- Нет, Эванс, не беспокойся. Я североамериканский турист. До встречи, сеньор Матао.

И я выпрыгнул из такси. Какое - то время я вел себя как турист. Вначале я осмотрел старую церковь Святой Мерседес, построенную около 1528 года. Внутри неё находилась картина, подаренная королевой Изабеллой. Затем я перешел к другому старинному строению. Это был женский доминиканский монастырь, где в 1528 году был основан первый в Новом свете университет.

Была уже половина десятого утра, а признаков обычного для этого времени оживленного движения прихожан на воскресную утреннюю церковную службу заметно не было. Единственно, что я видел, так это такси, подвозящие вооруженных гражданских лиц в скверы и на улицы центра Санто Доминго.

Я прошел по городу около трёх миль. В половине двенадцатого я решил отправиться в отель и посмотреть, что делается там. Мне показалось, что появились признаки завершения восстания. Стрельба уже явно ослабла. Возможно, повстанцы устали и отправились по домам. В этот момент ко мне подошли три лохматых молодых человека. У одного в руках была старый автомат, у другого за поясом револьвер крупного калибра. Старший из них, которому было восемнадцать или девятнадцать лет, держал в руках винтовку. Он наставил её мне в живот и спросил: - Как твое имя?

- Меня зовут Джон Хьюминик, я турист из северной Америки, - по испански ответил я. Затем я вытащил паспорт и показал им его. Он смотрел на первую страницу паспорта целую минуту как будто завороженный большой печатью Соединенных Штатов и затем, по-видимому удовлетворенный, протянул его мне обратно. - Добрый день, сеньор. На этом они закончили проверку и отправились дальше.

Я решил, что уже долго отсутствую в отеле и стал осматривать улицу в поисках такси, но ничего не обнаружил. Я видел только все больше вооруженных гражданских лиц. Теперь стали образовываться большие толпы людей, как будто все жители страны прибыли сюда. Я никак не мог понять, откуда берется все это оружие, ведь у этих людей явно не было денег, чтобы купить его. Появился какой-то мужчина, толкавший тележку, в которой было около сотни бутылок из под рома с какой-то жидкостью, заткнутых разноцветными тряпицами. Поначалу мне показалось, что он раздает напитки, но затем я уловил запах этой жидкости. Это был бензин ! Коктейль Молотова !

Я подумал, что лучше отправиться в направлении отеля хотя бы и пешком. Примерно через милю мне встретилось такси. Был уже час дня. Генерал Элиас Вессин и Вессин выступил по радио города Сан Исидро, где он командовал крупной воинской частью, и заявил, что коммунисты пытаются превратить его страну в ещё одну Кубу, но он не намерен позволить им это. Он распорядился, чтобы повстанцы очистили мост с тем, чтобы его танки могли пройти к центру города. Мост, о котором идет речь, был основным связующим звеном между Сан Исидро и городом. Мост через реку Озама, носивший имя Хуана Пабло Дуарте, был повстанцами забаррикадирован автомобилями и металлическими бочками, с целью помешать проходу техники генерала Вессина.

Повстанцы не очистили мост, поэтому генерал направил пять самолетов П-51 Мустанг для штурма моста и любых возможных очагов сопротивления в этом районе. Он также начал атаки на Национальный дворец. Вдобавок он ввел в действие реактивные самолеты Вампир британского производства. Их задача заключалась в том, чтобы вести ракетный обстрел оплота повстанцев к северу от города, которым являлся контролируемый ими крупный военный лагерь. Там хранились большие количества боеприпасов.

Когда я вошел в ресторан с целью раздобыть себе сэндвич, я понял, что доминиканцы втягиваются в чертовски серьезную войну. Из города доносилась непрекращающаяся стрельба и рокот летающих боевых самолетов. На лифте я поднялся в пентхауз на крыше, где Трухильо провел много веселых вечеринок, прежде чем был убит 27 мая 1961 года. Комнаты там были все ещё экстравагантно и шикарно обставлены, хотя часть мебели и картин были уже вывезены и весь комплекс использовался для свадебных приемов состоятельных доминиканцев. Я вышел на балкон, с которого было удобно наблюдать всю картину боя, но, желая увидеть ещё больше, решил перебраться с него на крышу, которая была, вероятно, самой высокой точкой в городе.

На мгновенье я отвернулся от сцены боя, чтобы полюбоваться на прекрасное четырехмачтовое парусное судно, медленно скользящее к югу по зелено-голубой воде морского залива. Я посмотрел в миниатюрный бинокль и заметил, что судно было под аргентинским флагом. На палубе можно было различить движущиеся фигурки моряков, но трудно было рассмотреть остальные детали, так как судно находилось на расстоянии, слишком большом для моего бинокля.

- Прекрасное судно, - раздался голос за моей спиной. Я обернулся и увидел улыбающегося мне доминиканца. Он выглядел богатым человеком и его английский язык выдавал в нем образованного человека.

Я сказал: - Добрый день, сеньор, я не слыхал как вы подошли.

- А я уже был здесь, с другой стороны установки для кондиционирования воздуха, - ответил он мне, - и наблюдал за самолетами, которые штурмуют город. Прискорбно, что происходят такие революции - ведь погибнет масса народу, а многие дети потеряют в этих бессмысленных боях своих отцов.

- Не знаете, кто руководит сейчас правительством? - спросил я.

Он покачал головой. - Нет, не знаю. Но уверен, что немного позднее радио сообщит нам об этом. Сам я из Пуэрто Плата. Занимаюсь производством табачных изделий и не вмешиваюсь в политику. Сейчас я собираюсь обратно домой. Здесь я пробыл всего один час.

Мы попрощались, и когда он вновь спускался в пентхауз, мой взгляд скользнул по кобуре на его поясе. По-видимому здесь все были вооружены.

Я стал смотреть на север, где самолеты Вампир бомбили зону, находившуюся примерно в двадцати милях от отеля Амбахадор. Внезапно послышался сильный взрыв, который последовал за мощной оранжевой вспышкой. После этого самолеты улетели на свою базу в Сан Исидро. Над городом густо поднимался дым как от поджогов повстанцев, так и от авиационной бомбежки. Вновь возобновилась интенсивная стрельба. Все выглядело так, как будто ситуация обострялась.

Я спустился вниз, чтобы узнать последние новости, и когда вошел в холл, то увидел, что там теперь горел свет. По всей видимости на предстоящие вечер и ночь у нас будут свет и вода. Воду качали из резервуара, и если не было электричества, то не было и воды. Нехватка воды вынуждала постоянно подвозить её в резервуар на тракторном прицепе и это продолжалось в течение всей революции. Все остальное не функционировало, но этот трактор продолжал ездить за водой круглые сутки каждые два часа.

Я прошел в ресторан и получил прекрасную еду, что меня очень удивило, так как накануне не было электроэнергии. Из-за восстания не хватало обслуживающего персонала для работы на кухне. За обедом было тихо. Зал ресторана был полон, но в настроении людей ощущалась подавленность.

После обеда я вновь вернулся на крышу и смотрел сверху на дым, все ещё поднимающийся из центра города. Гавань выглядела спокойной. На якорях стояли грузовые суда, на них горело только несколько огоньков. К северу от города все было темно. Затем стал темным и центр города, огни погасли также и вокруг бассейна отеля. Только несколько огоньков продолжали светиться вдалеке.

Периодически из города доносилась стрельба, и время от времени выстрелы раздавались и недалеко от отеля. Иногда эхо от выстрелов порождало у меня странное ощущение приближающейся смерти. Я знал, что в городе смерть все время подстерегает свои жертвы. Пробыв какое-то время на крыше, я почувствовал, что все затихает. Похоже, что даже стрельба почти стихла. Было 10 часов вечера-мое обычное время отхода ко сну. На пути к себе в комнату я не мог избавиться от мысли о том, что в слаборазвитых странах восстания нужны для того, чтобы принести обществу так необходимые ему перемены. Конечно, кровопролитие - это слишком высокая цена за прогресс, если даже оно и дает какой-то прогресс.