— Все в порядке, — говорит она, касаясь моего плеча, и все, о чем я могу думать, это: «Боже, Брук. Ты такая милая и невинная. Останешься ли ты такой же, когда я стану маниакально-темным?» 

Я весь напряжен, когда я вижу ее пальцы на мне, мысленно я наклоняю голову и провожу языком по ее пальцам, вверх по руке, плечам, шее и останавливаюсь на рте. Прежде чем я могу это сделать, она делает шаг назад в свой угол и смотрит на меня в замешательстве широко раскрытыми глазами.

Я сгибаю руки и пытаюсь успокоиться.

— Мне жаль, что тебе пришлось столкнуться с этими ублюдками, — говорю я, проводя рукой по своим волосам на секунду. — Я собираюсь сломать к чертовой матери все кости Скорпиона и вырвать его глаза, как только представится такая возможность.

Она кивает, и я как-то успокаиваюсь, но даже тогда я борюсь с желанием обнять ее.

— Могу я побыть в твоей комнате, пока ребята не вернутся? — спрашивает она.

Я колеблюсь, затем мысль о том, что ее запах останется в моей комнате, заставляет меня кивнуть, как истинного мазохиста, и она идет за мной. В моем номере она присаживается на диван в гостиной, и я включаю телевизор для отвлечения.

— Хочешь что-нибудь выпить?

— Нет, — говорит она. — Я никогда не пью за день до полета, иначе буду вдвойне обезвожена.

Я достаю две бутылки воды в баре и сажусь возле нее.

— Почему у тебя были проблемы, когда ты участвовал в профессиональных боях? — спрашивает она.

— Я ввязывался в драки, вроде той, которую ты предотвратила, — отвечаю я низким хриплым голосом. Затем смотрю в экран, и челюсть сжимается от воспоминаний. Я проснулся и обнаружил, что телевидение горит новостями обо мне. Я маниакальный. Меня спровоцировали. Я действовал так, как всегда. Моя жизнь закончилась, просто как у Брук, когда она разорвала свою ПКС.

Тем не менее, она сидит здесь, рядом со мной, моя женщина.

Моя сильная, красивая женщина, которая сегодня защищала своего мужчину.

Меня съедает потребность заключить ее в свои объятия. Ни одна женщина еще никогда не вызывала во мне желание прижаться к ней и прижать ее к себе, но если я прижму ее к себе, то поцелую ее красивый рот, а если поцелую ее красивый рот, то меня уже не остановить.

Я все еще изнурен, тестостерон затопляет мои вены, а тело напряжено от недель неудовлетворенного желания. Но мне нужно быть ближе, и я ловлю себя на том, что медленно вытягиваю руку на спинке дивана. Так чертовски близко, что ощущаю ее мягкие волосы своим предплечьем.

Она смотрит на меня сквозь свои ресницы, будто хочет, чтобы я был еще ближе, и я понимаю, что на экране телевизора какие-то страстные поцелуи, которые раздражают меня так сильно, что я выключаю его. Хочу, чтобы было достаточно тихо, чтобы я мог слышать звук ее дыхания, слышать, как оно учащается просто из-за меня. Направляюсь рукой к ее шее, и нежно ласкаю пальцем мягкую кожу на ее затылке. Она дрожит.

— Почему ты сделала это для меня? — спрашиваю ее я охрипшим голосом.

— Потому что.

Она удерживает мой взгляд, ее янтарные глаза такие живые и завораживающие, внутри меня загорается огонь, когда я сжимаю ее затылок, настаивая:

— Почему? Кто-то сказал тебе, что я не могу о себе позаботиться?

— Нет.

Ее рот более притягателен для меня, чем что-либо, чего я когда-нибудь хотел и без чего приходилось обойтись. Закрываю глаза и упираюсь своим лбом в ее. Я жажду ее аромата, не могу прекратить вдыхать ее. Слышу, что она тоже вдыхает мой аромат, когда ощущаю легкое прикосновение её пальца на моих губах. В груди все затягивается в узел от желания, и я высовываю язык. Я жажду почувствовать вкус. Ее. Она вздрагивает. Останавливаясь, я издаю стон и посасываю ее палец во рту, закрывая глаза и наслаждаясь ею.

— Ремингтон... — мое имя на ее губах достаточно меня разогревает, чтобы взорваться.

— Дорогая, я дома! — захлопывание двери и саркастический голос Пита ошеломляет нас. — Просто хотел убедиться, что вы, ребята, нормально добрались. У Скорпиона определенно стояк при мысли о тебе за решеткой.

Включается свет и осознание того, что я делаю, поражает меня, как удар кувалдой. Я отпускаю ее палец и отхожу к окну, тяжело дыша, пытаясь взять себя в руки. Какого черта я делаю? Она не имеет никакого понятия обо мне.

— Мне лучше уйти, — говорит она.

Пит смотрит, как она уходит, затем смотрит на меня, как я стою здесь, мучаясь, будто это мой последний день.

— Я просто подожду тебя здесь, Рем, — спокойно говорит Пит.

Сгорая под кожей, я разочарованно сжимаю челюсть, сжимаю руки в кулаки и следую за ней в ее комнату, чувствуя себя таким заведенным, что готов прорваться сквозь джинсы.

Я так сильно ее хочу, что даже не думаю о чем-то другом, кроме того, как она выглядит, как пахнет, как она просунула свой чертов палец мне в рот.

Когда она засовывает ключ в скважину, я позволяю себе пофантазировать, что это наша комната. Или хотя бы, что только ее. И она откроет дверь, и я зайду за ней внутрь. Медленно ее поцелую. Уложу ее на кровать. Покрою ее поцелуями.

Но это не только ее комната. Я поселил ее вместе с Дианой, так что я не захожу. Но может мне не нравится больше оставаться в стороне, черт возьми! Мгновение она ждет, и наконец, оборачивается.

— Спокойной ночи, — шепчет она, и поднимает свой взгляд на меня.

Прежде, чем я могу отстраниться, охватываю ее лицо и целую в губы.

— Ты красивая, — отчаянно провожу пальцем вдоль ее челюсти. Наклоняю ее за подбородок и целую её — нежно, сухо и быстро, прежде, чем отстраниться. — Чертовски красивая, я весь вечер не могу отвести от тебя глаз.

НАСТОЯЩЕЕ

СИЭТЛ

«Выйдешь за меня» звучит в динамиках машины через систему Пандоры. Пит с Райли начинают присвистывать, как пара придурков.

— Совпадение или нет? Или нет, мужик? — Пит ударяет мою руку и я наношу удар в ответ с такой же силой. — Ай!

Ладно, может с немного большей силой, чем он.

— Не будь размазней, — смеюсь я.

Мы въезжаем на парковку церкви, где замечаем арендованный командой «Эскалейд», уже припаркованный на месте.

— Так что там за история, будто у Мелани есть чертов бойфренд? — говорит Райли, выпрыгивая из машины, доставая коробку конфет из багажника машины и показывая ее нам. — Называются как-то особо выпендрежно, даже круче Годивы.

— Она говорила, что парня зовут Грейсон, помнишь? А это тебе не принадлежит, — Пит выхватывает коробку конфет и кладет их обратно в багажник машины, затем ждет, пока дверца закроется.

— Мудацкое имя. В наши дни никто не дарит конфеты, особенно не тому, с кем встречаешься. Попка Мелани прекрасно выглядит и без них, вот, что я вам скажу.

Я шлепаю Райли по руке, чтобы он замолчал, пока мы входим в церковь. Персонал заканчивает с цветочными украшениями. Белыми. Белыми для моей невесты.

Брук.

— Все равно, спорю, он какой-то богатенький...

Я снова легонько бью Райли.

— Ты любишь ее? — спрашиваю я настойчиво.

— Конечно же, нет, — он выглядит оскорбленным.

— Тогда кончай жаловаться, и позволь ей быть счастливой с этим чуваком.

— Аминь, — говорит Пит.

Я достаю телефон, чтобы проверить время, пока Райли и Пит продолжают обсуждать личную жизнь лучшей подруги Брук.

— А вот и мой мальчик! — Тренер хлопает меня по спине. — Ты готов?

— Я родился готовым.

Он смеется.

— Сезон начинается через две недели, и мы будет готовы.

— Я буду готов.

Прямо сейчас я чертовски готов вступить в брак со своей женой.

ПРОШЛОЕ

В МАЙАМИ

На следующий день мы сидим в хвосте самолета, держа плееры в руках, я жадно поглощаю ее глазами, а она беззастенчиво рассматривает меня в ответ.