Раньше у них были так называемые истинные пары, где энергетика, магия каждого из них тянулись друг к другу, помогая определить самый лучший вариант для заключения брака, который закреплялся особым ритуалом в месте силы.

А сейчас, ввиду отсутствия магии у тинаек, была придумана новая система отбора. Проводились научные тесты на наибольшую генетическую совместимость, а затем для нескольких подходящих вероятных кандидатов устраивалось испытание — ну это так называлось, на самом деле просто ещё одни тесты, уже психологические, которые моделировали различные ситуации и проверяли реакцию и ответ на них каждого в возможной паре, отсеивая не сошедшихся характерами и убеждениями.

Таким образом они пытались заменить систему «естественного» отбора на искусственную, боясь ошибиться с выбором или, может, по какой другой неведомой мне причине.

Интересно, много ли счастливых пар образовалось благодаря подобной своеобразной «научной» свахе? И зачем так мудрить, не проще ли искать ту, которую полюбишь?

Под впечатлением от прочтённого и застал меня Киран, заглянув через обещанное время пригласить на ужин.

Заметив на мне длинное синее платье, прихваченное на одном плече, похвалил за выбор и напомнил, что пора идти в столовую.

На этот раз я уже свободнее спустилась вниз, не боясь, что своевольная лестница сбросит меня в одно из своих «волнений». Я даже приспособилась к такому необычному передвижению, и поняла, что это, оказывается, удобно! Она просто подстраивалась под находящегося на ней пешехода, и делала всё, чтобы он не упал!

Столовая поражала светом и простором. Несколько огромных окон выглядывали в сад, в котором мерцало множество светлячков, или, может, это что-то другое. И что поразительно, снаружи разглядеть, что находится за тонкой плёнкой, прикрывающей окно, было невозможно, а вот изнутри всё просматривалось просто отлично.

Какая всё же красота их сады! Вот бы прогуляться!

Заметив мой заинтересованный взгляд, Киран указал в сторону сада и объяснил неведомое явление:

— Это ритании — «сверкающие» цветы. Их сердцевина зажигается, когда становится темно. Освещение в комнатах тоже обеспечивают они, но если мешает, могу попросить их, чтобы немного уменьшили яркость свечения.

— А ты и такое можешь?

— И не только я. Практически каждый тинаец, который является хозяином «живого» дома. Это же его часть. Ты, как гостья, тоже способна на подобное действие. Достаточно приложить ладонь к стене и подумать о желаемом. Подожди минутку, сейчас увидишь, — он подошёл к стене и собрался было положить на неё ладонь, но я остановила его на полпути:

— Не надо! Мне очень нравится! У нас на Земле тоже есть прекрасные сады, но такого, как этот, в природе не существует. Здесь всё настолько интересное и необычное, могла бы часами любоваться!

— Если хочешь, после ужина прогуляемся, и ты рассмотришь всё поближе.

— Да, с удовольствием, — выдохнула счастливо.

В этот момент готова была расцеловать его за такое заманчивое предложение! Будь мне восемнадцать, закружилась бы от радости. Но мне сорок, поэтому только вежливо поблагодарила, предвкушая будущую экскурсию. Там же тысячи неизведанных, красочных и непревзойдённых экзотических растений. А бархатный тёплый вечер, пришедший на смену дню, манил выйти на улицу и вдохнуть поглубже пьянящий, пропитанный ароматами воздух.

Именно в эту пору дня всё воспринимается чётче, настойчивей, что ли. Не нужно никуда спешить, вечно подгоняемой дневным напряжением и девизом: «это обязательно в списке дел». И расслабившись, прислушавшись к себе, можно расслышать едва различимые шорохи, уловить самые тонкие нотки окружающих запахов и настроиться, вообразить, что происходит вокруг тебя, даже прикрыв глаза.

Вот там, недалеко, в поисках вкусненького, вылез ёж, показав смешной носик из-за куста. Вверху, перебираемые лёгким ветром, колышутся листики на липе, отправляя медовый аромат гулять по округе. А с ним, переплетаясь, в унисон пахнут любовно высаженные ромашки, приглашая каждого полюбоваться их простой, родной красотой…

Ой, что-то я и вправду размечталась. Просто не раз вспоминалось то самое счастливое время, когда ещё жива была моя бабушка, и в мои приезды к ней после длинного трудового дня на огороде мы, наслаждаясь, неспешно пили чай на веранде. Возможно поэтому я так люблю весенне-летние вечера.

Вынырнув из своих грёз, посмотрела на Кирана. Он, замерев, внимательно за мной наблюдал. Представляю, как это смотрелось со стороны — глупо улыбающаяся взрослая тётка, уставившаяся в окно долгим, не мигающим взглядом.

Но он решил не комментировать увиденное, лишь изредка во время ужина задумчиво изучал меня.

В моём меню на этот раз появилось тинайское блюдо, любезно предложенное Кираном. Памятуя о вкуснейшем соке из плодов окайи, с энтузиазмом на это согласилась, только уточнила, из чего оно.

Он разъяснил, что едят они в основном овощи и фрукты, растения сами указывают им на то, что уже слишком зрелое и не может находиться на ветке, либо же является лишним, и нужно проредить плоды или растения, чтобы обеспечить нормальный рост и питание остальным. Мясо тоже употребляется в пищу, но лишь единицами. Сегодняшнее блюдо содержало тушенные таратосы в кисло-сладком соусе. Ну очень вкусный и сытный овощ. Если бы не знала, что это, подумала, что на тарелке местный аналог курицы!

Поужинали мы довольно быстро. Я не мучила тинайца лишними расспросами в надежде на скорую прогулку, а он думал о чём-то своём, периодически поглядывая на меня.

Доев, поблагодарила хозяина за вкусный ужин, и мы, поднявшись из-за стола, направились к выходу из дома. Он предложил, чтобы в этот раз дверь открыла я, заодно попрактиковавшись это делать. И я убедилась, что меня не обманывали — стоило приложить ладонь и подумать, что хочу выйти, как лианы начали расступаться, пропуская нас в сад.

Мы шагнули вместе и окунулись в восхитительную, обволакивающую, экзотическую атмосферу вечера, притягательную и зовущую погрузиться в неё с головой, неспешно гуляя по тропинкам живого сада.

Обогнув дом, мы оказались именно в том месте, которое я видела из окна столовой. Как зачарованная осторожно дотрагивалась ко всему, что попадалось в поле моего зрения. Обитатели сада будто сами тянулись ко мне, звали, приглашали пообщаться, тянулись к рукам, и я гладила эти забавные живые стебельки, листики, бутоны, ветки, травинки и лианы, выводила замысловатые узоры на коре деревьев, сама иногда не понимая, для чего.

Когда первая волна восторга прошла, я начала спрашивать у Кирана о растениях, на которых падал мой взгляд, и он охотно и с энтузиазмом описывал и характеризовал каждое, заслужив звание квалифицированного экскурсовода. Видно было, что его это увлекает не меньше моего, с такой любовью он рисовал портреты жителей сада.

Добравшись до ританий, мы нечаянно соприкоснулись руками, пытаясь одновременно дотянуться к одному и тому же цветку, выделявшемуся ярко-красным мерцанием, в отличии от своих жёлтых собратьев. Мало того, мы оба собрались наклониться над находкой и стукнулись ещё и лбами аж до звёздочек перед глазами.

Он пришёл в себя скорее чем я, а мне было настолько больно, что охала и ш-ш-шыкала, схватившись за голову. Из чего же они сделаны? Чугунные что ли?

— Дай я посмотрю, что там, — и не дожидаясь разрешения, мягко убрав мои, мешающие ему руки, приподнял лицо вверх, чтобы осмотреть «травму».

Что-то явно пошло не так. Не знаю, что он увидел или понял в этот миг, я же ощутила неимоверное притяжение, не сравнимое ни с чем. Желание прикоснуться, подарить ласку, поцеловать было просто непреодолимым. Я так не хотела никогда и никого. Даже в период далёкой юности эталоны мужественности и красоты не вызывали во мне такой реакции.

Он начал тянуть меня к себе, сам медленно склоняясь к моим губам. Я только поддерживала это начинание и сама приподнималась ему навстречу, желая получить то, к чему так стремилась всем естеством.