— «Лос Пумас»? — уважительно присвистнул Рэндолл, и Алессандро едва заметно улыбнулся.

— Я нахожусь здесь потому, что настало время напомнить всем: Аргентина — главный соперник.

— Во всяком случае, сегодня ты наглядно показал это всем. Я должен тебя напоить вечером на банкете. Придешь?

Алессандро кивнул. Хотя мысль о прошлой вечеринке английской команды вызывала у него содрогание еще хуже ледяной воды. Он прижал к вискам сжатые кулаки, пытаясь отогнать от себя ненужные воспоминания. Сыроватый земляной запах старинного Харкорт-Мейнора и теплый запах ее волос, шелковистое ощущение ее кожи под его дрожавшими пальцами, когда он расстегивал кружевной корсет ее платья…

— Все, Алессандро, заканчивай, — сказал вошедший в душевую спортивный врач.

Алессандро не пошевелился. Желваки заиграли на его скулах, когда он вспомнил о том, как с трудом оторвался от нее, превозмогая жгучее желание. Ему надо было срочно одолжить у кого-нибудь презерватив. Он выбежал в коридор… и тотчас же наткнулся на Генри Калторпа.

Увидев страшный гнев на его лице, Алессандро сразу же понял, кто эта девушка и что это значит для его карьеры. Повинуясь какому-то внезапному, опустошающему мазохистскому порыву, Алессандро принес Генри Калтропу извинение, которое тот словно ожидал. Извинение настолько безупречное…

— Ты что — мазохист, д'Арензо? Я сказал — заканчивай!

Извинение настолько безупречное, что было невозможно поверить, что это произошло случайно. Алессандро выключил кран, позволив ледяной воде секунду стекать по его онемевшему телу, и вышел из душа. Только тогда ему стало понятно, почему эта девушка подошла именно к нему. Он думал, что в ней есть что-то искреннее и непосредственное, что-то чистое и открытое, а оказалось совсем наоборот.

Она намеренно подставила его!

Вернувшись в раздевалку, Алессандро задумчиво взял с лавочки брошенную футболку. Подержав ее в руках, он хотел положить ее в сумку, но вдруг увидел номер на спине.

Номер десять.

И все вернулось снова. На мгновение он позволил себе забыть о том, что это всего лишь прекрасный модельный образец спортивной одежды. Эта футболка, под английским номером десять, была как раз тем, о чем он страстно и мучительно мечтал тогда. Она была целью его жизни, его судьбой, его чашей Грааля. Тяжелым трудом, потом и кровью он добился этой цели.

И только для того, чтобы у него все отняли! Благодаря Тэмсин Калтроп…

Яростным жестом Алессандро закинул футболку в сумку и громко выругался. Так она хочет повторить все снова, да? Ну, будет интересно, насколько ей это удастся на этот раз, учитывая то, что Алессандро теперь не собирается легко сдаваться.

Именно по милости Тэмсин Калтроп шесть лет назад с него сняли английскую футболку. И она ответит ему за это!

И за многое другое тоже.

— Это было такое унижение! — простонала Тэмсин, погружаясь в горячую ванну. — Я думала, мне будет плохо, если он не вспомнит меня, но мне стало гораздо хуже, когда он меня вспомнил… — Большим пальцем ноги она закрыла кран с горячей водой с ловкостью, выработанной долгой практикой, и добавила: — Конечно, я не пойду на банкет.

— Не делай глупости, — мягко сказала Серена. — Тебе надо идти. Ты не должна позволять ему так расстраивать себя.

— Как бы то ни было, у меня начинает болеть голова, — вяло произнесла Тэмсин. — Возможно, разыграется настоящая мигрень.

— У тебя никогда не было мигрени.

— Ну да, конечно, но ведь все всегда случается в первый раз. Послушай, Серена, это легко сказать — чтобы я не позволяла ему себя расстраивать… Уже слишком поздно. Я говорю не о том, что случилось сегодня, а о том, что случилось шесть лет назад…

— Вот именно! Шесть лет назад. — Спокойный рассудительный тон сестры начал бесить Тэмсин. — Ведь ты была подростком, а мы в этом возрасте все совершаем ошибки, о которых потом жалеем.

— Только ты не совершала ошибок, — обронила Тэмсин, взметнув волны на поверхности воды. — Ты была настолько холодна, что Саймон буквально на коленях умолял тебя принять от него обручальное кольцо, прежде чем ты согласилась поцеловать его. А я же была так страстно увлечена Алессандро, что оделась как распутная девица и даже не успела назвать своего имени, кинувшись ему на шею.

— Да? Но ведь это в прошлом. Как я уже сказала, мы делаем ошибки, но затем идем вперед.

— Я знаю, но… — Тэмсин понимала, что Серена была права. Теоретически. «Идем вперед» звучало просто и логично. Так почему же она не может сделать это? Ведь Серена даже не догадывается о том, какое сильное потрясение вызвали у сестры события той ночи. — Я не могу.

— Извини, но здесь я должна тебе возразить. Я думала, что ты собираешься на банкет для того, чтобы представить новую линию спортивной одежды английской команды. — Серена весело рассмеялась. — Подумай только: те люди, которые говорят, что ты получила этот заказ только благодаря своему папочке, очень обрадуются, если ты не придешь на банкет из-за какого-то парня!

Тэмсин вскочила, бурно всплеснув воду.

— Что? Кто это сказал?

— О, никто в отдельности, — успокоила ее Серена. — По крайней мере, не так членораздельно, как я, хотя Саймон и прочел статью в последнем номере «Спортивного журнала». Там намекают на то, что…

— Боже, как я ненавижу это! — схватив полотенце, Тэмсин выбралась из воды и бросилась вон из ванной комнаты, оставляя мокрые следы на кучах одежды и модных журналов, беспорядочно разбросанных по полу. — Как они смеют? Разве они не знают? Разве им не известно, что у меня первая ученая степень по технологии трикотажного производства, что я получила этот заказ, пройдя жесткий отбор наряду с другими конкурентами? Разве они не знают, что «Диадема» в прошлом году на конкурсе Британской моды завоевала титул «Лучший новый фирменный знак»?

— Мне ничего не известно об этом, — невозмутимо произнесла Серена. — Но если ты не придешь на банкет и не выступишь с речью, то одежда, возможно, скажет сама за себя. Костюмы превосходные, и, как сказал Саймон, новые футболки были очень…

Тэмсин, сидевшая на кипе одежды, возвышавшейся на ее неубранной кровати, вскочила на ноги и с отвращением воскликнула:

— О боже, футболка! Я совершенно забыла о ней! Мне надо вернуть ее обратно. Если я не сделаю это, к концу завтрашней пресс-конференции моей репутации будет нанесен страшный удар.

Тэмсин бросилась к гардеробу и стала лихорадочно перебирать одежду.

— Что ты делаешь? — воскликнула Серена.

— Ищу, чего надеть.

— Ах, значит, ты пойдешь?

— Да, пойду, — мрачно произнесла Тэмсин, вытащив из гардероба шелковое платье цвета морской волны. Поморщившись, она отбросила его в сторону. — Больше не позволю себя использовать! Этот чертов Алессандро д'Арензо не в добрый день связался со мной. В прошлый раз он изрядно потрепал мне нервы, и теперь я не позволю ему сделать это. Он отобрал у меня нечто, что принадлежит мне. — Она помедлила, нахмурившись. — И я собираюсь вернуть это обратно.

— Мы говорим о футболке английской команды? — мягко спросила Серена.

— Не только о футболке. — А еще о моей гордости, чувстве собственного достоинства, уверенности в себе… — Боже мой, Серена, когда я вспоминала ту ночь — о том, что чувствовала, когда поняла, что он не вернется… Я думала, что нет ничего хуже, чем ощущать себя непривлекательной и нежеланной. Но видела бы ты сегодня выражение на его лице! Кажется, он ненавидит меня и не испытывает ко мне ничего, кроме презрения. Будто я никакая.

— Не надо говорить так, Тэмсин. — Голос Серены стал твердым. — Он совершенно ничего не понимает. Ты замечательная. И красивая.

— Да, все правильно. Но ты явно страдаешь от токсикоза беременности, — сказала Тэмсин, уныло усмехнувшись. — Пойди поешь маринованной капусты и оставь меня в покое. Разве ты не знаешь, что мне надо готовиться к банкету?

— Я уйду, но не так быстро. Сначала мне хотелось бы знать, что ты наденешь. Предстоящие полгода мне предстоит носить свободные платья, поэтому у меня возникла необычная тяга к приталенной одежде. И я хочу порадоваться, посмотрев на тебя. Тебе нужно нечто, что будет буквально кричать: «Я уверенная в себе, загадочная, сексуальная, но совершенно недоступная».