– Не похож. Они совсем другим тоном шипят.

– Зато идея дошла. – довольный Хуан вышел из здания базы, и подошёл к своей великолепной машине. «Альфа-Ромео», выполненная на заказ, и привезённая сюда с самой метрополии. Доставка села Хуану в цену самой машины, но проклятие, это того стоило! В целом секторе про этот флаер ходили легенды, а Хуан довольно подсчитывал выигрыши от гонок. Никто не мог понять, почему человек, способный себе позволить машину стоимостью в полмиллиона, сидел на задрипанной холодной планете, с периодом оборота в сорок лет, с тридцатьючасовыми сутками, и где двадцать лет подряд дули постоянные ледяные ветры.

Но ладно, допустим он любил холода, и марсианские пейзажи. Так этот человек выбрал самую грязную работу на планете – звероферму! Люди только качали головой.

А Хуан по ночам просыпался в холодном поту, вспоминая того, кто дал ему деньги, потребовав взамен… нет, не душу. Только повиновение навсегда. Дурак, трижды дурак он был, когда соглашался. Мог бы и понять, что Ская не одолеть никому, особенно когда Диктатор нашёл неизвестно где дракона, практически равного ему самому по силе. Теперь против хозяев Хуана выступали шесть Диктаторов, трое из которых были столь сильны, что даже по отдельности превосходили их. А трое остальных никогда не разделялись.

Первое дело Хуана вполне могло стать и последним. Проклятый дракон даже не намекнул, что в том корабле, расписание прибытия которого Хуан сумел утянуть из архива Идальго, будет лететь жена самого Диктатора, и его маленький сын. И когда пилот примчался на место катастрофы, там стоял Скай.

До этого момента Хуан не понимал, сколь смехотворны притязания его хозяев. Он понял, увидев Диктатора. Если бы Скай просто посмотрел в его сторону – всё могло сложится по-другому.

Но дракон уже улетал, выяснив, что его сын исчез в лапах врагов. И Хуан, сумевший не разбить машину на обратном пути (как – он не понимал), слёг на две недели со страшным нервным расстройством. А ведь он просто ВИДЕЛ Диктатора…

Чертыхнувшись, пилот рванул флаер в воздух, помчавшись к далёким горным пикам. На этой богом забытой планете даже горы были мерзкими – осыпавшиеся, низкие холмы, а не горы. Куски красного камня. Словно всю планету вымазали в крови.

«Ничего, это мне отличный урок» – успокаивал себя Хуан, всё сильнее разгоняя машину. Проклятая планета! Даже радио тут не работает, столько пыли, только гравитационная связь. А в этой пыли, между прочим, полно редких металлов. Например, галлия. Как знал Хуан, Мортар был единственной пригодной к жизни планетой, где столь редкий элемент как галлий просто валялся на поверхности в виде самородков. Боссы делали на Мортаре колоссальные деньги, особенно когда первые экспедиции сумели приспособить зоргов к работе.

Зорги… Эти полуразумные ящерицы страшно действовали всем на нервы. Стоят, смотрят своими глазищами, и шипят. Могут два дня стоять – Родригес для пробы приказал, так ящерица стояла, пока не околела. Тьфу!

И ещё их надо прятать от драконов. Дерьмо! Все рептилии психи, но драконы

– особенно. Им, видишь ли, рабство поперёк горла. Даже хозяева Хуана, знай они про зоргов, могли бы пришибить пилота. Так, из профилактики. Он хорошо знал своего нанимателя – характером тот был копия Скай, но чуть слабее.

– Ох, и попадёт тебе от Ская, когда он вас придавит… – тихо пробормотал Хуан. И подскочил, едва не перевернув флаер, когда услышал мрачный, полный мощи голос:

– Не думаю, что у него выйдет, человек.

– О боже, Дарк, я чуть не разбился! Голограмма могучего чёрного дракона мрачно усмехнулась.

– Ты избавил бы меня от одной проблемы. Хуан стиснул зубы, и уменьшил скорость.

– Ну и шутки у тебя, босс.

– Ты их заслужил. Новости?

– Никаких.

– Я так и знал. Слушай МОИ новости, человек. Мой отряд закончил прочёсывать космос, и соседние планеты. Капсулы нет. Вернее, она есть, но не там. Здесь! Хуан неуверенно засмеялся.

– Но, босс, сам Скай искал…

– Скай не смог найти. Он чужой здесь, а сила плохо работает там, где нет зацепок. И потом, он уверен, что малыш у меня.

– И он ничего не делает? Дарк усмехнулся.

– Человек, мы со Скаем знаем друг друга раньше, чем на твоей планете жизнь зародилась. Он знает, что если малыш у меня – то у меня он и останется, пока я сам не отпущу. И ещё он знает, что я никогда его не убью.

– Но ты же ненавидишь его?

– Его. А не невинного ребёнка. Ты меня удивляешь, Хуан.

У пилота моментально вспотели руки, и зашевелились волосы на голове. Этой фразой Дарк предупреждал, что следующий просчёт – и на Мортаре станет на одного Хуана меньше.

– Понял, босс. – внезапно охрипшим голосом произнёс человек.

– Вот и отлично. Теперь слушай меня. После катастрофы прошло почти два года. За это время никто ничего не слышал о малыше. Следовательно, он либо погиб во взрыве… – изображение приблизилось, показав глаза Дарка в натуральную величину – …либо его нашли, и хотят использовать.

– Кто?! – изумление Хуана было настоящим, и Дарк это понял.

– А вот это ты мне скажи, человек.

– Но здесь нет никого, кто мог бы пойти на такое без… умно сложное дело! Дракон усмехнулся, заметив оговорку.

– Ты прав, дело сложное. Но ведь я почти справился, Хуан. Могут найтись и другие. Например, некий Диктатор, не слишком довольный Скаем…

Пилот замер. Дарк ничего и никогда не говорил просто так. Следовательно, он что-то знал. Дождавшись, когда Хуан поймёт, дракон фыркнул.

– Дошло теперь?

– О боже! О боже, во что я влез! – прошептал пилот.

– Точно. – дракон отключился, а Хуану пришлось посадить машину, выйти, и закурить. Зажечь сигару он смог только с третьего раза – руки тряслись.

– О, Дарк, сколь ты коварен… – прошептал человек, стараясь придти в себя. Смысл разговора был предельно ясен. Дарк сумел за эти годы посеять раздор среди Диктаторов, и пожинал плоды древнейшего способа побеждать – «Разделяй, и властвуй». Дракон был умён, как десять Хуанов разом. И это Хуану совсем не нравилось.

Пилот пару часов курил, подставляя разгорячённую голову ледяному ветру, после чего забрался в машину, и погнал её к пещерам. При мысли о ящерицах, на губах у Хуана проступила мрачная улыбка.

– Господин едет, о зорги. И господин в о-очень плохом настроении…

Обломки флаера Родригеса он обнаружил с воздуха, и сразу приземлился. Хуан некоторое время не выходил из машины, внимательно оглядывая окрестности. Но ничего не увидел, и вышел. Держа бластер наизготовку, Хуан подбежал к давно остывшим остаткам старого «Мастронни 76», который так любил мыть его друг. Убедившись, что на горизонте чисто, пилот засунул бластер в кобуру, и нагнулся над обломками.

Родригес был в машине. Вернее, то, что было в машине, могло быть Родригесом. Обугленные кости, переломанные в сотне мест, и прибитые к спинке сидения сорвавшимся рулевым рычагом.

Хуана едва не стошнило, он отошёл, и, бледный, опустился на траву. Выл ветер.

«О боже, как мог он погибнуть так глупо?.. Сколько раз я говорил ему продать свой металлолом… Какой был парень…»

Минут через пять, Хуан встал. Он должен отдать Родригесу последний долг. Вытащив из багажника перчатки, Хуан собрал останки своего друга, и придал их земле, соорудив с помощью бластера кособокий крест из бамперов флаера. Затем он сел в свою роскошную машину, и закурил. Табачный дым заполнил флаер, придав и без того мрачному пейзажу вид преисподней.

Так он курил полчаса, после чего вызвал базу. Гравитационный передатчик стоил как половина флаера, и на всём Мортаре их имели только Хуан и ещё три богатых плантатора. Подумав об этом, он чертыхнулся. Имей Родригес передатчик, он мог бы вызвать на помощь, и мог бы выжить!

– Шеф…

– Да, Хуан?

– Родригес мёртв. Молчание.

– Как?

– Его старая жестянка взорвалась в воздухе. То, что осталось, я похоронил.