А по бокам башни крепились конечности-манипуляторы — руки кентавра. Они имели огромное число степеней свободы: могли выгибаться назад, вперед, вправо, влево, вращаться, втягиваться, удлиняться.

Имелись у Авеля и различные смертоносные вооружения: гатлинги, лазеры, огнеметы. Но они были до поры до времени упрятаны в транспортный отсек, а также специальные наплывы по бокам корпуса.

— Авторизуйтесь или будете проигнорированы, — сказал нам робот вместо «здрасьте».

— Здорово, Авель! — бодро выкрикнул Тополь. — Сто лет не виделись!

— Авторизуйтесь или будете проигнорированы.

— Смотрю, за эти годы умнее ты не стал, — печально констатировал Тополь. Но тут же добавил: — Но ценим мы тебя не за ум!

Как и Тополь, я был рад видеть чокнутого робота-кентавра — ведь его мощь и ходовые качества были мне знакомы отнюдь не по ютубовским роликам. Одного я не мог уразуметь — как это темным удалось взять полевого искателя в оборот? Не иначе как специально перепаивали что-то у него в башке!

В общем, пора было авторизоваться.

— Я сталкер Владимир Пушкарев по прозвищу Комбат.

— Вы опознаны, — механическим голосом сказал Авель. — Следующий.

— Я сталкер Константин Уткин…

В общем, мы представились.

— И что? — спросил Тополь. — Будем ехать верхом, как раньше?

— Да. Только Шестопалова я бы спрятал в транспортный отсек. Не уверен, что он удержится сверху — после генетических экспериментов доктора Тау.

— А можно и меня тоже в транспортный? — с робкой надеждой спросил майор Филиппов. — Сил нет уже. Психика отказывает.

Я кивнул. Если бы это была моя первая экспедиция в Зону — как у майора, — моя психика уже давно отказала бы. Больно я нежный.

Недаром мы так спешили к бойцам, оставленным под командованием лейтенанта Чепракова. Ох, недаром!

Когда яркие фары на левой башке Авеля осветили подступы к второй насосной станции, мы увидели тревожные признаки близкой беды.

Десятки, сотни растерзанных пулями и осколками мелких мутантов ковром устилали землю.

Мой наметанный глаз легко опознал пятнистые тушки так называемых тушканов, а также многочисленные черные скопления вредоносных крыс-рогачей.

И что особенно настораживало, ни бдительного часового, сжимающего свой раскаленный от стрельбы АК-74, ни хотя бы отблеска от стеклянного зрака прибора ночного видения! Не успели мы с Тополем обсудить увиденное, как до слуха донеслась скупая автоматная очередь и истошный визг раненого тушкана.

— Я же тебе говорил, что эти тут сами долго не продержатся, — сказал Тополь пессимистично.

— Говорил, не говорил… Откуда ты знаешь — может, это они уже последнего засранца сейчас дострелили?

В любом случае действовать следовало быстро.

Мы с Тополем погнали Авеля галопом — благо интерфейс у робота, после его перепрошивки «монолитовцами», оказался более чем дружественным.

Также мы уговорили нашего стального кентавра расчехлить свои самые большие пушки. «Ожидаются площадные цели!» — пугали мы его.

В итоге Авель ощетинился в общей сложностью шестнадцатью стволами. Здесь нет опечатки, друзья. Шестнадцатью! А шестнадцать — это трижды пять плюс один. Огневая мощь почти как у штурмового вертолета.

— Предлагаю Авеля так и называть — четвероногий штурмовой вертолет! — веселился Тополь, наблюдая за тем, как сервоприводы с воем раскручивают блоки пятиствольных пулеметов и клацают защелки казенников, принимающие рукава подачи 12,7-мм патронов.

Мы с Тополем, чтобы не ощущать себя безучастными зрителями, достали каждый по автоматическому пистолету. Альтернатив у нас не было — не из «Раумшлага» же по распоясавшимся грызунам стрелять!

Конечно, пробовали связаться. Конечно, не получилось. Впрочем, это был тот случай, когда проще было один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Уже через несколько секунд наш стальной кентавр, на скаку убрав головы, чтобы не размозжить их о низкую стальную балку, ворвался внутрь насосной станции.

— Мы — свои! Мужики, свои! — что было дури заорал я, включив наружный динамик переговорной системы гермокостюма. Еще не хватало схлопотать дурную пулю!

В свете фар, к которому тут же добавилось ослепительное стаккато фальшфейерного пламени многоствольных пулеметов, открылась леденящая кровь картина.

Движущийся океан спин, загривков, лап, хвостов, боков. Короткое тявканье вожака — и вот уже завывающая серая волна накатывает на нижние ступени той самой лестницы, которая вела на гигантские, сваренные из железных решеток «антресоли», откуда Юсов корректировал огонь «Краснополей» и где ваш покорный слуга провел немало времени до нашей экспедиции на «Пятерку».

Но вместо того, чтобы встретить обнаглевших тварей шквалом огня, измученные, израненные бойцы только и могли, что удерживать их на расстоянии короткими, скупыми очередями.

— Смотрю, народ достреливает последние патроны! — прокричал Тополь, стараясь перекрыть рев бортового вооружения Авеля.

— Да вижу, вижу! Но теперь это уже не страшно! Главное, чтобы у Авеля патроны не кончались!

У Авеля с этим все было супер. А потому бой завершился, по сути, не успев начаться.

Робот-искатель, проявляя чисто кибернетический методизм, квадрат за квадратом вычистил площадку перед лестницей, а затем подступы к ней. И даже не скажешь «а остальные, почуяв опасность, разбежались». Потому что «разбежаться» робот-кентавр никому не дал.

— Ваше задание выполнено, — голосом механического пай-мальчика отчитался Авель и остановился как вкопанный перед лестницей.

— Спасибо, дорогой. — Я ласково похлопал Авеля по железному боку ладонью, как будто он был всамделишным доброезжим конем, успешно и в срок преодолевшим трудную дистанцию с осыпающимися рвами, высокими барьерами, колючими кустами.

— Каковы дальнейшие указания, господин Пушкарев? — галантно осведомился Авель.

— Дальнейшее указание — ждать дальнейших указаний, — сказал я, спрыгивая на землю.

Потом мы с Тополем открыли люк транспортного отсека, где прятались ефрейтор Шестопалов и майор Филиппов.

Втайне мы ожидали найти их потными и несчастными, покрытыми синяками и ссадинами — от механической тряски. И, конечно, ожесточенно ругающимися с употреблением непарламентских выражений. Однако оба наших товарища… спали! И очень неохотно проснулись, понукаемые нашими боевитыми возгласами.

— Хороша у Авеля амортизация транспортного отсека, — шепотом сказал Тополь. — Никогда бы не подумал, что в брюхе у него можно задремать. Скачет ведь как горный козел, почуявший незамужнюю горную козлицу!

Пошатываясь, словно самогонщики после рабочей ночки, к нам спустились бойцы лейтенанта Чепракова. Их было шестеро.

Сам лейтенант шел последним, опираясь на импровизированный костыль и тяжело волоча за собой раненую правую ногу.

— А мы уж и не чаяли, — прочистив горло, сказал помкомвзвода старший сержант Пастушенко. — Как видите, устроили нам тут мутанты Брестскую крепость… Даже не пойму, что именно их к нам так привлекло.

— Да жрать просто хотели. Вот и привлекло, — пробурчал майор Филиппов.

Мы с Тополем переглянулись — глядишь, и майор опыта набрался в отношении повадок местной живности, стал прямо охотником-натуралистом. Хоть передачу веди на семейном канале «Прогулки по Зоне с майором Филипповым».

Тут из-за спин бойцов протиснулся лейтенант Чепраков.

Он подобрал больную ногу, подавил гримасу боли, вытянулся по стойке «смирно», отдал честь и доложил Филиппову:

— Товарищ майор! Лейтенант Чепраков готов доложить обстановку!

— Вольно, лейтенант, — махнул рукой майор, не пряча усталой улыбки. — Давай без официоза и кратко.

— Если кратко, отражали многочисленные атаки мелких мутантов с разных направлений. В бою расстреляли практически весь боезапас. Имеются серьезные потери матчасти — в частности, безвозвратно утрачены все приборы комплекса «Малахит», телевизионный терминал комплекса Х-25, аппаратура связи «Черномор». Также крысами полностью приведена в негодность надувная лодка «Зодиак» и весь запас провианта.