Теперь в чайной не так красиво, как прежде. Вместо плетеных стульев табуретки и длинные скамьи. Помещение мрачное, мебель тоже. Только надписи прежние: «Болтать о государственных делах воспрещается!» Правда, теперь они гораздо большего размера и написаны более крупными иероглифами. Рядом висит еще одна надпись: «Плата за чай взимается вперед». Раннее утро. Окна закрыты ставнями. Ван Дашуань, сын Ван Лифа, с печальным видом убирает помещение. Входит Чжоу Сюхуа, жена Ван Дашуаня, с дочерью Ван Сяохуа.

Сяохуа. Мам, свари мне лапши на обед. Я давно ее не ела.

Сюхуа. Знаю, дорогая. Но удастся ли купить муки? Если она даже и есть в лавке, то где взять на нее денег?

Сяохуа. Надеюсь, что она есть и что деньги найдутся.

Сюхуа. Хорошо бы! Но это не так-то просто! Иди, Сяохуа, но будь осторожна, остерегайся джипов!

Дашуань. Сяохуа, подожди!

Сяохуа. Что еще, па?

Дашуань. Вчера вечером…

Сюхуа. Я с ней поговорила, она все поняла.

Дашуань. Смотри, никому ни слова о делах дядюшки Дали! Никому! Проговоришься – всем нам конец! Поняла?

Сяохуа. Не скажу! Ни за что не скажу! Меня уже спрашивали, вернулся ли дядюшка Дали, а я сказала, что он уехал несколько лет назад и мы ничего о нем не знаем.

Появляется Кан Шуньцзы. Она немного сутулится, но все еще бодрая.

Шуньцзы. Сяохуа! Сяохуа! Ты не ушла еще?

Сяохуа. Что, тетушка?

Шуньцзы. Сяохуа, дорогая, дай мне еще разок взглянуть на тебя! (Гладит ее по головке.) Красавица! Тебе поесть бы досыта, стала бы еще краше!.Сяохуа. Тетушка, вы уходите?

Шуньцзы. Да-да! Ухожу, чтобы вам было легче! Дали так велит. Разве могу я его ослушаться? Когда мы пришли с ним сюда, он меньше тебя был.

Сяохуа. А теперь вон какой вырос! И такой сильный!

Шуньцзы. Д-да! Он был здесь всего минутку, а я помолодела на несколько лет. Я словно бы сокровище нашла. Да, я пойду за ним. С радостью разделю с ним все трудности и невзгоды. Какие у него руки, какие ноги! Настоящий богатырь!

Сяохуа. Тетушка! И я пойду с вами!

Шуньцзы. Иди, детка, в школу! Я еще приду повидать тебя!

Сяохуа. Тетушка! Подождите, пока я не вернусь из школы!

Шуньцзы. Ну-ну! Беги, дорогая, беги!

Ван Сяохуа уходит.

Дашуань. Тетушка! Это отец вам велит уходить?

Шуньцзы. Он еще не решил. А я боюсь, как бы кто не узнал о том, что Дали сюда приходил. Да и я своим уходом могу навлечь на вас неприятности. В наше время то и дело кого-нибудь хватают. А я не хочу, чтобы из-за меня пострадали!

Сюхуа. Тетушка, сами решайте. В живых останется тот, кто укроется. Время сейчас такое.

Дашуань. Да, это верно!

IIIаньцзы. Мать Сяохуа, давай хорошенько подумаем! И ты, Дашуань, подумай как следует! (Уходит вместе с Чжоу Сюхуа.)

Входит Динбао.

Динбао. Эй, хозяин, я пришла!

Дашуань. Кто ты такая?

Динбао. Я – Крошка Динбао. Меня послал сюда Сяо Лю. Сказал, что хозяину нужна служанка.

Дашуань. Служанка? Да ты посмотри, какая у нас захудалая чайная! Мы с отцом совсем обеднели, не знаем, что делать.

Медленно входит Ван Лифа. Одет небрежно, но вид бодрый.

Ван. Ты что это, сын, вздумал за моей спиной судачить? Кто обеднел? Открой-ка ставни! Время позднее, а чайная все закрыта.

Ван Дашуань открывает ставни. Динбао. Как самочувствие, хозяин? Ван. О! Мне бы чашки три лапши с мясной подливой, не отказался бы! Увы, нету. Сколько тебе лет, красавица? Динбао. Семнадцать! Ван. Всего?

Динбао. Да! Мы с мамой вдвоем живем, отца нет. После победы власти отняли у нас дом, который оставил отец, сказали, что это «имущество предателя». Мама умерла с горя, а мне пришлось идти в служанки. До сих пор никак не пойму, что значит «имущество предателя». А вы понимаете?

Ван. Будь осторожнее, девушка! Слово скажешь не так – и свалится на тебя беда! Видишь склады господина Циня позади дома? Кому-то они помешали, их тоже объявили имуществом предателя. Вот как!

Динбао. Вы правы, хозяин, меня тоже можно причислить к имуществу предателя. У кого рука покрепче, тому и служи! Черт бы все побрал! Мне только семнадцать, а я часто думаю, что лучше бы умереть, пока не сгнила заживо, чем заниматься таким ремеслом.

Дашуань. Отец, тебе в самом деле нужна служанка?

Ван. Да это мы просто так с Сяо Лю говорили. Я всю жизнь люблю перемены, а вообще-то дела наши плохи! И это меня беспокоит!

Дашуань. Не только вас, меня тоже! Но вы, видно, забыли о старой марке чайной «Юйтай»! Целых шестьдесят лет чайная существует! И вдруг служанка!

Динбао. Что хорошего в старой марке? Ведь чем старее, тем ей цена меньше! Будь мне сейчас двадцать восемь, на меня никто бы глядеть не стал, как ни назови, хоть Крошкой Динбао, хоть Маленьким Сокровищем.

В чайную входят двое.

Ван. Доброе утро, ранние гости! Заварку принесли? Сын, сбегай за кипятком!

Дашуань уходит.

Господа, извините! Плата вперед.

Первый посетитель. Впервые такое слышу!

Ван. Я раньше тоже не слышал, хотя не один десяток лет держу чайную. Но вы люди умные, должны понимать: чай, уголь – все денег стоит, сейчас одна цена, а через минуту, пока вы чай пьете, глядишь, уже подскочила. Не проще ли вперед заплатить? Как по-вашему?

Второй посетите ль. По-нашему? Проще совсем не пить (уходят.)

Дашуань (несет кипяток.) Что такое? Ушли?

Ван. Теперь тебе ясно?

Динбао. А если бы я подошла и сказала: «Пришли, мальчики?» Они наверняка выложили бы серебряный!

Ван. А ты, сын, упрямей осла!

Дашуань (ставит чайншк.) Ладно, пойду прогуляюсь. Тошно мне тут сидеть!

Ван. И мне тошно!

Входит Лю Ma цзы – младший в европейском костюме с портфелем под мышкой.

Сяо Лю. Крошка Динбао! Ты здесь?

Динбао. Ты же велел, я и пришла!

Сяо Лю. Хозяин, ты посмотри, какое маленькое сокровище я тебе отыскал! Собой хороша, молода, прекрасно одета, с опытом – все при ней!

Ван. Боюсь только, не по карману!

Сяо Лю. Ей не надо платить! Верно, Динбао?

Ван. Как не надо?

Сяо Лю. Не беспокойся, старик! Положись на меня! У нас с Динбао свои планы! Так я говорю, Крошка?

Динбао. Еще бы! Без этих планов не процветала бы нечестность!

Сяо Лю. Нечестность? А ты, пожалуй, права! В свое время моего отца уволокли отсюда связанным. Не веришь? Спроси хозяина. Так я говорю, хозяин?