- А что тут догадываться-то?

- А не скажи! Представь себе все величие индейских цивилизаций и теперь подумай: ведь ни один не додумался изобрести колесо. А ведь казалось бы, что может быть проще. Вернее, они про колесо вроде как и знали, но не сообразили использовать ни в телеге, ни в гончарном круге. Хотя для телег еще и лошади нужны, а их-то как раз и не было.

- Ну и дела! Век бы не подумал, – воскликнул Толян, не строя из себя умника.

- Так вот. Об игре улама. Ты знаешь, почему я заинтересовался этим местом? – довольно мурлыкал Костик, найдя свободные уши для его лекции.

- Да ладно, говори сразу. Откуда мне знать? – обиделся инженер безопасности.

- Как правило, в отличие от уламы, в этой игре проигравших убивали. И не просто так, а приносили в жертву. Причем, самым ценным в этом жертвоприношении было пролить побольше крови, в дар богам, конечно, ну и вырезать из «подношения» еще живое сердце. Так что можешь сам домысливать, какова это была игра…

- Тут Гитлеру с его Освенцимами далеко! – хрипловато произнес Толик, видимо в красках представив событие, когда-то разворачивавшееся здесь.

- И вот к чему я клоню. Эта углубленная продолговатая площадка для игры в мяч обычно размещалась рядом с пирамидой или возвышением, где происходило жертвоприношение. Жертв обычно сбрасывали, а кровь сжигали, так как она была самым важным подношением для их, охочих до зверств и весьма многочисленных божеств. Вообще-то у меня не укладывается в голове, как майя могли развить столь высокую религию, искусства, можно сказать, философию и космогонию, и тут же проливать человеческую кровь чуть ли не цистернами.

- Да, воистину, жуткая и одновременно прекрасная цивилизация!

- И, к сожалению, почти непонятная нам. Ведь испанские монахи, первый раз увидев столицу ацтеков Теночтитлан, приняли ее за рай на земле. Настолько город, построенный на воде, был красив.

- Да, а потом построили на его месте этот огромный, грязный и шумный Мехико, – добавил недовольно Толян. Костя не возражал...

- Но хватит о великом. Сейчас, сдается мне, мы стоим прямо на площадке для этих жертвоприношений. А вот то каменное возвышение наверно и было главным местом действия, - знаток майя указывал на заросли кустов, сквозь которые проглядывала какая-то каменная глыба или постройка. – Надо там пошукать. Как думаешь?

- Раз говоришь надо, значит пошукаем! – нарочито бодро, чтобы скрыть сомнения, ответил Толя.

- Понимаешь, там может быть полость и подземный ход с какими-нибудь ценностями. Или колодец, куда скидывали жертвы. Или обрыв для тех же целей. Так что, давай, сначала обойдем осторожно площадку, а потом исследуем: нет ли в той развалине чего-нибудь интересного...

Осмотр показал, что в противоположную сторону от центра города площадка резко обрывалась на метров десять-пятнадцать. Точно сказать было невозможно – мешали густые заросли внизу. Костя остановился, примериваясь к центральной постройке:

- Ну что, приступим?

- А что на нее, смотреть, что ли? – ответил помощник, и они смело приблизились к каменному сооружению. Его первоначальную форму и предназначение было сложно угадать, настолько сильным разрушениям подверглась кладка.

- Такое плачевное состояние тоже может говорить в пользу значимости объекта, - пробормотал Костя, внимательно разглядывая каменные глыбы. – Захватчикам часто хотелось уничтожить именно самые важные здания.

Тщательный осмотр показал, что с одной стороны был предполагаемый вход, но заваленный обрушившимся сводом. Поскольку плита раскололась на несколько небольших фрагментов, у искателей приключений был шанс разобрать завал своими силами. По обоюдному согласию русские охотники за сокровищами приступили к разборке завала, и спустя час они стояли перед довольно приличной дырой, манящей их своей таинственной чернотой.

- Ну что, фонарики в руки и идем? – спросил Толик.

- Надо было каски с лампочками захватить, - раздосадовано воскликнул Костя.

- Так, кто ж знал-то? – возмутился Толян. – Не переться же теперь битый час по жаре в лагерь и обратно?

- Ладно, надо хотя бы посмотреть, что там, - согласился Костя на русский авось. – Тогда полезли?

- А там змей нет? – вдруг вспомнил недавний казус напарник.

- Не должно быть. Во-первых, уж больно глубоко, а во-вторых, мы тут такого тарараму наделали, что если и были, то все давно разбежались, - успокоив себя таким незамысловатым рассуждением, отважные кладоискатели полезли в проем.

Внутри стояла кромешная тьма и пыль, взлетающая от малейшего движения воздуха. Фонарики выхватывали только небольшие освещенные круги на серых стенах, но, перед продвигающимся на четвереньках Костей, заманчиво маячил черный проем низкого наклонного коридора. Они проползли где-то с десяток метров и уперлись в завал камней, за которым все же проглядывал дальнейший ход.

- Мне кажется, мы можем разобрать эти камни, - прикинул на глазок Костя.

- Давай, закрепим фонарики в расщелинах кладки, и в четыре руки растащим камни вдоль стен, - предложил Толян.

Они дружно принялись за дело. Работа спорилась, и вскоре они уже проделали почти сносный лаз.

- Давай, еще пару больших камней выдернем из кучи. Тогда почти как по улице пойдем! – воодушевленно предложил Костя и ухватился за внушительный камень посреди завала.

Не надо ему было этого делать. Ох, не надо! Расшатав камень, Косте удалось его выдернуть из завала. Дальше он не успел ничего сообразить. Вся груда стала с грохотом уходить куда-то вниз. Камни, видимо, затыкавшие какой-то колодец или шахту, посыпались, когда один из них был сдвинут с места. Костя при этом оказался на самом верху ссыпающейся массы. Он, правда, успел метнуться в сторону Толика, и его не погребло сразу под камнями. Но и выбраться не сумел. Единственное, что успел, это ухватится руками за еще держащиеся камни. Чисто рефлекторно, он крикнул:

- Толь! Помогай! – а сам завис на краю обвала, болтая ногами в пропасти.

Напарник отважно бросился на выручку, схватив приятеля за руки и совершив последнюю ошибку в череде их злоключений. Камни под его телом второй волной стали обваливаться и они уже вдвоем заскользили в пустоту. Дальше Костя помнил только собственный крик, падение, толчок о наклонную стену, удар головой…

***

…пок… пак… пок…пак… - легкий хлопающий звук размеренно повторялся то слева, то справа. Костя приходил в себя – по крайней мере, об этом говорили звуки. Кроме хлопков, был слышен шорох, как будто кто-то бегал или прыгал в мягкой обуви. Вот справа донесся легкий женский или девичий смех и опять… пок... пак…

Наконец Костя открыл глаза и тут же закрыл – прямо в зрачки ударил яркий солнечный свет. Наученный первым опытом, он снова осторожно приоткрыл веки и стал наблюдать. Слева направо солнце пересекала быстрая тень. Вот она промелькнула налево… пок…вот – направо… пак… опять налево… пок… и так далее. Наконец силы настолько вернулись к нему, что Костя смог повернуть голову вправо – туда откуда один раз послышался смех.

Сразу стало легче смотреть. Тень, перемещающаяся по небу, оказалась мячом. А от того, что он увидел справа, у него захватило дух. И не от идеальной, словно с иголочки, новой, каменной площадки для игры в мяч улама, и даже не от давящей своей монументальностью, противоположной стороны поля, состоящей из ступеней, подымающихся на площадь для жертвоприношений. Его дыхание перехватило от вила стройной высокой индейской красавицы, которая с необычайной грацией и легкостью отбивала мяч бедрами с надетыми на них защитными накладками из толстой раскрашенной на индейский манер кожи. Кроме этих спортивных атрибутов и мягких замшевых тапочек на ней почти ничего не было. Вернее, ее тело облегала туника из столь тончайшей белой ткани, что Косте не составляло труда рассмотреть прекрасное тело, двигающееся в невероятных па. Точеное, с чуть монголоидными чертами лицо девушки было ослепительно красиво. А черные, прямые распущенные волосы были перетянуты тонким шнурком со лба на затылок.