Поднявшись по лестнице, она оказалась в длинном коридоре, несколько более живо декорированным, чем помещения для немедленной реанимационной помощи. Рационально, - подумала она. - Там, как ты видела, люди работают и ежеминутно кого-то спасают. А здесь обстановка лечит сама по себе... Дана была поражена контрастом - и стены, и отделка остались теми же самыми, но... сама атмосфера была абсолютно другой. Всё было чуточку ярче, оживлённее, радостнее, и это создавало впечатление в целом - ухоженные растения на подоконниках, более светлые тона, окна, дающие обзор и пропускающие солнечные лучи... Она знала, насколько важно было выздоравливающему человеку состояние уюта и почти домашнего покоя, с заботой создаваемого в таких вот общественных центрах (Теперь понятно, почему родное ФБР помещает пострадавших в эти места. Не денег не хватает. Просто начальство тоже кое-что смыслит в психологии...). Мысль заставила усмехнуться. Что ж... можно надеяться, что Малдер здесь быстро поправится. Он ведь уже почти сделал всё, вынес и выдержал... как герой. И даже не как...

Скиннер остановился возле одной из дверей, увидев молодого врача, делавшего дежурный обход. Оба мужчины, кратко переговорив о чём-то, почти одновременно посмотрели на неё; Дана сочла за лучшее остановиться в стороне, осматривая коридор. Доктор кивнул, важно перелистывая бумаги из папки, и, кажется, дал её начальнику кое-какие инструкции. Скиннер жестом позвал её; женщина тут же подошла, чувствуя себя немного не в своей тарелке; она даже себе не могла сказать, откуда возникло волнующее, тягучее чувство беспокойства за судьбу следующих мгновений...

- Это здесь. - он убрал визитку в карман и оправил пиджак, указывая на бывшую совсем рядом дверь. Дана не взглянула на неё, делая вид, что внимательно слушает, а на самом деле пытаясь привести мятущиеся мысли в порядок. Нужно собраться... всю эту неделю она заставляла себя делать что-то. Это, казалось бы, было самой незначительной задачей - однако же, в её душе не осталось и следа от уверенности профессионального агента. Буря прошла мимо, унеся её уверенность перед самым лицом испытания... самого важного в моральном плане. Но ведь... в этой палате все "железные" качества будут ей не нужны... так что же она медлит? Женщина повернулась к Скиннеру и словно бы невзначай спросила.

- Этот человек дал вам какую-то информацию относительно агента Малдера, я не ошибаюсь?

Он мысленно похвалил её выдержку и односложно ответил.

- Да. Это - дежурный врач, только что окончивший смену и осмотр своих пациентов... Он спрашивал насчёт официальности нашего посещения. Сообщил, что Малдер... отдыхает.

Тень разочарования пробежала по её внешне спокойному лицу.

- Но вы же сказали, что... он пришёл в себя, и...

- Вы же знаете, как в этом заведении относятся к соблюдению всякого рода правил. Я думаю, блюстители закона могли бы перенимать у них навыки... Скиннер покачал головой. Тонкие чёрные брови еле заметно, но с нетерпением приподнялись. - Что могут значить слова человека, только что пришедшего в себя после операции?..

- Учитывая обстоятельства - довольно многое.

- Хм... может, вы и правы. Во всяком случае, едва я указал на вас, он сразу согласился на посещение.

Да, играть роль едва стоящего на ногах ангела, перегруженного проблемами, ещё не приходилось... она расправила плечи.

- Я благодарю вас за заботу, сер. Разрешите?..

- Конечно. - он быстро шагнул вперёд и предупредительно толкнул ладонью дверь, оказавшуюся не запертой. Дана только успела увидеть светлый проём и услышать его реплику. - Удачи вам...

Она рассеянно кивнула и на секунду зажмурилась. Ну... Лёгкий сквознячок ударил ей в спину, пока Скиннер не прикрыл дверь, оставив её в палате один на один с грядущим... впрочем, Дана этого даже не заметила. Боже мой, наконец-то... Наконец. Она полной грудью втянула воздух и вступила на полоску света, косым лучом ложащуюся на пол из окна с распахнутой форточкой и колышущимися на ветру шторами...

Было тихо, очень тихо - даже почти не слышно ровного гудения приборов. Оно здесь совсем не такое, как в операционной - более успокаивающее, отлаженное и расслабляющее. Странно как-то... на всё сейчас она реагировала обострённо, всё казалось более лучшим, чем было... за впечатления обычной жизни она хваталась, как утопающий за соломинку, вернувшийся из небытия человек...

Так ты же почти была там. Что удивляешься? Или уже начинаешь питать иллюзии?

Иллюзий агент Скалли не питала. Она знала, что после пережитого шока нужно было хоть немного оправиться, чтобы не было побочных последствий - только когда оно у неё было, лишнее время? И всё-таки... всё-таки, как приятно было почувствовать вкус жизни, обычно торопливо пробегавшей мимо, узнать, какие богатства скрываются за повседневностью... ещё одна причина, чтобы поблагодарить его. От всей души поблагодарить... Жизнь кружилась вокруг неё, захватывая своим потоком, как вихрь золотых пылинок в беспощадном пятне солнца, в котором она сейчас находилась. Но стоило выйти из него, как тут же поймёшь все утраченные краски... Дана повернулась, ожидая увидеть взгляд и внутренне сжимаясь... выдыхая и покусывая уголок губ... но ничего из подготовленного по дороге, ни одного из тех значительных, важных и, вместе с тем - коротких слов говорить не пришлось. Исчезли, словно растворились в воздухе, смешавшись с тонким запахом медикаментов и капель дождя, недавно прошедшего за окном... Фокс лежал на больничной койке, поставленной ближе к углу, откинув голову на белую подушку и как-то устало осев, бессильно вытянув руки вдоль тела. Под закрытыми глазами ещё резче обозначились почти чёрные круги - он выглядел осунувшимся, кажется, ещё сильнее, чем до операции... Глупости. Его едва спасли - а ты беспокоишься о внешнем виде...

Да, она беспокоилась. Как можно было не делать этого, когда любое изменение родных черт воспринималось с странным, смешанным, щемяще тёплым чувством жалости?.. На всё ещё бледных, но не избавившихся от въевшегося загара щеках проступал слабый румянец, ближе к уголкам скул... Фокс не повернулся к ней, даже не двинулся - тоже уснул? От-ды-ха-ет, как сказал врач? Возможно... они же так намучались, её саму ноги не держали пару часов назад, а что же тогда говорить о нём... Широкая грудь медленно поднималась и опадала под голубой больничной рубашкой, с трудом пропуская хриплое, едва слышное дыхание (Его могло и не быть... представляешь, его могло и не быть?!). Дана чутко прислушалась к тихому звуку, автоматически исключая все остальные и думая, какое значение эти мелкие детали приняли... Он очень осунулся, похудел. Боль отступила, давая ему короткие мгновения забвенья - такого, как это... и было бы просто преступлением - нарушать его. Тем более, что Дана к нему вовсе и не стремилась... Ей было достаточно знать. Знать и верить... Сердце просило, умоляло о его голосе, о мягком соприкосновении рук - но Дана опять закрыла призыв в самый дальний уголок души и переглотнула. Она даже не знала, как можно определить своё состояние. Словно волны накатывали на неё, стеной солёных брызг скрывая реальный мир и приподнимая завесу над другим, необычным миром... Она будто опять стояла у истоков неизвестности, на пляже - солнце ушло за облака, а у её ног, под пеной прибоя, скрывалась загадка - и Дана интуитивно догадывалась, тоже не только для неё. Артефакт и не мог бы сравниться по масштабу и значению с тайной, спрятанной в душах - жизнь и смерть, чувства и бури эмоций, бушевавшие сейчас за озёрами зелёных зрачков... Дана подчас не могла справиться с этим вихрем, её лицо лучше, чем что-либо, говорило об этом - но в палате не было никого, кто бы мог это понять - никого, кроме человека, который и так читал её мысли - без помощи далёких цивилизаций... демонстрировать их она не умела, всё так наложилось на разум в этот момент... она стояла, будто в оцепенении, и переживала всё заново, для знаний... Новое её открытие они могли сделать только вдвоём, соединив руки и уйдя к кромке прибоя - им о стольком надо было поговорить... Но реальность так чудно сплелась с мистическим, что Дана предпочитала предоставить всё течению событий, судьбе - пусть он сам сделает выбор, как только очнётся. Пусть этот усталый, измождённый и больной с виду человек вновь обретёт свои силы, сможет противостоять этим бурям - а потом можно будет решать...