- Значит вы ещё ничего не знаете? - Задумчиво глядя ей в глаза спросил я.

- А что я должна знать. Татьяне, после вчерашнего звонить я больше не буду.

- Тут вы абсолютно правы, звонить ей больше не стоит. Телефонную линию на тот свет ещё никто не проложил.

- Господи, о чем это вы говорите? - Широко распахнула она свои черные цыганские глаза. - Объясните немедленно, что случилось?!

- Тани больше нет. Она умерла. Точнее её убили.

- Кто убил, когда убили? Вы в своем уме?

- Ее убили в собственной квартире между шестью и семью часами вечера.

- Боже мой! - Неловко села она на диван. - Как же это случилось? Кто убил?

- К сожалению этого никто не знает. Я пришел в девять сорок пять когда там уже вовсю орудовала милиция. Из их рассказов я узнал, что убили её сидящей в кресле перед накрытым столом на три персоны. Очевидно два столовых прибора предназначались для нам с вами, а третий был её собственный. Убили её выстрелом из пистолета. Пуля попала в лоб. Стрелявший сидел напротив и очевидно был своим человеком, потому что поза Тани говорила о полном доверии. Вот и все что ине известно.

- Я знаю кто её убил. - Сверкнив уголями глаз решительно заявила Евгения. - Это сделал её бывший муж Михаил.

- Сомневаюсь. Сейчас он в милиции и я слышал его показания. Нет, это не он. В котором часу вы пришли к Татьяне?

- Без двадцати девять и пытаясь дозвониться простояла на лестнице десять минут.

- Что заставило вас пробыть там так долго?

- Мне показалось, что в квартире кто - то есть.

- Нет, это просто работал телевизор.

- Теперь я понимая, что ошиблась, но тогда мне почудился голос Тани.

- Она вам вчера звонила?

- Да, часов в пять, но меня не было дома, бегала по магазинам, а когда вернулась, в семь часов, то её телефон уже не отвечал. Но отец мне передал, что все в порядке, все без изменений и она меня ждет.

- Евгения, она в последнее время делилась с вами своими тревогами или какимито опасениями? Возможно она кого-нибудь боялась?

- Нет, мне кажется ничего такого не было. Единственное, что можно сказать, так это то, что на неё постоянно накатывал Михаил. Требовал свою долю за квартиру.

- Теперь бы я хотел задать вам вопрос весьма деликатного характера.

- Да, пожалуйста, я постараюсь на него ответить.

- Год тому назад она рассталась со своим мужем. Вы понимаете о чем я говорю?

- Нет, излагайте конкретней.

- Не может же целый год молодая красивая женщина пробыть одна. Наверняка у неё был какой - то фаворит. Вы его знали?

- Не знаю. - Немного занервничала Женечка. - Я в её личную жизнь не лезла. Были какие - то, но только особо я их не запоминала.

- Что же, она меняла их как перчатки?

- Представьте себе, да! - Зло отрезала она и сосредоточенно уставилась в орнамент ковра. - Был какой - то Славик, потом Борис, не помню. Боюсь, что в этом вопросе я вам помочь ничем не могу. О покойных говорят или только хорошее, либо вообще ничего не говорят. Мне кажется, что я вас задерживаю.

- Ничуть. - Успокоил я её. - Времени у меня предостаточно.

- Зато у меня оно ограничено. - Поднимаясь закончила она разговор.

- Что - то ты, девонька от меня скрываешь. - Подумал я садясь в машину. - Чем - то тебе поворот нашего разговора не понравился. Почему такая гладкая и душевная беседа вдруг резко оборвалась едва лишь речь зашла о бывших любовниках Татьяны Александровну? Пока не знаю, но разобраться в этом следует в первую очередь.

Однако этим мы займемся завтра, поскольку в половине четвертого в фирме "Эдит" застать нужных уже сложно. А сейчас ещё можно успеть в одно интересное место.

Сто сорок шестое ПТУ отныне носило гордое название "Химико технологический колледж", но директор его, слава Богу, оставался тот же. На двери его кабинета золотыми буквами значилась, что здесь восседает Владимир Николаевич Колобов.

- Гражданин, вы куда. - Преградила мне доступ к шефу очкастая секретарша.

- Мне туда. - Указал я на дверь. - К Владимиру Николаевичу Колобову.

- А вы кто и по какому вопросу. - Назойливо липла она.

- Скажи Гончаров и без всяких вопросов.

- Нет, так нельзя, вы представьтесь полностью. - Решительно закрывая своим тщедушным тельцем дверь потребовала она.

- Извольте. Их сиятельство, граф Константин Гончаров, имеет честь быть по делу государственной важности! Устраивает?

- Устраивает. - Фыркнула секретарка и скрылась за дверью. - Проходите. - Буквально через секунду гостепреимно распахнув дверь пригласила она.

- Батюшки, кого я вижу! Сам Гончаров почтил меня своим визитом! Усаживая меня в кресло с восторгом объявил Володя. - Как живешь?

- Чуть ниже хреновой отметки. - Кисло ответил я. - Дело у меня к тебе есть.

- Буду рад помочь, если это в моих силах. Излагай.

- Девчоночку одну надо пристроить, но с обязательным предоставлением общежития.

- Погоди, не так сразу. Что ей нужно, работа или общага?

- Ей нужно учебу, стипендию и место проживания.

- Какая учеба, о чем ты можешь говорить в ноябре месяце?

- Не знаю, Володя, это твои проблемы. Делай что хочешь, но девчонку пристрой.

- Да кто она такая, ты хоть расскажи толком.

- Она закончила девять классов с тремя тройками и вполне могла бы продолжать учебу в школе, но её мама распорядилась иначе. Тайком от дочери она продала квартиру и отбыла в неизвестном направлении. Так что когда Галина вернулась с дачи, где отдыхала все лето, в их квартире уже жили чужие люди. И вот с сентября месяца девчонка мыкается как неприкаянная. Ночует где придется, а ест, что найдется.

- Ну ты даешь, нет, Костя, мне своих проституток хватает.

- Она не проститутка, то есть она хотела бы ей быть, но не позволяют физические данные. Володя, придумай что - нибуь. Аттестат - то у неё хороший.

- Аттестат - то хороший, но зачислить я её все равно не могу.

- Жаль. - Усмехнулся я поднимаясь. - Когда ещё до перестройки я крутил твое дело, ты многое мог, а теперь, когда колода в твоих руках, ты не можешь. Прощай.

- Да подожди ты, не торопись. Какой обидчивый стал. Дай подумать.

- Думай, только побыстрее, у меня куча дел, а потом ещё ехать на дачу.

- Мы сделаем вот что. Есть у меня полторы ставки уборщицы. Это в общей сложности рублей пятьсот. Пусть пока моет полы и посещает занятия, входит в курс дела. Если к марту она сдаст экзамены, то я её зачислю. Это все что я могу для тебя сделать. Тебя такой вариант устраивает?

- Устраивает, если ко всему сказаному ты добавишь общежитие.

- Это само собой разумеется. Жду вас завтра в первой половине дня.

Толик меня не ждал, потому что он не слышал нашего разговора с тестем и попросту не был поставлен в известность по поводу моего проживания на его даче. Он не мог знать, что всю эту неделю я провел либо в машине, либо в постели у Татьяны Алексанровны,последнюю ночь вообще провел в подвале. Мысль поселиться у Мамаева возникла спонтанно и неожиданно и эту идею подал мне сам полковник.

Заехав в магазин я действительно закупил кое - каких продуктов, а когда перекладывал их из корзины в сумку, то с удивлением заметил, что по привычке приобрел пачку кошачьего корма.

Понадеявшись на русское авось, домой звонить я ему не стал, а прямым ходом направился на его дачу. В семнадцать часов с минутами я подъехал к знакомому домику и безо всякого приглашения вошел в приоткрытую калитку, но тут же с огорчением отметил запертую дверь. Постояв несколько минут я уже хотел возвращаться назад, когда услышал неясный шум в глубине двора. Ориентируясь на него я прошел мимо кроличьих ям и уперся в сарай.

Толик был дома, но ему было вовсе не до меня. Уединившись в щелястом сарайчике - лаборатории он был занят очень нужным и важным делом. Он священнодействовал. На медленном огне стояла десятилитровая прозрачная колба в которой чуть побулькивая шевелилась мутная жидкость паром входящая в замысловатый змеевик - конденсатор.