Она ждала человека, который поселил в ней сомнения. И раз виновником появления этих сомнений был Данила, он же и должен был развеять их. По-другому невозможно… А поэтому Марк был вынужден согласиться.

— Хорошо, — прошептал Марк. — Но поверьте, если вы мне солгали, Данила… Если вы еще хоть раз нарушите свои обязательства… Если вы хоть что-то сделаете не так… Поверьте, я заставлю вас пожалеть об этом!!! Поверьте!!!

Марк ввел Данилу в огромный зал. В тот самый, где Данила впервые встретился с Марией.

Мария сидела за небольшим столиком, стоявшим в самом углу, рядом с иконостасом и множеством свечей.

Благородная Анна, как всегда, была рядом. Они читали книгу.

— Блаженная Святая Мария! — пропел Марк. — Что вы читаете?

Но Мария молчала. Искоса она смотрела на Данилу, который стоял чуть поодаль.

— О страданиях Иисуса Христа, принимающего на себя тяжкие крестные муки, — ответила за нее Анна.

— Понятно. Это очень поучительно, — отозвался Марк. — И очень кстати. Я ведь, Блаженная Святая Мария, привел Данилу. Он почти поправился. И будет говорить с тобой ровно столько, сколько ты захочешь… Пожалуйста. Развей свои подозрения! Мы все желаем тебе только добра! Тебе и твоему ребенку! Да, это правда…

Мария встала и подошла к Даниле.

— Прошлый раз ты поняла его неправильно, — продолжал щебетать Марк. — Он говорил вовсе не то, что тебе почудилось. Ведь правда, Данила?

Данила ничего не ответил. Как ему быть?.. Марк и Анна ни за что не оставят его наедине с Марией. А при них он не сможет ничего ей объяснить! Он не сможет сказать ни слова правды! Одно слово — и их растащат, и тогда все, конец.

«Так, стоп! — подумал Данила. — Бог дает мне все, что я хочу. А хочу ли я говорить с Марией? Хочу ли я?»

Взгляд Данилы, пребывающего в глубокой задумчивости, медленно пошел в сторону… И тут краем глаза Данила заметил живот! Большой-пребольшой живот Марии. Как минимум месяцев восемь! Его дочь…

Глаза Данилы наполнились слезами.

«Господи, Мария! — подумал он. — Девочка моя… Как же ты?»

«Я тоскую, Данила, — ответила Мария. — Ты поселил в моем сердце сомнения. Я верю своему брату, потому что люблю его. Но ты поселил во мне сомнения…»

Данила удивленно осмотрелся. Ни Марк, ни Анна не выглядели настороженными. Они не слышат этот разговор! Данила и Мария общаются через глаза! Конечно! Ведь это сон! Это сон! И Даниле не нужен был ни арамейский, ни латынь, чтобы понимать Иосию и Пилата. Конечно!

«Я очень много думал о тебе, Мария, — сказал Данила. — Очень переживал за тебя. Ты перестала плакать?»

«Да, я перестала, — ответила Мария. — Но я очень боюсь. Я очень боюсь…»

«Чего ты боишься, Мария?»

«Я боюсь, что случится что-то страшное. Ведь, когда я плачу, каждая моя слеза тушит горящую серу, что готова пасть на головы людей, — шептала Мария. — Когда я испытываю боль, моя боль держит небесные реки, чтобы не обрушились они на землю страшным потопом».

«Ты так защищаешь людей?» — мысленно спросил ее Данила.

«Да», — беззвучно ответила она.

«Мария, а ты благодарна Богу за то, что Он дал тебе эту роль?» — Данила внимательно смотрел ей в глаза. Они дрогнули.

«Благодарна Богу?.. — задумалась Мария. — Да. Наверное. Я благодарна».

«А как ты Его благодаришь?» — беззвучно шепнул Данила.

«Как я Его благодарю?» — не поняла Мария.

«Да — как?»

«Не знаю, — она едва заметно пожала плечами. — А как надо?»

«Я не знаю, как надо, Мария, — Данила на мгновение отвел глаза, а потом вновь схватил ее взгляд. — Но я знаю, как благодарят друг друга люди…».

«А как они это делают?»

«Они улыбаются и смеются, — сказал Данила, и его глаза едва заметно блеснули. — Они благодарят радостью».

Мария смотрела на Данилу непонимающими глазами. Она действительно никогда не слышала и не знала этого слова!

«Я хочу умереть», — бесчувственно прошептала в ответ Мария.

Данила почувствовал накатывающий на него ужас. Что они с ней сделали?! «Я хочу умереть» — в ответ на слова «радость», «улыбки», «смех».

С трудом Данила взял себя в руки и сохранил спокойствие. Он оглянулся — Марк и Анна пристально следили за ними. Стояли неподалеку, всего в двух-трех шагах, и буквально пронизывали их взглядами.

«Но ты ждешь ребенка», — Данила чуть склонил голову набок.

«Да», — безразлично ответила Мария.

«Ты создаешь жизнь…»

«Да, — согласилась она. — Получается так».

«И, несмотря на это, ты уверена, что ты хочешь умереть?» — усомнился Данила.

«Да. Мне кажется…»

«Человек, который создает жизнь, хочет жизни, а не смерти, — Данила отрицательно покачал головой. — В этом правда».

Мария удивленно посмотрела на Данилу своими большими, глубокими и всегда такими печальными глазами. Потом вдруг положила на живот руку.

«Толкается…» — прошептала она.

«Жизнь…» — сказал Данила и впервые в присутствии Марии улыбнулся глазами.

«Жизнь…» — повторила за ним Мария, удивленно следя за его взглядом.

«Можно?» — слегка смущаясь, спросил Данила и показал, что хочет приложить руку к ее животу.

«Да», — Мария едва заметно качнула головой в знак согласия.

Данила протянул руку и положил на ее круглый живот. Мария как-то странно вздрогнула, а потом сама неуверенным неловким движением, стесняясь, взяла руку Данилы и передвинула ее чуть-чуть правее.

И в эту же секунду кто-то маленький, крошечный, живущий внутри этого большого, необыкновенно прекрасного живота, ткнул Данилу в руку. И Данила заплакал. Слезы полились сами собой. Просто побежали, и все.

«Ты плачешь? — удивленно спросила Мария. — А мне говорил, чтобы я не плакала…»

«Это я от счастья…» — ответил Данила и вытер глаза, но те тут же намокли вновь.

«От счастья? — не поняла Мария. — А что с твоим лицом?»

Она прикоснулась к его губам — удивленная, зачарованная.

«Это?.. — не понял Данила. — Это я улыбаюсь…»

«Улы-ба-юсь…» — по слогам повторила Мария.

«Да, это значит, что мое сердце полно радости…»

«Ра-до-сти…» — повторила за ним Мария.

«Улыбнешься?» — спросил ее Данила.

Мария повела губами. У нее не получалось. Она пробовала еще и еще. И… улыбнулась.

«Да… — прошептала она, и ее глаза осветились, как у Иосии. — Потому что люблю…»

Данилу нашел Андрей. Совершенно случайно. Он поднялся на лифте из бункера и стал бесцельно шататься по проложенным прямо под поверхностью земли бетонным туннелям.

В одном из тупиковых ходов он и обнаружил лежащего без чувств Данилу. И он еще не верит в интуицию!

Страшно об этом даже думать, но что, если бы Андрею не пришла в голову эта мысль — пройтись по этим туннелям? Что, если бы мы так и не нашли Данилу?.. Скорее всего, Данила бы умер от переохлаждения, обезвоживания и истощения.

Но что с ним случилось? Ответа на этот вопрос у нас не было.

— С медицинской точки зрения, — сказал Андрей, проведя исследование, — он в норме. Артериальное давление чуть ниже обычного, частота пульса — пятьдесят восемь, температура тридцать шесть и ноль. То есть все чуть-чуть снижено, но это не критично… Дыхание нормальное. Хрипы в легких есть, но сухие и только в районе крупных бронхов. Не знаю… Нет объяснения.

— Может быть, он спит? — предположил я.

— Анхель, в этом ты точно понимаешь больше нас с Гаптеном, — пожал плечами Андрей. — Попробуешь войти в его сновидение?

И я попробовал. Но ничего не получилось. Я долго не мог понять почему и догадался только после целой череды безуспешных попыток. Каким-то странным образом он оказался запертым в параллельных сновидениях. Такое случается крайне редко, и сам человек по доброй воле в подобную ловушку угодить не может.

Проникнуть же в параллельные сновидения человека можно. Но тут одна странность — ты можешь войти только в то из двух параллельных сновидений человека, в котором он на данный момент отсутствует. То есть я мог быть в «замке» Марка, только когда Данила был в Иудее. И быть в Иудее, только когда Данила оказывался в «замке».