- Теперь ты удовлетворена, помешанная на безопасности Хлоя? Точно готова к смертельному подъему?

- Хотя бы один из нас готов, - отвечает она.

Я покупаю билеты на подъем, и затем мы переходим к гондоле. Она взяла с собой сегодня телефон и начинает фотографировать, как только заходим в кабинку, и не останавливается, пока не выходит на горе. Сегодня здесь открывается замечательный ясный вид, но так почти всегда. Прохладный воздух и яркие белые пушистые облака создают отличное зрелище, пока Хлоя крутится на месте - реально крутится, словно проигрывает сцену из фильма "Звуки музыки". Но вместо того, чтобы петь, она делает фото.

- Что ты будешь делать с этими снимками? - спрашиваю у нее, пока спускаемся к горным американским горкам.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты никому не сказала, что мы едем сюда.

- Я не знала, что мы едем сюда, - протестует она, затем смолкает. - Странно, что я никому не сказала. Ты заболтал меня, внушив ложное чувство безопасности, агент Галлахер.

- Ложное? Ты думаешь, что находишься в опасности рядом со мной?

- О, правда. Наверное, нет. Но в моих сериалах никогда не говорят, что "жертве внушили чувство безопасности, отвезли в надежное место, и жила она долго и счастливо".

- Ты смешная.

- Немного, - соглашается она, кивая. - Думаю, мне придется сохранить эти снимки для себя, - произносит она с грустью. - Но данный вид такой прекрасный, что жаль его не снять.

Группа мальчишек идет впереди нас к горкам. Я тыкаю пальцем в бок Хлои и киваю на детей.

- Смотри, Хло. Если спуск безопасен для детей, то, вероятно, и для тебя.

- Заткнись.

Я осматриваю сани для спуска, пока один из сотрудников начинает инструктировать нас по безопасности, а затем спрашиваю у Хлои, сколько она весит.

- Прости, что? - Она останавливается на месте, как вкопанная, и смотрит на меня, словно я чудище.

- Мы можем поехать вместе.

- Я так не думаю. - Она качает головой.

- Конечно, можем. Ты, должно быть, весишь не больше пятидесяти килограмм. Мы значительно ниже предела грузоподъемности саней.

Ее глаза выпучиваются, но я хватаю девушку за руку и тяну к зоне посадки. Сани предназначены для одного или двоих человек, и металлические ручки находятся на несколько футов выше уровня низа саней. Я с легкостью перебрасываю ногу и сажусь, затем перемещаюсь так, чтобы освободить достаточно места перед собой для второго человека.

- Забирайся.

Нехотя она слушается. Здесь слишком высоко для нее, поэтому Хлоя размещает руку на моем плече и перебрасывает ногу через сани до того, как развернуться и плюхнуться попкой на сидение. Ага, возможно, это была все-таки плохая идея. Ее ноги зажаты между моими, и когда я нажимаю на ручки, позволяя саням скользить вниз или замедляя их, моя грудь и руки оказываются чертовски близко к тому, чтобы обнять ее. Работники проверяют, чтобы наши ремни безопасности были надежно закреплены и напоминают о расстоянии, которое нужно выдерживать между санями, а затем мы летим больше километра горы вниз, огибая деревья и перепады. Но она смеется все время, так что боль в моих яйцах от того, что ее тело прижимается к моему, стоит этого.

Сани сконструированы так, чтобы тянуть переднего пассажира назад, а заднего вперед, то есть одновременно в обоих направлениях. Но когда мы достигаем ворот дома, Хлоя ерзает на сидении и говорит:

- Еще раз!

- Еще? Тебе сколько, восемь?

- Заткнись, - отвечает она счастливо и наклоняет голову назад, улыбаясь мне. Мы съезжаем еще два раза с горы, и только тогда она успокаивается.

Затем ходим вокруг вершины горы Вейл, пока Хлое не надоедает снимать и после того, как мне удается испоганить пару селфи, что она пытается сделать. Наконец, девушка передает мне свой телефон, и я делаю снимок нас двоих, затем отправляю его себе с ее мобильного.

После спуска на гондоле вниз, мы бродим по деревне, заглядывая в разные магазины по дороге. Ее заинтересовывает магазин шоколада, но не намного больше других. Главным образом, Хлое нравится смотреть. Она берет футболку в одном магазине и когда направляется к кассе, я спрашиваю, что она делает.

- В школе по пятницам день футболок, - отвечает девушка.

Я смотрю на футболку и затем обратно на Хлою, выгибая в неверии бровь.

Она снова смотрит на вещь и качает головой.

- Плохая идея? Я собиралась надеть ее в школу, но вероятно, забыла бы и надела перед Эверли, и затем она бы сказала "Хлоя, когда это ты была в Колорадо?", а потом мне пришлось бы лгать, и это привело бы к путанице.

- Я не об этом подумал, - говорю ей.

- О. Думаешь, мне просто нужно сказать ей, что ездила с тобой в Колорадо?

Она откидывает голову назад и смотрит на меня, ее выражение лица серьезное, и я совершенно смущен тем, куда она клонит, но у меня нет времени, чтобы размышлять над этим, так как начинаю смеяться.

- Хлоя, как думаешь, что значит данная надпись на футболке?

Она с отвращением кривится в ответ на мой смех и машет футболкой в воздухе.

- Это дорожный знак, Бойд. - Она произносит это так, будто я сумасшедший. - 420. Видишь? Все дорожные знаки в этой стране такой же формы. Или возможно, это международный знак. Есть разница?

- И ты думаешь, что 420 - это шоссе?

- Гм, да. Вероятно, это шоссе, по которому мы ехали сюда с аэропорта, - говорит она. А затем кивает сама себе. – Наверное, так, раз у них столько вещей с этим знаком.

Я не могу сдержаться. Начинаю хохотать.

- Что? - Она выглядит смущенной.

- Не существует шоссе 420. Это просто референс.

- Нет, не правда. - Она начинает смеяться, но останавливается. - Правда?

- Правда.

Кровь отливает от ее лица, когда она аккуратно складывает футболку и опускает ее на стопку, с которой взяла вещь. Затем Хлоя выпрямляет спину и гордо выходит из магазина. Она начинает смеяться, как только ступает на тротуар.

- Я бы остановилась для обеда. - Она смеется так сильно, что наклоняется вперед. - Что это за референс такой? Почему он в виде дорожного знака? - Затем она скрещивает ноги и объявляет, что описается, если станет смеяться еще сильнее, и падает боком на меня.

Я подхватываю ее, так что девушка не валится на землю, а затем, черт меня возьми. Я целую ее. Ее ноги все еще скрещены, и она теряет баланс, прижимаясь своей грудью к моей. Хлоя издает удивленный писк, который быстро трансформируется в тихий стон, подобный которому я никогда не слышал, и затем ее руки ложатся на мои плечи. У меня на мгновение появляется опасение, что она оттолкнет меня, но оно исчезает, когда ее пальцы нерешительно обнимают мою шею, потому что Хлоя не отталкивает меня, а притягивает ближе. Я обнимаю ее за талию, чтобы поддержать, тогда как второй рукой зарываюсь в ее волосы. И это позволяет мне сделать то, чего хотел с нашей первой встречи - накрутить ее локоны на руку, чтобы управлять этими мягкими розовыми губами так, как тоже желаю. Ну, нет, не совсем так - не в присутствии посторонних.

Я двигаю губы к ее подбородку. Этот поцелуй - лучший в моей жизни. Каждый поцелуй с Хлоей - лучший в моей жизни, но этот, черт. Его будет трудно превзойти. Он лучше, чем тот, что был у ее входной двери, когда я до чертиков шокировал девушку. Лучше, чем на свадьбе, когда я не был полностью уверен, подыгрывает ли она мне. Ее большие пальцы выписывают круги на моей коже прямо над воротником футболки, и мягкие вздохи и низкие стоны, что срываются с ее уст, невероятно заводят меня. Боже, помоги мне, так как где-то в процессе ей удается распрямить ноги и обернуть одну вокруг моего бедра, пытаясь потереться своим пахом о мой.

Она отстраняется, прерывисто дыша, и встречается со мной взглядом.

- Я проголодалась.

Да.

- Мы можем заказать пиццу? - спрашивает она, указывая на кафе в двадцати ярдах от нас. - Думаю, нам стоит заказать пиццу.

И затем она начинает идти.

Постойте. Мы идем за пиццей?