмеялась, ему же было не до смеха.

— Нам нужно развернуться, — сказал Харрис, вновь входя в нее. Осторожно, дюйм за дюймом, они стали разворачиваться против часовой стрелки, отчаянно вцепившись друг в друга и хохоча над комическим зрелищем, которое наверняка представляли.

— Я чувствую, как у меня к голове приливает кровь, — хихикнула Джуди.

— Я не стану тебе говорить, куда она у меня приливает, — застонал Харрис, изо всех сил пытаясь удержаться на девушке.

Он вцепился в траву, мышцы его напряглись. Они двигались все быстрее, быстрее, приближаясь к кульминации. Джуди извивалась под ним и пару раз чуть не сбросила. Они вместе достигли оргазма, причем Харрис с облегчением, и вместе лениво сползли вниз на несколько футов.

Несколько минут Харрис и Джуди отдыхали, греясь под лучами теплого солнца. Они с наслаждением подставляли обнаженные разгоряченные тела легкому ветерку.

— Я люблю тебя, милый, — сказала Джуди.

— Это хорошо, потому что я тоже люблю тебя. Они нехотя оделись. Харрис закурил. Джуди легла рядом, и они оба уставились в кобальтовое небо.

Вдруг где-то рядом раздался голос:

— Сусан, крошка, не заходи далеко!

Джуди и Харрис сели и повернули головы в сторону, откуда послышался голос. Из-за деревьев вслед за девочкой лет семи вышли мужчина и женщина. Они очень удивились, когда молодые люди, сидевшие на холме, расхохотались.

Дейв Муди стоял на грязной платформе метро, прислонившись к стене. Время от времени он запрокидывал голову и отхлебывал молоко из бумажного пакета.

“Эта птичка мне надоела, — подумал он, глядя на унылую бесцветную станцию. — Встречаться с одной девчонкой по три раза в неделю целых два месяца подряд — это уж чересчур! Кино по средам, клуб по субботам, телик по воскресеньям, а сейчас она хочет к тому же, чтобы я перестал ходить по пятницам на футбол. Как же — разбежался!”

Они не были даже помолвлены, но Джерри с каждым днем все более и более заявляла на него права, придумывая новые правила, решая, с кем ему встречаться, с кем не встречаться, выискивая огрехи в его одежде, придираясь к словам. Ко всему этому добавились еще гонки за последним поездом метро. Каждый раз он, спотыкаясь, мчался по крутым ступенькам станции “Шадвелл”, а однажды чуть не сломал ногу. Дейв не возражал бы, если бы хоть что-то имел за это. Вот и сегодня он целый вечер ласкал ее, пытаясь завести, но все напрасно. А когда настало время уходить, Джерри внезапно возбудилась. Приятели намекали ему, что она любит развлекать парней самыми смелыми способами, но Дейв не верил. Он даже хорошенько вздул одного из друзей.

— Может, на следующей неделе что-нибудь получится, — высказал вслух свои мысли Дейв, словно убеждая себя.

Он стал насвистывать. Как это ни смешно, но он с нетерпением будет ждать встречи с Джерри в среду. Джерри всегда потрясающе выглядела и классно одевалась. Вот только мать девушки действовала ему на нервы, но, к счастью, они редко пересекались. Отец Джерри был старым лентяем. Родители Дейва были совсем другими, и он отлично с ними ладил. В субботу вечером его всегда ждала свежевыглаженная рубашка, после работы — вкусный разогретый ужин, а старика в конце недели легко можно было раскрутить на один-два фунта. “Наверное, — подумал Дейв, — это все потому, что я остался единственным сыном”. После того как семь лет назад старшего брата сбила машина, родители обратили всю любовь на него. Дейв не возражал. Он любил их.

Он всегда мог привести домой вечером друзей. Отец не отказывался выпить с ними пива, а мать любила потанцевать с приятелями сына. Нет, они совсем не были похожи на родителей Джерри. Бедные старики!

Размышления юноши прервали шаги на длинной лестнице. Негр в форме служащего метро направился к дальнему концу платформы и скрылся за дверью с табличкой “Посторонним вход воспрещен”.

Мысли Дейва Муди вернулись к реальности. Где же этот чертов поезд? Стоило уходить так рано, чтобы торчать здесь в полумраке! Джерри всегда провожала его до двери и желала доброй ночи. Ее страсть росла в той же пропорции, в какой росла его тревога по поводу последнего поезда. В конце концов, она отпустила его и стояла у двери до тех пор, пока он не скрывался за углом.

Дейв оборачивался и несколько раз беззаботно махал Джерри рукой на прощанье, а она посылала ему воздушные поцелуи. Но, едва свернув за угол, он мчался как пуля. Вскоре он начинал задыхаться, появлялась боль в боку. Он всегда прибегал на станцию с болью в боку, перескакивал через барьер, не платя, спускался, перескакивая через две-три ступеньки, и обычно едва успевал вскочить в уже закрывающиеся двери вагона.

Хорошо, что Джерри не слышала его проклятий, когда он не успевал. Опоздание означаю длинную прогулку домой по полной неприятностей Коммершиэл-роуд. На каком-нибудь углу всегда поджидала шайка парней, а в дверях часто прятались извращенцы. Дейв не был трусом, но все равно такая прогулка сулила неприятности.