Федос хотел возразить, что в городе он всех ребят знает — не только со своего двора, но и со всей улицы. Но мотоциклист снова не дал ему высказаться.

— Погоди, погоди. Да ты ведь из города! Это за тобой отец на станцию рано утром собирался. Ну, здорово, Федос Курносый Нос!

— Здравствуйте, — Федос пожал широкую сильную ладонь. — Только нос у меня не курносый. Ни капельки.

— Да ты не серчай! Про нос — это я так, для рифмы. Нам с тобой не ссориться, а дружить надо: мы ведь не кто-нибудь, а двоюродные братья.

— А как вас зовут?

— Микола! — И мотоциклист щелкнул каблуками сапог и вытянулся.

— Вы тракторист? Из армии недавно вернулись?

— Точно. Как дважды два. По секрету скажу: я не только тракторист. Я — танкист высшего класса и гвардии сержант. А теперь давай вместе мотоцикл в сарай закатим. Идет?

— Идет, товарищ гвардии тракторист и сержант!

Прошло немного времени, и на крыльце появилась тетя Настя.

— Микола! Федос! Вы что там так долго канителитесь?

— У нас лекция по мотоциклу, — отозвался Микола.

— Ужинать идите. Все на столе.

— Пошли, — сказал Микола. — А ну, кто скорей в хате окажется! Раз, два, три!

Федос сорвался с места и — бегом по дорожке, которая вела к хате.

Микола же запер сарай, перепрыгнул через забор прямо в огород, пробежал по борозде, с разбегу взял еще один забор и остановился у крыльца.

Федос удивленно посмотрел на брата. А тот рассмеялся:

— Всякий бег, брат, головою начинать надо, а не ногами. Ну, и тренировка тоже, конечно, кое-что значит. Не вздыхай, научишься. Пошли.

Длинный стол стоял в углу. За столом сидели дядя Петрусь, какой-то молодой мужчина и какая-то взрослая девушка. Тетя Настя суетилась, ставя на стол все новые тарелки и радушно потчуя гостей.

Для Миколы и Федоса было оставлено два свободных места на стоящей у стола скамье.

В большой глиняной миске лежала горячая картошка, посыпанная укропом. От нее шел пар. В другой миске плавали в рассоле малосольные огурчики. На сковородке золотились жареные шкварки. Дядя Петрусь резал хлеб.

— Тебе, может, лучше яичницу сделать? — спросила Федоса тетя Настя.

— Не хочу. Буду есть, что все едят.

Микола одобрительно подмигнул. Федос пододвинулся к нему поближе так, чтобы локти их чуть-чуть соприкасались.

— Ишь, подружились уже, — улыбнулась девушка. — А со мной дружить не хочешь? — повернулась она к Федосу.

— Я вас не знаю.

— Правильно. Представиться надо сперва, — согласился дядя Петрусь.

— Меня Марылей зовут. Я Миколина сестра, — сказала девушка и подула на горячую рассыпчатую картофелину. — Если захочешь, тебя с собой на работу возьму. Покатаю.

— На чем? — полюбопытствовал Федос. — Если на Буланом, то я с ним сам справлюсь.

— У меня конь не такой. Я — шофер.

Удивился Федос: «Вот так родня! Брат — танкист и тракторист, сестра — тоже на машине».

Марыля вдруг что-то вспомнила, отложила в сторону свою картофелину и резко заговорила, обращаясь к незнакомому Федосу мужчине:

— Что это у вас за порядки? Сегодня бензин в колхоз привезла — и ни заправщика, ни кладовщика. Искала, бегала, сигналила. Да так и уехала не солоно хлебавши.

— А он кто? — шепотом спросил Федос у Миколы.

— Бригадир. И тоже твой брат. Самый старший.

— Ну да! А как его зовут!

— Андрей.

— Ага! Вспомнил! Мне о нем мама рассказывала. Говорила, что он долго учился. И еще, что строгий он.

— Серьезный, это да. Да ты ешь, не разговаривай. Картошка с рассолом — это вещь, не какой-то там бульон с петрушкой. Атакуй!

Федос взял ложку. И, вспомнив «когда я ем, я глух и нем», больше уже не произнес ни единого словечка.

После ужина Микола достал из шкафа аккордеон.

— Марыля, на репетицию в клуб идешь?

— Спрашиваешь! Переоденусь только.

— На какую репетицию? — не понял Федос.

— Мы здесь концерт готовим.

— Вдвоем?

— Почему же вдвоем? — улыбнулась Марыля. — В колхозе молодежи хватает. После работы собираемся, репетируем.

— А после репетиции — танцы. — Микола закинул аккордеон за спину.

Вздохнул Федос. К тете Насте пересел. Она нежно обняла его, прижала к себе:

— По дому заскучал, мальчонка?

— Нет, так просто…

— Привыкнешь. Тебе у нас понравится. Сейчас я постелю. Спать пора.

Проснулся Федос поздно. В хате никого уже не было. Оделся, вышел во двор.

На крыльце сидела девочка его возраста с золотыми, как солома, волосами, заплетенными в две аккуратные косички.

— Встал? — спросила она Федоса, как старого знакомого. Это Федосу не понравилось.

— А тебе какое дело? — грубо ответил он вопросом на вопрос.

— А вот такое. Все на работу ушли. Тетя Настя — на ферму. Сказала, чтобы я тебя накормила. Когда встанешь.

— Что-о?!

— Чтобы есть дала. Ты ведь городской, к готовенькому привык. Сам ничего не умеешь.

Федос насупился. Сразу на всех рассердился: и на себя за то, что проспал, и на эту девчонку, и на тетю Настю, которая приставила к нему няньку.

— Вот я покажу тебе сейчас, что я умею! — закричал он и схватил девочку за косу.

Девочка не двинулась с места, только голову в плечи втянула. А из-за забора, как гром среди ясного неба, загремело:

— А ну, отстань сейчас же! Ишь ты какой! Отстань, говорят, не то сам плакать будешь!

Федос отпустил косичку и обернулся на голос. За забором, на дороге, сидел на велосипеде незнакомый мальчик в выцветшей голубой майке. Одной рукой он держался за блестящий никелированный руль, другой — за штакетину.

— Защитник нашелся! — насмешливо скривил губы Федос.

— Поговори — получишь!

— Ха! Ну-ка, подойди поближе, если ты такой смелый!

— Получишь по заявке, имей в виду! — Велосипедист выпустил руль, ухватился руками за заостренные концы двух штакетин и прямо с велосипеда влез на забор.

Федос начал лихорадочно соображать и прикидывать, что лучше: броситься в контратаку или броситься в сени, закрыться там, а уж потом через окно показать язык…

Пока он так размышлял и думал, мальчишка спрыгнул с забора вниз, но зацепился майкой за острие штакетины и повис, беспомощно дрыгая ногами.

Первым порывом Федоса было захохотать, зло посмеяться над противником. Но он тут же передумал. Подбежал к забору, согнулся, подставил спину:

— Становись на меня. Тогда и отцепишься.

Незнакомец одной ногой встал на плечо Федоса, подтянулся на руках и спрыгнул во двор.

Он оказался немного выше Федоса. Голова его была наголо острижена.

— Драться будем? — спросил Федос.

— А ты надолго приехал? Тогда можно и потом.

Федос почувствовал, что драться мальчишке не очень-то хочется. Да и самому ему не хотелось так начинать знакомство.

И он сказал:

— На все лето. Успеем еще.

Потом обернулся и посмотрел на девочку. Она стояла и наблюдала за ними. На пунцовом лице ее ясно обозначена была обида.

— Плохой ты. Злой. Из-за тебя по ягоды с девочками не пошла, дома осталась… А ты… — И слезы покатились из девочкиных глаз.

Федос расстроился: в самом деле — нехорошо получилось. Но что ж теперь, маком перед ней рассыпаться, что ли! Сама тоже виновата: не надо было болтать, что вздумается. Сказал:

— Ладно, не реви. Больше не буду.

Плакать девочка перестала, но отвернулась. Всем троим стало не по себе.

— А хотите, я вам книжки покажу, которые привез? — предложил Федос.

— С картинками?

— А как же! С цветными!

Он вскочил, юркнул в хату, вытащил из-под кровати свой чемодан, раскрыл его, вывернул на пол все содержимое, схватил несколько книжек и снова появился на крыльце.

И как-то так получилось, что люди, которые только что едва не подрались, сейчас дружно сидели рядом, перелистывая заманчивые страницы, и с интересом рассматривали рисунки.

Однако всему приходит конец. Надоело и это. Тогда мальчик, который недавно еще рвался в бой, предложил: