Я сглотнула. Черные глаза, казалось, могли высосать жизнь из любого создания, и сейчас он хотел предупредить меня. Напугать? Ну, конечно!

– Возможности красоты, Фрэйа. Женской. Внутренняя боль сердца, когда женщина понимает, что на всю жизнь останется уродом… Будет Алеард любить тебя, если утратишь свою красоту?

Я дрожала, и, наверное, заметно. Да, Антуан де Флавий был безумцем, но что куда страшнее, извращенцем и садистом.

– Не сейчас, – тихо сказал он, склоняя к самому моему лицу. – Но поверь, скоро. Твои друзья сюда не проберутся, если я не разрешу. У меня тоже есть козырные карты, которые я выложу только когда сочту нужным. А ты пока повиси, Фрэйа. Посмотрим, как долго сможешь молчать.

Конечно, он хотел, чтобы я сдалась, начала просить пощады. Оковы были творением настоящего психопата, они не просто выкручивали кисти, но ещё и жглись неведомым огнем. Я терпела сколько могла, ведь это был наш с ним поединок. Сидящий у двери блокировал зов лениво, и частицы чувств просачивались наружу. Среди них были страх, боль, отчаяние и надежда. А ещё злость, желание сражаться и самая малость уверенности в собственных силах. Я чувствовала, что Алеард впитывает эту информацию, и что скоро он придет на помощь. Однако время тянулось медленно, и спустя пару часов я была вынуждена покинуть тело, чтобы хоть немного отдохнуть от муки. Этому не могли помешать никакие темные способности Упырей или Поглотителей.

Из-за боли и слабости я не могла уйти далеко, но этого и не требовалось. Замок был окружен, и чувства друзей ощущались прочными барьерами силы. Лучники, стоящие на стенах, взволнованно переговаривались. Растрачивать стрелы, стреляя наобум, они не смели, хотя знали, что враг сидит под самым их носом.

Алеард был где-то неподалеку, но определить точное направление я не смогла. Пришлось опуститься во двор, и хорошо, что я додумалась сделать это тихо, ведь там стоял сам де Флавий. Даже будучи невидимой, я могла быть нащупана опытным ловцом. Но, к счастью, Антуан мою душу не заметил. Он разговаривал с каким-то человеком в темном плаще. Стояла глубокая ночь, и я, как ни пыталась, не различила его лица.

– Сильны, черти, – усмехнулся Антуан. – Не сдадутся. Это мне по нраву.

– Я говорил, что они обладают удивительной силой, – ответил его собеседник, и голос показался мне знакомым. – Сила и магия – одно и то же.

– Для тебя, но не для моего мира. К сведению: я бы справился и без твоей помощи.

– О, не сомневаюсь. Однако у меня здесь свои интересы. Ты готов сотрудничать, я рад помочь. Разве плохо?

– Не люблю, когда друзья навязывают помощь и приходят нежданно.

– Тогда у тебя, должно быть, очень мало друзей. И, кстати, это не навязчивость. Если ты считаешь себя непогрешимым и всемогущим, мы, в принципе, можем прижать белую компашку и в другом месте.

Антуан хмыкнул.

– Обиделся?

– Нет, просто не привык играть вторую скрипку. Возможно, сам ты кое-что умеешь, но большинство твоих людей напуганы, не готовы дать отпор. Чего не скажешь о моих ребятах.

– Ты преувеличиваешь.

– Едва ли. Мы можем уйти или остаться, но тогда прояви уважение.

– Хм. Пожалуй, я извинюсь, но лишь потому, что ты действительно мне интересен.

Они некоторое время молчали, и, когда я уже собралась улетать, де Флавий заговорил снова.

– Маир хорошо знает замок, он жил здесь долгое время. Ты недооцениваешь его сообразительность.

– Может быть, – равнодушно пожал плечами человек в плаще. – Но я оценил по достоинству твою.

Они заговорили о каком-то путешествии, что Антуан предпринял совсем недавно. Прозвучали знакомые имена, и я сообразила, что де Флавий отнюдь не преданный служитель правителя Деверо. Он явно замышлял против наследника Питера, и с ним в сговоре были влиятельные семейства Среднего королевства. Хотя политика волновала меня меньше всего в этой ситуации, я накрепко запомнила имена, чтобы бессовестно донести Маиру. Потом речь зашла о планах второго, и тут уж я поняла не многое. Названия каких-то миров, мест, незнакомых мне. Сходить туда, поймать этих, отправить в какую-то неведомую тюрьму…

– Смотри осторожней с этим, – между тем сказал хозяин замка. – А то как бы тебе из первого последним не стать…

Я сразу поняла, кто передо мной, и испугалась за ребят. Арон каким-то неведомым образом прознал, что мы на Атории, и пришел, чтобы поквитаться. Что за рана была у него в душе, если он никак не мог простить Аймана, оставить его и нас в покое? Или он завидовал Алеарду, его силе, мощному устойчивому дару? А вдруг просто жаждал власти?

В любом случае он был опасен. Угораздило же меня попасться! Не дожидаясь, когда они закончат беседу, я полетела искать Алеарда. На мысленный разговор осталось мало сил, но я могла хотя бы увидеть любимого.

Ребята облюбовали место в чаще, которое было не разглядеть со стен. Алеард стоял вдали ото всех и хмуро смотрел на замок, не мигая. Мне казалось, он что-то делает со зданием, но разве поймешь наверняка? Как хотелось в этот миг быть рядом, утешить и поддержать его, такого одинокого! Он знал, что я цела, понимал, что так просто Антуан не сдастся. Но ведь они и понятия не имели, кто пришел де Флавию на помощь! Или уже успели это выяснить с помощью даров? Вряд ли. Поглотители наверняка блокировали все попытки.

Я не могла уйти просто так, и решила, что непременно оставлю знак, но не о себе – о Первом. Дар чувств и свободной мысли нельзя отнять за несколько часов, нужно мучить человека долго. Собравшись с силами, я позвала стихию, а когда сухие листья подобно верным псам собрались у моих прозрачных ног, сложила из них узор.

– Алеард! – заорала сразу во всю мощь души, и он тотчас обернулся.

Оставалось надеяться, что имя, составленное на земле, будет им прочитано. Меня унесло прочь, обратно в страдающее тело, и я поняла, что ещё чуть – и боль станет нестерпимой.

Снова эти стены! Плечи окаменели и беспрерывно ныли. Я пыталась забыть про боль, но она была слишком сильной. Руки замёрзли, шея затекла, а запястья словно грызли неведомые звери… Я хотела начать дыхательные упражнения, чтобы отвлечься, но тут в камеру зашел Арон.

– Фрэйа, здравствуй, – с улыбкой сказал он. – Как дела?

Первый пугал меня куда меньше, чем Антуан. Наверное, дело было и в его облике тоже. В де Флавии я при всем желании не могла разглядеть ни искры света – темная громада, заполненная только гадостью. В глазах Арона свет был, хотя и тщательно спрятанный.

– Замечательно, – ответила я, убрав страдальческое выражение с лица. – Не слишком удобно, сам понимаешь, висеть вот так. Я бы предпочла сражение ленивому бездействию.

– Здорово, – кивнул он. – Ты молодец. Я вообще-то представлял тебя иначе. Думал, к этому времени хныкать начнешь, посулишь плату за освобождение.

Я промолчала. Мало ли что он думал? Да пусть у меня руки отсохнут, ещё молить о пощаде! Злодеи от этого становятся ещё более злобными.

– Как Айман поживает?

– Не знаю, давно его не видела. Думаю, хорошо.

– Спрятались от меня, – хмыкнул мужчина. – Хорошо устроились?

– Не жалуемся.

Он прошелся туда-сюда, почесал гладко выбритый подбородок.

– Не хочешь сделку?

– Не хочу.

– А условия не волнуют?

– Мне от тебя ничего не нужно.

Он рассмеялся.

– Но я пришел, чтобы тебя спасти! Честное слово! Антуан дорвется – кожу снимать начнет. Я не шучу, Фрэйа.

– Я знаю, – как можно спокойней ответила, хотя живот скрутило. – Если это правда – спасибо, но я справлюсь.

Он пожал плечами.

– Молчаливая ты. Думал, вопросы будешь задавать.

– А ты станешь отвечать?

– Смотря на что.

– Почему ты не любишь Аймана? Зачем мстишь Алеарду?

– Дело не в них, – отозвался Арон. – В том, что мы предпочитаем разную правду. Айман и Алеард, остальные твои друзья – верят в силу любви, преданности, честности, непривередливы, жаждут мирного счастья. Они видят миры чистыми, я же знаю иное. Чернота украшает нас.