– Думаю, вы ошиблись, – улыбнулся Эван. – Никто бы не отказался от бала, в особенности девушки. Позовите Олана и Кату, Алекса с Дилой. Да ту же Нору с Конлетом… В любом случае вы ничего не теряете. Они либо радостно согласятся, либо вежливо откажутся, но никто не обидится.

– Тогда, наверное, схожу на Тасулу, – улыбнулся Маир. – Вместе спокойней. Я, честно говоря, ненавижу все эти сборища. Придется надеть маску, изображая из себя важного богатого индюка.

– Постараемся не вызвать подозрений, – объяснил Лар. – Но вам можно оставаться собой, ребят.

Кристиан предложил переместить старшего брата, заодно взял с собой Алеарда, который хотел рассказать Айману о наших последних делах. Эван и Ойло тоже ушли, а Лар повел нас с Рутой смотреть замок.

– Вот здесь мамин гардероб, можете найти себе подходящие платья. – Он осторожно коснулся темной двери, и глаза стали печальными. – Она была бы рада, что наряды пригодятся… Правда, те, что куплены при де Флавиях, мы выбросили.

– Ты скучаешь по ней? – тихо спросила Рута, легонько погладив его по плечу.

– Очень. Но я благодарю высшие силы, что не остался совсем один. У меня есть брат и дом. И вы – лучшие друзья. Думаю, мама счастлива видеть нашу теперешнюю жизнь, – спокойно и печально сказал парень.

Рута вздохнула.

– Я тоже потеряла родителей. Их образы так далеки и расплывчаты, что мне кажется, будто я придумала детство. Даже скучать не могу – что-то словно выдавливает чувства. Наверное, это боль. Время всё излечит, а если не найдет лекарства – сотрет ту часть, что самая мучительная.

– Надеюсь, мы справимся, – пробормотал Лар. Ему явно не хотелось продолжать разговор. – Ладно, оставлю вас. Нужно спуститься на кухню и проверить, как дела с едой обстоят. Одной из немногих, кто остался, стала кухарка, но она еще и ведунья, так что не бойтесь за свои дары. Мы предупредили ее, что дом заполнится магией.

И он вышел из гардеробной. Рута приподнялась на цыпочках и посмотрела вверх.

– Здесь, наверное, сотен пять разных платьев! Зачем одному человеку столько?

– Так принято, – улыбнулась я. – Их мама была влиятельной персоной, она должна была выглядеть соответствующе. В каждом мире свои правила.

– Это верно, – кивнула Рута. – Я всё думала: а можно жить где-то, не подчиняясь правилам? Жить свободно, чтобы единственным указующим направление чувством была любовь?

– Мне бы хотелось так жить. Где-нибудь в краю, подобном радостной мечте, выдумке счастливого человека. Без городов, без иных дорог кроме как проложенных Промежутком. Мир, где правит любовь и волшебство.

– Вроде прежней Трогии, – сказала девушка. – Как ты думаешь, Фрэйа, она такая, та далекая недоступная планета?

– Не знаю, но мне кажется, мы бы могли жить там. Это место, где я буду спокойна за всех, кто мне дорог. Дом. Настоящий. Вот только сможем ли мы дотянуться до него? Боюсь, поиски завершатся ничем.

– Тогда, на Аргоне, когда вы привели меня к Ойло… Мы остались с Эваном наедине, и он сказал, что всегда будет беречь меня. Сказал это так спокойно и просто, словно мы знакомы целую вечность, словно нас связывают крепкие узы, а не получасовое знакомство… И я поняла, что люблю его. Можно полюбить так быстро и безрассудно? Тем более после того, что было? Я не призналась себе в этом чувстве и уж тем более не призналась бы ему. А потом, когда путешествовали, мы пошли прогуляться. И он сказал, что любит меня. Поцеловал, и… – она покраснела. – Трогия была так близко, в нём самом…

– Он стал твоим домом, – тихо сказала я.

– Да. Я готова была жить в черном лесу, главное, что с ним. Прежня жизнь словно не мной прожита. Потеряв свободу, я могла думать только о том, что хочу есть. Уже не боялась, что меня купит какой-нибудь зажиточный аргонец, и я сгнию в его доме – жалкая рабыня, вечная прислужница. Мне все время хотелось есть. Со мной была девушка – Рахна. Ей исполнилось двадцать. Родные продали её, чтобы не потерять дом. Она всё время плакала, и за это хозяин бил её. Ничего не помогало – слезы стали её верными спутницами. Как и голод моим спутником. – Она помолчала. – Когда мы с Эваном выбрались из тюрьмы в Промежуток, я уже не сомневалась, что мы вернемся на Аргон. Так и случилось. Поначалу я не понимала, что он хочет сделать, потом, сообразив, ощутила тепло. Так любви стало больше, потому что поступки – тоже доказательство чувств. Мы скупили всех рабов, что продавались тогда на рынке, благо было их не больше четырех десятков. Оставшиеся деньги раздали им… В основном это были аргонцы, но среди них один трог – немолодой уже мужчина. Мне кажется, он ушел в Промежуток, что мы вместе создали тропу. – Она улыбнулась. – А потом, в одном из миров, Эван сказал, что очень хочет… – и она так густо покраснела, что я не выдержала хмыкнула.

– Ты этого боишься?

– Да. Мне не хочется даже думать о таком. Те люди, которые меня забрали с полуострова, пытались несколько раз, но все заканчивалось побоями. Меня хранило пламя, оно всякого трога оберегает… вот только не спасает от страха. Мне привычно знать Эвана рядом, даже чувствовать его поцелуи… Но я гоню любые мысли о… об этом. О близости. Ты боялась, Фрэйа? Тебе было страшно в первый раз?

– У нас с Алеардом всё немного иначе. Я желала его всего, и физическая близость хоть и была для меня неведома и волнительна, но я чувствовала, что с каждым новым прикосновением мне всё труднее сдерживаться. Ты должна задать себе один очень важный вопрос: желаешь ли ты Эвана несмотря на страх? Потому что мне тоже было страшно, но я желала. Готова была на всё, пусть даже от испуга дрожать всем телом, но узнать его.

– Ох, Фрэйа! – всхлипнула Рута, потянувшись ко мне. – Именно желание и пугает меня больше всего!.. Мое желание!

Я обняла её.

– Тогда тебе и вовсе нечего бояться. Отпусти чувства и обретешь счастье. Просто доверься ему.

– Эван всё спрашивает меня, в чем дело, почему я стала молчалива. Я трусиха, но нельзя же бояться вечно! А он не торопит. Он такой терпеливый! Просто целует на ночь и говорит: «Я буду ждать. Сколько угодно». Он заснет, а я плачу. Так долго не могу решиться!

– Тебе не нужно плакать. Страсть имеет обыкновение пугать, но ты сама поймешь, что всё не зря: и тягостное ожидание, и ужас, и трепет… Улыбнись! Любовь многолика, и каждый её образ – это шанс узнать друг друга лучше.

Рута шмыгнула носом и улыбнулась.

– Ты права. Тянуть больше нельзя.

– А давай найдём уверенности ради какие-нибудь потрясающие наряды, чтобы стать настоящими леди? – предложила я.

Она рассмеялась и кивнула. Пришлось долго рыться в ворохе драгоценных нарядов, мы ведь были очень разные: маленькая Рута утопала в любом платье, к тому же они все оказывались слишком длинными. Я тоже едва ли могла подобрать нужный размер и длину.

И всё-таки мы их нашли. Достойные наряды для любого торжества, даже помощь Кертиса не потребовалась. Рута выбрала серебристо-серое платье с расшитым корсетом и длинными рукавами, сильно расширенными внизу. Выглядела она в нем как вечерняя звезда. Мне подошло темно-синее бархатное платье с открытыми плечами. К нему прилагался небольшой корсет, расшитый какими-то мелкими искрящимися камушками и нитками. Были здесь и подъюбники разных размеров и форм.

– А что же мужская одежда?

– С ней не будет столько проблем. Маир высокий. Думаю, Эвану и Ойло точно подойдёт что-то из его гардероба. А вот насчет Алеарда и Криса не знаю, они крупные.

– Это я-то крупный? – спросил появившийся в арке Алеард.

– Ты, – весело ответила я.

Он тихо рассмеялся.

– Ребята пришли. Давайте пройдём в зал.

Оставив наряды в шкафу дожидаться своего часа, мы проследовали за мужчинами, чтобы убедиться, что многие ребята не прочь остановиться в старом замке и поучаствовать в предстоящем мероприятии.

Уже поздно вечером, после долгого разговора в большой компании, мы с Алеардом сидели на широком подоконнике и смотрели старинные книги. В замке царили звуки огня, ветра и таинственных снов. Казалось, кто-то невидимый ходит по коридору и рассыпает горстями разноцветные блики, чтобы серый прежде камень превращался в цветной. Замок не спал.