Толпа сходит с ума, когда я приземляюсь на ноги в проходе, и их крики сопровождают меня всю дорогу в лобби. Они кричат мне в то время, как мое тело кричит мне, чтобы я поймал ее.

— Разрывной! Разрывной!

Мое сердце колотится, как бешеное. Она идет быстро, но черт, я бегу. Все мои чувства требуют от меня погони и захвата, и я получаю эту девушку. Хватаю ее за запястье и поворачиваю.

— Что за... — ахает она с широко раскрытыми глазами от шока.

Она такая красивая, у меня перехватывает дыхание. Красивый лоб, длинные ресницы с острыми кончиками, эти золотые глаза, этот изящный нос и эти губы, как зефирки. Мне нужно попробовать их на вкус как можно скорее. Во рту становится влажно, примитивный голод разгорается во мне.

— Твое имя, — рычу я. Ее запястье крошечное в моей руке, хрупкое, но я не собираюсь отпускать. О, нет.

— Э-э, Брук.

— Брук, а дальше? — рявкаю я, усиливая захват.

Ее запах возбуждает меня. Мне нужно найти источник этого запаха. Задняя часть ее ушей? Ее волосы? Ее шея?

Она пытается вырвать свою руку, но я усиливаю захват, потому что она никуда не пойдет, кроме как в мою спальню.

— Брук Дюма, — звучит голос позади меня, а затем сумасшедшая подруга, которая с ней была, выпаливает номер, который не запоминает мой идиотский мозг, потому что я все еще зациклен на ее имени.

Брук Дюма.

Я усмехаюсь, когда встречаю этот красивый золотой взгляд.

— Брук Дюма, — хрипло произношу я, медленно и глубоко, мой язык скручивается вокруг имени, когда я смакую его. Такое чертовски сильное, стильное имя.

Ее глаза расширяются в шоке, и она дарит мне голодный наивный взгляд, позволяющий мне увидеть, что она немного возбуждена, но и немного напугана.

Это сводит меня с ума. Мне нужно прикоснуться, почувствовать аромат, попробовать на вкус, утвердить. Я взрываюсь потребностью сказать ей, что ей стоит бояться меня, и в то же время все, что я хочу — это погладить рукой ее длинные волосы и пообещать ей, что я буду ее защитником.

Поддавшись импульсу, я скольжу пальцами к ее затылку, стараясь быть нежным, чтобы она не сбежала в то время, как в моей голове остается только одна мысль. Взять. Ее.

Не отрывая от нее взгляда, я оставляю сухой поцелуй на ее губах, медленно, пытаясь не напугать ее, но так, чтобы она знала, кто я, и кем я буду для нее.

— Брук, — говорю я в ее мягкие губы, затем с улыбкой отстраняюсь. — Я Ремингтон.

Ее глаза встречаются с моими, и они такие металлически-золотые и чистые с чем-то, что я распознаю, как желание. Моя улыбка исчезает, когда я снова опускаю взгляд на ее губы. Они такие розовые и мягкие, я склоняю голову и беру их еще глубже. Кровь несется по моим венам, когда я погружаюсь в ее аромат. Я хочу эту женщину. Не могу ждать ни секунды, не попробовав ее, не взяв ее.

В одну секунду, она теплая и дрожащая в моих руках, слегка закидывает голову назад для большего, а в следующую нас окружает толпа, и кто-то чертовски безумный кричит мне на ухо:

— Реми! Я ЧЕРТОВСКИ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! Реми!

Брук Дюма, кажется, начинает двигаться, и быстро вырывается.

— Нет, — протягиваю руку, чтобы схватиться за ее белую рубашку. Но она со своей подругой убегают сквозь толпу, как юркие маленькие зайчики, а я застрял в толпе с двумя фанатками, которые только и повторяют:

— Разрывной, Боже мой, пожалуйста, позволь мне коснуться твоего члена.

— Разрывной, ты можешь взять нас обоих!

Когда они проводят руками вниз по моему прессу, я думаю: «ЧЕРТ!» и отталкиваю их руки прочь, затем срываюсь за ней. Когда добираюсь до лифта, двери закрылись, и я слышу, как она шумно поднимается на этаж уровня улицы.

— Реми!

— Ремингтон!

Гневно зарычав, я хлопаю ладонью по закрытой двери, затем уклоняюсь от входящей группы фанатов и, расчищая себе дорогу, направляюсь назад в раздевалку.

Не знаю, злой я, разочарованный или... я не знаю. Куда, черт возьми, она направилась? Она посмотрела на меня так, будто хотела, чтобы я ее съел; не даром я не понимаю чертовых женщин и никогда не пойму. Нахмурившись, я собираю свои вещи и ударяю кулаком об шкафчик.

— Побереги свои костяшки, Тейт! — бросает мне Тренер, собирая все мои вещи в красную сумку.

Я ненавижу, когда мне говорят, что делать. Так что я ударяю вторым кулаком в другой шкафчик, и на нем образуется такая же вмятина, как и на первом, затем, бросив свирепый взгляд на старика, хватаю свою гарнитуру, iPod и спортивный напиток. Следуя за своей командой к нашей «Эскалейд», я зол, как черт, на себя за то, что позволил ей уйти. Пытаюсь сохранить ее номер на телефоне, по крайней мере, несколько цифр я помню.

— Тот нокаут был невероятный, чувак, ты сбил его с ног за три секунды! — смеясь, говорит Райли.

Я смотрю в окно на огни Сиэтла, постукивая пальцами по своему колену.

— Ладно, так что это было? Мы обсудим очевидное? — спрашивает Пит с переднего сидения. — Кого-то с длинными волосами? Ты, казалось, был одержим погоней, Рем?

— Я хочу, чтобы она смотрела мой следующий бой.

В машине повисает тишина, когда они понимают, что я отчаянно зациклился на ней.

Пит вздыхает:

— Ладно, я посмотрю, что смогу сделать. Мы также достали тебе пару девушек.

— Хороший ассортимент, — добавляет Райли. — Блондинка, брюнетка и рыжая.

И, когда мы поднимаемся в номер, они уже там. Они ждут меня. Три девушки с разноцветными волосами, ожидающие практически без одежды, готовые трахнуть Разрывного.

Их глаза загораются, когда они меня видят.

— Избавьтесь от них, — решительно говорю я и запираюсь в спальне.

После того, как с рекордной скоростью принимаю душ, я вытаскиваю свой ноутбук, я ищу Сиэтл, Брук Дюма, чтобы найти остальные цифры ее номера.

Хватая свою гарнитуру, надеваю наушники Dr. Dre и включаю громкую музыку, и в то же время ищу, ищу, ищу и затем...

Бинго.

Прокрутив вниз, я просматриваю несколько статей о Брук Дюма. В одной говорится о том, что она специалист спортивной реабилитации, который стажировался в академии Сиэтла. В более давних говорится, что она была спортсменкой на дорожке. Спринтером. Что-то странное происходит в моей груди. Я перечитал эту часть и, да. Спринтер.

Теперь я понимаю, почему она такая худенькая, спортивная и быстрая. Но у нее есть изгибы, каких я прежде никогда не видел у спринтера. Я сгибаю пальцы в ладони, проигрывая в голове, как поднималась и опускалась ее маленькая задорная грудь, когда она смотрела на меня. У меня текут слюнки, когда я вспоминаю ее аромат. Черт бы меня побрал. На YouTube я нахожу видео, где она на каких-то отборочных соревнованиях. Мое сердце снова начинает тяжело стучать, когда я снимаю наушники и нажимаю «воспроизвести». На ней коротенькие шорты. Ее волосы собраны в хвост. И я вижу ее длинные, худые, мускулистые ноги. Мой член набухает, и я неудобно сдвигаюсь и сгибаюсь, чтобы более внимательно рассмотреть, когда она занимает позицию. Группа срывается с места. Она начинает быстро...

Затем одна ее нога подворачивается. И она падает. Она лежит там, на земле, и начинает рыдать, изо всех сил пытаясь подняться. Что-то странное происходит в моей груди. Черт, она так сильно плачет, что ее тело содрогается.

Сжимая руки в кулаки, смотрю, как она самостоятельно пытается сойти с дорожки, в то время, как тупой зритель, записывающий видео, просто продолжал повторять: «Чувак, ее жизнь закончилась», снова и снова.

Камера фокусируется на ее лице, полном слез, и я быстро ставлю видео на паузу и смотрю на нее. Брук Дюма. Она выглядит так же, как и сегодня, но чуть моложе и намного более уязвимой. От выражения ее лица у нее образуется небольшая ямочка на подбородке, а эти золотые глаза застилают слезы, так что я едва могу разглядеть их красивый оттенок цвета виски. Начинаю читать комментарии под видеороликом, которых довольно много.

Iwlormw: Ходят слухи, что она занималась кроссфитом вопреки советам своего Тренера, вот колено и навернулось!