Мы с Норой, Лаурой и Альбой приехали к дому позже мужчин – долго выбирались из пробки в центре города. Я ужасно не любила опаздывать, но неловкость затмило волнение. Что готовил нам это праздник? Пропавшие люди были мне чужими, но я, тем не менее, должна была сделать для них всё возможное. Уйти в сторону, переместиться в более светлый мир и там наслаждаться счастьем было бы неправильно. Меня преследовало чувство опасности, я не могла довериться даже Альбе – прекрасной женщине, умеющей создавать вещи. Когда я любопытно спросила, почему она не сделала нам платья, Альба улыбнулась виновато и смущенно:

– Что угодно, милая. Автомобиль, интерьерные вкусности, посуду… Но не шмотки. Ну не могу я их делать, хоть убей.

Я ерзала на сиденье. По поводу наряда определенно стоило беспокоиться. В одном из отделов я нашла великолепное длинное платье русалочьего силуэта с вырезом «лодочкой». Сверху переливчатая ткань была светло-голубой, цвета застывшего льда, а дальше медленно переходила в бирюзово-лазурный, насыщенный оттенок. У платья были облегающие рукава до середины кисти, и оно целиком было расшито прекрасными серебристыми нитями. Узор состоял из тонких затейливых паутинок и веточек, и крошечных завитушек. Его словно кроили по мне: нигде ничего не оттопыривалось и не висело. Точно по фигуре, не пришлось ни подшивать, ни переделывать.

У наряда имелся лишь один недостаток – весьма откровенный вырез на спине, доходящий почти до поясницы. Я решила, что волосы закроют его, и купила платье. Но всё как всегда пошло наперекосяк… Мы заехали в «салон красоты», где меня битых полчаса уговаривали нанести на глаза тени, а на ресницы тушь, напомадить губы и подрумянить щёки. Я то начинала истерически хохотать, то грозно сдвигала брови. В итоге, не сумев уговорить меня накраситься, Лаура попыталась «уломать» меня на высокую прическу.

– С такой шевелюрой можно придумать что угодно! – сказала она. – Хоть дом на голове построить.

Очевидно, мои волосы её смешили. Я так устала сопротивляться, что согласилась на что-нибудь простое. Хорошо, что парикмахер попалась понятливая и вежливая. Она тщательно уложила мои пряди, вплела сзади несколько серебристых лент, затейливо скрутила и весь этот натюрморт перекинула вперёд. Теперь спина предстала во всей красе, и было поздно что-то менять.

– Всё отлично, Фрэйа, – успокаивающе сказала Альба. – Нам пора выезжать. Не бойся, твой облик сыграет важную роль.

От химических запахов меня пробило на дикий чих.

– Спасибо! Апчхи!.. Я постараюсь не подвести. Чхи-у!..

– Будь здорова, – рассмеялась женщина.

И вот я сидела в машине, чихая и взволнованно теребя в руках сумочку. Нора была в красном платье с расшитым корсажем, Альба в чёрном, украшенном пайетками и стеклярусом, а Лаура выбрала кружевное малиновое платье. Только у Лауры волосы доставали до плеч, и ей сделали высокую причёску, а вот Альба и Нора носили короткие стрижки. Они накрасились и выглядели хорошо, но мне претило такое количество макияжа на лице, особенно красные губы.

Дверь открыл молодой человек в странной одежде. Альба – старшая – вышла первой, я неуклюже вылезла последней. Я ещё не привыкла к наряду, не свыклась с туфлями. Нам пришлось подняться по высокой каменной лестнице и войти в позолоченную широкую дверь.

– Прошу вас! – приветствовал неизвестный мужчина.

До поры до времени я пряталась за спинами девушек, хотя с моим ростом да ещё на каблуках сделать это было нелегко. В глаза ударил ослепительный свет огромных канделябров, я опустила ресницы и, уцепившись за локоть Альбы, протопала в просторную залу, отчаянно шмыгая носом.

Целая толпа незнакомых людей. Дамы были в вечерних платьях, как и мы, мужчины – в строгих костюмах. Я пошла за Альбой, но в какой-то момент меня оттеснили.

Одна. Этого следовало ожидать. Любопытные взгляды кусались, и я схватилась за колонну, чтобы не свалиться. Отдышусь, успокоюсь – и за дело. Ничего страшного, что смотрят, в конце концов, я сама виновата. Не надо было брать это платье. В основном женщины предпочли либо темные наряды, либо красных оттенков. Также было много золотого. И я в голубом, ёлки-палки! Чтобы стоять, словно экспонат на вернисаже! И краснеть, подобно свекле, и задыхаться от волнения!.. Дабы отвлечься, я стала складывать в уме огромные числа, и это ненавистное дело меня взбодрило. Руки расслабленно опустились вдоль тела, сердце перешло из галопа в легкую рысь.

Я прошла к арке и встала возле пальмы. Где же остальные? Народу было так много, а зал был таким огромным, что я не увидела ни одного знакомого лица. Я стала пробираться через толпу, надеясь оглядеть столпотворение с другого ракурса и увидеть Алеарда. Мужчины почему-то убирались с дороги, раскрыв рты, и это сердило меня.

– Девушка, вам помочь? – вдруг услышала я за спиной мужской голос.

Незнакомец. Среднего роста, широкоплечий и подтянутый.

– Нет, спасибо.

Он прищурил серо-синие, недобрые глаза.

– Вы уверены?

– Уверена, – сказала я и пошла дальше. Вслед за мной отправился его холодный взгляд.

Всё-таки у нас дома на праздниках толпа была другой: весёлой, искренней и энергичной. Здесь людей распирало от осознания собственной важности и значимости, они с удовольствием и много выпивали, говорили о пустяках и улыбались фальшиво. Я ощутила себя разведчиком в тылу врага и усмехнулась этой мысли. Возле самой длинной стены имелась декоративная лестница, и с неё можно было получше рассмотреть весь зал. Я не успела туда забраться: на сцену вышел какой-то человек. Сначала я старательно слушала, как он благодарит собравшихся, и смотрела на него, но потом на противоположном краю танцевальной площадки увидела Алеарда. Сердце моё замерло. Он глядел на меня пристально, и глаза были строгими. На нём прекрасно смотрелся тёмно-синий приталенного покроя костюм, хотя джинсы и темная куртка определённо шли ему гораздо больше. Я задохнулась от его взгляда, поспешно поправила не нуждавшийся в поправлении рукав.

– Я ещё раз благодарю наших спонсоров… – говорил человек.

Алеард не сводил с меня глаз, издалека казалось, что он слегка улыбается, но улыбка эта была хмурой. Внезапно заиграла красивая музыка и в зале стало темнее.

Если бы я только знал, что ты бываешь такой, – запел мужчина, – Я тебя забрал бы сразу с собой.

И в тишине струящихся грёз на лепестки красных роз

Ты ложишься покорно рядом со мной…

Никогда тебя такой я не видел,

сладкий сон мой был как боль –

тебя желал, но я не знал…

Алеард направился ко мне. Он шёл уверенно и неспешно, но так, что люди расступались.  Я смотрела на него, не отводя глаз. Глубокая, чувственная музыка и его движения зачаровывали.

– Не хочешь потанцевать? – сказал он серьезно, протягивая руку. Я кивнула.

Он притянул меня к себе, обнимая за талию, горячая ладонь коснулась моей обнажённой спины, и я вздрогнула.

– Фрэйа, ты бесподобна, – прошептал он, склонившись к моему уху. – Честное слово, я бы мигом увёл тебя отсюда куда подальше, потому что никогда прежде не испытывал такой смеси удовольствия и жадности. Не хочу ни с кем тобой делиться, понимаешь?

Я покраснела от этих слов, и чуть не наступила ему на ногу. Мы танцевали, и музыка была прекрасной. Смесь тревоги, восхищения и наслаждения заставляли сердце снова пускаться вскачь, я задыхалась, хотела и не хотела отстраниться от него.

– Хочу поцеловать тебя, – снова сказал Алеард, и я опять споткнулась. Он мягко притянул меня ещё ближе. – Но не здесь.

Мы продолжили танцевать. Он щекотал меня бородой, дышал горячим дыханием в ухо, и я дрожала, задыхаясь от блаженства. Не замечала людей вокруг, не хотела думать ни о чем постороннем.

Ангел мечты пришёл в мои сны, – пел мужчина, – Я тебя пожелал, я так долго искал


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: