Мы отправились в ресторан в местечке Ланхам в штате Мэриленд. Пока мы ехали, Ревин проявлял такие меры предосторожности, какие я за ним до этого не замечал. Он все время смотрел по сторонам, включил радиоприемник на полную громкость и непрерывно давал мне указания куда и как ехать. Не выдержав, я сказал: - Вал, ты что-то сегодня нервничаешь. Если ты считаешь, что нужно ехать быстрее, то я это сделаю. Но по этой дороге никто не сможет следовать за нами.

Ревин холодно посмотрел на меня. - Уж если мы заговорили о том, как нужно ехать, то не расскажешь ли ты, куда ты поехал после нашей последней встречи ?

- О. . , я ездил куда угодно, но только не в Доминиканскую республику, - произнес я с сарказмом. - Я ездил в г. Роли в штате Северная Каролина и в Нью Йорк.

Он взглянул на меня с раздражением. - Нет, Джон, я не об этом. Я спрашиваю, куда ты поехал после нашей последней встречи в тот вечер?

Я уже почувствовал, что грядет ещё один вечер допросов. И это было только начало. Мне стало ясно, что будет лучше, если я дам ему убедительный ответ. В любом случае мы оба знали, что или он сам, или его коллеги следили за мной в тот вечер.

- А. . . ! После последней встречи? Последняя встреча, дай бог памяти .. ... Вспомнил! Я поехал переговорить с одним из наших акционеров по поводу небольшой проблемы у нашего клиента. А почему ты спрашиваешь?

- Да просто так, - произнес он с несколько загадочным видом. - Просто так. Я все удивляюсь тому, как долго ты обычно работаешь. И все не привыкну к тому, что ты так поздно по вечерам ездишь по делам.

В ресторане, прежде чем сделать заказ, мы завели какой-то несущественный разговор, и тут началось самое тяжелое для меня испытание. Я сидел вместе с установленным советским шпионом и весьма вероятно, что его коллеги держали меня здесь под наблюдением. Сомневаюсь, что ФБР было в курсе того, где мы находились.

- Скажи-ка мне, - задумчиво посмотрел на меня Ревин, - считаешь ли ты говядину из лопаточной части туши лучшим мясом для бифштекса?

Этот вопрос был явным признаком того, что Ревин только что прочитал недавно изданную книгу "Записки Пеньковского", в которой излагалась история советского полковника, работавшего в Москве на британскую разведку. В этой книге Пеньковский ссылается на учебник по оперативной работе под названием "Особенности агентурной связи и работы с агентурой в США." Учебник был написан подполковником Приходько как часть курса подготовки советских разведчиков, направляемых для работы в США, и в нем говорилось, что американцы считают говядину из лопаточной части лучшим мясом для бифштекса.

Мой ответ Ревину соответствовал реальному положению вещей. - Нет, я так не считаю. Лучшим мясом для бифштекса является филе, и именно его я сейчас собираюсь заказать себе.

Ревин выдавил из себя какое-то неопределенное восклицание "О-о!", затем погрузился в изучение меню и заказал свиную отбивную.

Пока мы ожидали, когда принесут заказанные блюда, Ревин взялся за меня по-настоящему. Эта встреча стоила мне таких нервов, что можно было даже не заказывать никакой еды, так как я все равно не ощущал, как я её ел. Однако я все-таки все съел, так как моя тарелка в конце концов оказалась пуста, но я так и не почувствовал никакого вкуса.

Ревин, не спеша и обдуманно приступил к допросу. - Скажи мне, что ты сообщил ФБР?

Я положил на вилку стол, посмотрел ему в глаза и произнёс громким шепотом: - Ты что, спятил? Что ты имеешь в виду, спрашивая о моем сообщении ФБР? Это самое возмутительное обвинение из тех, что мне довелось от тебя выслушать!

Я снова взял вилку и, глядя прямо в тарелку, продолжил есть, но с определенным усилием - сердце, казалось, подступило мне к самому горлу.

Ревин вытащил сигарету и зажег её, громко чиркнув спичкой о коробок, продолжая в то же время в упор смотреть на меня. Он был внешне спокоен и совершенно не спешил.

- В последний мой приезд в Москву я разговаривал с доктором Ступарем и он сказал мне, что ты имел беседу в ФБР. Ты понимаешь? Я хочу знать, что ты обсуждал с ФБР.

- Ах, вон ты о чем! А я уже почти забыл об этом. Да там ничего особенного и не произошло. Я был секретарем Американского металлургического общества , а доктор Ступарь посещал наши заседания. Так вот агент ФБР обратился к штатным сотрудникам с просьбой выяснить, что интересует доктора Ступаря на наших заседаниях и как он строит со всеми отношения.

Ревин бесстрастно произнес: - Это не правда и ты хорошо знаешь об этом. Они хотели знать каждое слово, которое он произнес, а также с кем он разговаривал.

- Возможно ты и прав, Вал, - произнес я возмущенным шепотом. - Ну и что из этого? С того раза агентов ФБР я больше не видел. Они не обращались ко мне и я с ними не разговаривал.

Он продолжал давить на меня наводящими вопросами, на которые я отвечал сравнительно легко, но не могу сказать, что с полным самообладанием и спокойствием. Внутри у меня все сжималось при каждом его новом вопросе. Он перегнулся через стол, держа в одной руке сигарету, а в другой коробок спичек и очень спокойным голосом спросил, глядя мне прямо в глаза: Являешься ли ты секретным агентом правительства?

Я отреагировал непосредственно и быстро. - Черт побери, Ревин! Что за ерунда? Ты знаешь, что я занят созданием новой молодой корпорации. Я никогда не работал на правительство США. Я протестую против таких твоих вопросов. Каким образом они связаны с нашими отношениями?

Ревин зажег новую сигарету, продолжая смотреть мне прямо в глаза. Джон, во время моего последнего пребывания в Москве мы говорили с доктором Ступарем только о тебе.

Он направил свой длинный тонкий палец в точку между моих глаз. - Я спросил его, можно ли тебе доверять и действительно ли ты испытываешь к советскому народу искренние чувства? Я также спросил его, надежный ли ты человек? Его ответ внушил мне беспокойство. Он сказал мне: - Знаешь старина , это теперь твоя забота, а не моя."

- Ты понимаешь, что это означает, Джон? Это значит, что я должен принять на себя всю ответственность за любые сделки моей страны с тобой. Я могу влипнуть в большие неприятности и моя карьера будет полностью разрушена, если я приму неправильное решение. Я спрашиваю тебя в последний раз: - Являешься ли ты секретным агентом? Скажи мне правду. На тебе это никак не отразится. Я обещаю.

Я ковырял в своей тарелке оставшиеся куски пищи. - Выходит, что доктор Ступарь не хочет рекомендовать заключить со мной это торговое соглашение. Но, почему, Вал, почему?

Я вначале посмотрел на спичечный коробок, который он крутил в руках, а затем взглянул ему в глаза. - Почему доктор Ступарь не доверяет мне?

Ревин вновь сел и затянулся сигаретой, держа её по-европейски указательным, средним и большим пальцами. - Понимаешь, Джон, у доктора Ступаря здесь были определенные трудности, которые изрядно осложняли ему жизнь, и теперь он не желает брать на себя ответственность за возможные осложнения в работе с тобой. Мне не хотелось бы перед тобой темнить. Я скажу тебе, о чем доктор Ступарь рассказал мне. Он сказал, что некоторые люди, которых он считал своими друзьями, оказались карьерными правительственными служащими.. Они занимали должности научных работников, но проявили себя подонками и явились причиной больших служебных неприятностей моего друга. Напряжение повлияло на Сергея до такой степени, что негативно отразилось на его здоровье.

Ревин смял и раздавил остатки своего окурка в пепельнице с такой силой, что, казалось, он обломает себе ногти.

- Этим, видимо, и объясняется то, что он не очень хорошо выглядел при отъезде, - заключил я. - Вал, я хотел бы, чтобы ты объяснил мне одну вещь. Только одну.

- Да Джон, - сказал он вежливо. - Какую именно?

Я наставил свою вилку ему в грудь. - Какое отношение, черт побери, имеет все происшедшее с Сергеем ко мне?

Я в несвойственной мне манере тяжело и напряженно артикулировал слова.

- И какое отношение моя лояльность к советскому народу имеет к торговому соглашению?