Анатолий Яковлевич, поднявшись по деревянным ступенькам, вошел в дом. Костя и Манжин, стоя у края дороги, с любопытством оглядывались по сторонам.

- Гляди, а это что за дерево? - сказал Костя, трогая тонкие светлые ветки, низко повисшие над его головой.

- Может, ива? - отозвался Манжин.

- Ива? А почему такая белесая?

- А может, на ней плесень?

Один из рабочих, молодой парень, усмехнулся:

- "Плесень"! Выдумают тоже! Конечно, это ива. Только ива курайская. Михаил Афанасьич ее из Курайской степи привез. Из этой ивы очень хорошо корзинки плести - вишь, какие ветки? Тонкие, гибкие - как хочешь, так и согнешь. Даже и узлом завязать можно: они у нас часто вместо шпагата идут. А они - "плесень"! Чудаки!

- Манжин, давай и мы такую посадим, а? - сказал Костя. - Ты подумай, какое дерево!

- Давай посадим, - согласился Манжин, - интересное дерево!

- Если вы по саду походите, так еще немало интересных деревьев увидите, - отозвался другой рабочий. - Пожалуй, глаза разбегутся неизвестно будет, что и сажать!

Костя и Манжин переглянулись:

- А хорошо бы пройти посмотреть!

В это время на крыльце появился Анатолий Яковлевич. Вместе с ним вышел невысокий худощавый завхоз станции Григорий Иванович.

Анатолий Яковлевич, словно угадав мысли Кости и Манжина, сказал:

- Ребята, я пойду с Григорием Ивановичем подберу саженцы, а вы пока посмотрите сад - Григорий Иванович разрешает.

- Позовите из оранжереи Нину, - добавил Григорий Иванович, - она вас поводит.

- Да не ловите ворон! - наказал, уходя, Анатолий Яковлевич. Внимательнее слушайте да получше глядите.

Завхоз и Анатолий Яковлевич ушли. Костя и Манжин смущенно оглядывались: "Где оранжерея? Кто такая Нина?"

Молодой рабочий, который рассказал им о курайской иве, засмеялся:

- Ох и чудаки! Стоят, как телята, боятся шагу ступить! Да вон, в кустах, длинная низенькая крыша - ну там и оранжерея. Отворите дверцу да кликните Нину. Это наша цветочница-практикантка. Да вот она и сама бежит... Нина! Нина! - закричал он. - Подойдите сюда, тут вас спрашивают!

Нина, краснощекая, белокурая, в голубой кофточке с засученными рукавами, подошла к ребятам. Она поглядела на них серьезными серыми глазами и, хотя сама была лишь чуть-чуть повыше Кости, спросила с важностью:

- Вам что надо, ребятишки?

Но, когда она услышала, что ребята хотят посмотреть сад, сразу оживилась. Она вытерла о траву выпачканные землей руки и, кивнув головой, сказала:

- Пойдемте. Только уж с чего начинать - прямо не знаю! Ну ладно. Что увидим на пути, про то и буду рассказывать. Пойдемте!

Они все трое тихонько пошли по дорожке, испещренной легкой тенью веток.

- Вот мы идем по долине, а кругом сад, - начала Нина. - И на этом склоне сад, и на том склоне яблони, груши, сливы, ягодники всякие... Весь Татанаковский лог - сплошной сад. А теперь вы, ребятишки, представьте, что в этом Татанаковском логу ни одного деревца нет, что эти склоны покрыты выбитой, опаленной травой, что тут бродит скот, что через весь лог вьется пыльная тропинка... и что только одна радость и есть здесь - журчит чистый ручей... Ну, представили?

- Я - нет! - засмеялся Костя, взглянув на Манжина. - А ты?

Манжин, краснея, покачал головой:

- Как так сада нету? Это нельзя представить!

- Вот вы не можете себе этого представить, - продолжала Нина, - а все это именно так и было. Когда Михаил Афанасьевич приехал на Алтай разводить сады, ему дали здесь четыре гектара земли. Это было в 1933 году. Михаил Афанасьевич пришел сюда - а здесь ни деревца, ни кустика. Голые склоны - и все. А нынче, видите?.. Да, впрочем, сразу-то всего увидеть невозможно. У нас теперь одной площади под разными посадками больше восьмидесяти гектаров занято!

Нина водила Костю и Манжина по всему саду, по всем плантациям. Она рассказывала им, как Лисавенко испытывает разные сорта плодовых деревьев, как он их прививает, как скрещивает, опыляет, воспитывает для сурового и своеобразного климата алтайских долин... Как в течение многих лет он собирал и отыскивал местные ягодники и потом испытывал их и опять скрещивал. И уже самые лучшие сорта плодовых и ягодных, самые устойчивые, надежные и плодоносные, рассылал по Алтайскому краю. Хорошо пошли по горным долинам алтайские яблони: "ранетка", скрещенная с "пепин-шафраном", "бельфлёр-китайка", "Ермак - покоритель Сибири"... и множество других сортов, скрещенных с "ранеткой". Таких гибридов у Лисавенко выращено около тридцати тысяч... И ягодники сейчас тоже приживаются в колхозных и школьных садах, особенно выращенные из местных сортов: малина "вислуха", земляника "абориген алтайский", крыжовник "индустрия алтайская"... А новый сорт крыжовника - "мичуринец" - Лисавенко сам вывел.

За эти годы около двух тысяч видов и сортов плодово-ягодных растений находилось на изучении на опытной станции. Один только вид черной смородины был собран из четырехсот мест - по всему Северному полушарию собирали эту смородину. А сколько вырастили сеянцев и саженцев, сколько разослали их по всему краю садоводам и юннатам - счету нет! Каждую весну и каждую осень просто рук не хватает рассылать - туда саженцы, туда семена. И яблони им нужны, и сливы нужны, и картошка нужна - лисавенковская, алтайская "алый глазок", - и овощи, и цветы!.. Все отсюда берут: здесь дадут надежные сорта и учтут, какой сорт именно для той местности пригоден, и научат, как сажать и как ухаживать, и поддержат при неудаче, и порадуются, если все будет хорошо.

- Вы думаете, кто Михаила Афанасьевича сюда, на Алтай, прислал? сказала Нина, снова приняв важный вид. - Его сам Мичурин прислал! Мичурин сказал ему: надо победить суровую природу Сибири, надо сделать Алтай жемчужиной сибирского садоводства! Вот Михаил Афанасьевич и заложил здесь нашу станцию. А года через два поехал к Мичурину советоваться. Уж очень ему было трудно тогда - никто не верит, что на Алтае могут расти яблони, денег не дают... Да еще и смеются: "Какое на Алтае яблоко? Картошка - вот наше яблоко!" А Мичурин тогда нашего Михаила Афанасьевича и подбодрил. "Иди напролом, - сказал ему Мичурин, - умей стоять за свое дело!" Тогда Михаил Афанасьевич вернулся в свой Татанаковский лог да и взялся еще крепче за работу. Потом Мичурин о нем писал: "Лисавенко кладет начало истории алтайского садоводства". Вот какой человек наш Михаил Афанасьевич! Поняли?