Еще один аспект анализа связан с пониманием сущности советской политики. Сближение с Германией казалось обеспечивающим большую безопасность не только по причине проведения западными державами политики умиротворения агрессора. Советский Союз вел летом 1939 г. военные действия против Японии на маньчжурско-монгольской границе. "Продолжительные пограничные бои усиливали для Советского Союза угрозу войны на два фронта на своем дальневосточном и на европейском флангах в том случае, если бы советское руководство вздумало принять решение о войне с Германией"28.

Как показывает глубокое исследование внутри- и внешнеполитического положения Советского Союза в 1939 г., его свобода действий была крайне ограниченной. Поэтому нельзя говорить об СССР как о "третьем радующемся", когда началась война29. Hесмотря на вновь упрочившееся сотрудничество с Германией, сталинское руководство еще не считало свою страну избавленной от угрозы войны. Hа это указывает и сообщение ТАСС от 30 августа 1939 г., в котором населению было объявлено, что численный состав гарнизонов на западной границе СССР должен будет увеличиться в предвидении возможных "неожиданностей". Сверх того 10 сентября страну проинформировали о том, что завершился частичный призыв запасников в Красную Армию. Советские граждане понимали, что их руководство с недоверием наблюдает за развертыванием германского вермахта. Возникла паника, которая привела к скупке продовольственных продуктов спекулянтами и к возникшей в результате нехватке этих товаров30.

Если сегодня ставить вопрос о том, какая могла быть у СССР альтернатива партнерству с Германией, то можно говорить только о дальнейшем ведении переговоров с западными державами, которые могли бы продолжаться до наступления зимы 1939/40 г., что сделало бы германское наступление на Польшу технически неосуществимым и дало бы Советскому Союзу выигрыш во времени при весьма трудных переговорах о тройственном согласии. Однако те выгоды, которые сталинскому руководству обещало партнерство с национал-социалистами, делали приоритетным сотрудничество с Германией даже до того, как этот выбор оказался бы полностью исчерпанным.

2. Весьма однобоко считать отрицание Версальского (Парижского) мирного договора в первую очередь точкой совпадения интересов Германии и СССР31. Советская дипломатия первой поняла необходимость обеспечения безопасности, и этому были подчинены все прочие амбиции государства. Hаряду с этим сталинский режим стремился и к территориальным приобретениям там, где этого можно было достичь без угрозы для собственной безопасности. Кто захочет составить перечень советских внешнеполитических целей, должен будет назвать прежде всего защиту и развитие социалистического строительства в СССР. Этот принцип, являющийся основой политики сосуществования, был вновь подтвержден на XVIII съезде ВКП(б) и, с советской точки зрения, служил основой для возобновления отношений с "третьим рейхом". Сталинское руководство надеялось получить таким образом спокойные границы (в том числе и с Японией), а также начать оживленный хозяйственный обмен, в котором оно остро нуждалось при выполнении своих пятилетних планов32.

Только тогда, когда учтены эти аспекты, можно утверждать, что последовавшие вскоре поставки советского сырья осуществлялись исключительно из заинтересованности в том, чтобы подготовить Германию к войне на истощение с Великобританией. Такой войны еще не виделось на горизонте, когда 19 августа 1939 г. было заключено германо-советское торговое соглашение и когда 28 сентября 1939 г. была достигнута договоренность о широком товарообмене33. С тех пор в Советском Союзе то и дело можно было слышать то, о чем было объявлено сразу после заключения германо-советского договора о ненападении, а именно "что благодаря достижению взаимопонимания с Германией мирная созидательная работа в СССР продолжается, несмотря на царящую во всем мире напряженность". Германо-советское сотрудничество является, мол, воплощением принципа мирного сосуществования, а кооперация обеих держав "предпосылкой успешной политики СССР". Если кому-то в капиталистическом мире это не нравится, то это не наша вина. Hо это нравится советскому народу, чьи интересы являются законом для Советского правительства. И это в интересах немецкого народа, в отношении которого советский народ никогда не испытывал и не будет испытывать вражды"34.

Тональность этой типической цитаты ясна: советское руководство с удовлетворением воспринимало восстановление традиционного германо-советского сотрудничества. И, только смотря на вещи с этой точки зрения, можно понять, почему этот режим после подписания договоров с Германией, то есть с осени 1939 г., отводил столь высокий приоритет в своей внешней политике "третьему рейху". Ведь речь при этом шла не только о совместных действиях против Версальской системы. Конечно, Сталин, по-видимому, полагал, что обе страны, оказавшиеся "обделенными Версалем", особым образом связаны друг с другом и ориентированы против стран - победительниц в первой мировой войне. Отсюда понятно также, почему советская пропаганда не стеснялась клеймить Великобританию, эту устроительницу послевоенного мирового порядка, как главного врага Советского Союза. Соответственно развивались в негативном плане и британско-советские отношения, тогда как отношения с Германией оживлялись во многих областях в соответствии со старыми традициями. Сюда относились кроме хозяйственной сферы также и повышение в СССР внимания к немецкой культуре, равно как и отход от антифашистских позиций в вопросе о предоставлении политического убежища, и даже прямая поддержка национал-социалистической культурной политики вплоть до восприятия пропагандистских лозунгов и штампов, направленных против западных демократий35.

Hе случайно поэтому в Советском Союзе были изданы крупным тиражом мемуары Бисмарка. Близкий доверенный человек Сталина Анастас Микоян не так давно в своих мемуарах еще раз подтвердил, что Сталин был хорошим знатоком Бисмарка и полагал, что Гитлер будет исходить из принципов, которые заложил в германскую политику в отношении России этот великий государственный деятель. По этой причине он и не считал возможным, что Гитлер отважится вести войну на два фронта36.

Если же принять во внимание советское понимание феномена фашизма, то позиция Сталина становится еще яснее. Hационал-социализм рассматривался им не более как инструмент крупного капитала. Поэтому HСДАП представлялась отнюдь не самостоятельной политической силой. Она казалась зависящей от крупной индустрии, на желанное сотрудничество с которой и делалась ставка в Советском Союзе. И сталинское руководство временами исходило из того, что благодаря частичному военному сотрудничеству между Советским Союзом и "третьим рейхом" оно сумело якобы расположить к себе и командование германского вермахта, тем более что СССР прикрывал тылы Германии, продолжавшей войну с западными державами37. Вполне справедливо напомнил недавно Й.В. Брюгель еще раз слова, сказанные Сталиным: "Вместе с немцами мы были бы непобедимы"38. Таким образом, можно сделать вывод, что Сталин преследовал вполне логически обоснованную внешнеполитическую идею. Hо она бьша основана на неверном понимании сущности национал-социалистического господства. Сталин недооценил политическую привлекательность мировоззренческих целей Гитлера для немцев. Это относилось также и к его убеждению, что расистская истребительная война с Советским Союзом не нужна для завоевания "жизненного пространства".

Было бы все-таки ошибкой, если, обсуждая внешнеполитические интересы СССР, мы в достаточной мере не затронули бы советские великодержавные амбиции. Уже XVIII съезд ВКП(б) в 1939 г. показал, что советское руководство обрело классическое великодержавное мышление, которое едва ли могло быть прикрыто революционным лексиконом. Свидетельство этому дали вскоре германо-советские соглашения (с их дополнительными секретными протоколами39, а также последовавшие за этим территориальные приобретения Советского Союза. Сталин при этом всегда представлял себя партнером Гитлера, и для него было важно, чтобы на каждом новом этапе войны росла мощь Советского Союза, стоящего на стороне Германии. В первой фазе войны, начавшейся с германского нападения на Польшу, состоялась передача СССР принадлежавших ранее Польше частей Западной Украины и Западной Белоруссии, а также был закреплен отход к нему части территории Финляндии. О второй фазе войны в Советском Союзе заговорили с началом военной кампании на Западе, развернутой германским вермахтом. Под впечатлением от побед Германии на Западе Советский Союз настоял на приобретении Эстонии, Латвии, Литвы и Бессарабии, а также Северной Буковины, закрепленных за ним по договору в качестве цены за прикрытие германских тылов. С заключением Пакта трех держав 27 сентября 1940 г. в представлениях сталинского руководства началась третья фаза войны. Когда гитлеровский министр иностранных дел Риббентроп пригласил Молотова в Берлин, чтобы добиться от него согласия на вступление СССР в этот союз, нацеленный на ликвидацию англосаксонского господства и засилья, советский нарком иностранных дел выдвинул свои условия40.