- Ты чего пугаешь? Прямо мороз по коже, - поежилась Виолетта. - Может, стоит брякнуть куда-нибудь наверх, прямо в столицу?

- Спустись на землю, девочка, - осадил её Ямщиков. - Оглядись вокруг. Вся пресса и телевидение трясут компроматом на чиновников и подлецов всех уровней, а результат? Никого не колышет судьба народа и государства, идет борьба олигархий. Воров в законе вся страна в лицо знает, а мы их пальцем тронуть не смеем. Только задень, такая вонь поднимется! Адвокаты, депутаты, журналисты, академики, артисты - все в правозащитники пойдут, чтоб своих благодетелей с нар вытащить. В нашем с вами положении единственное, что остается, - это ликвидировать частную силовую структуру Будякина. Тех самых профи, которые нас самих намерены ликвидировать. Тогда он сразу утратит влияние, его перестанут бояться, и тот же самый Ижак со своей преступной группировкой начнет его прессовать. Вам ясен ход моих мыслей?

- Ясно-то оно, конечно, ясно, да только на душе от всего это больно пасмурно, - вздохнул Славка. - Почему бы милиции самой за это не взяться? Вашим ребятам, небось, это дело как-то привычней, да и по службе положено.

- А у нас на положено знаешь, что положено и чем сверху забито? саркастически усмехнулся Ямщиков. - И в этом твое счастье. Я и то удивился: на улице стреляли с глушителем, а в больнице ночью, когда надо особую тишину соблюдать, вдруг сняли. А дежурный следователь Яшухин на такую несообразность внимания не обратил. Я уж не говорю о том, что никто крови на лестнице не заметил. А если бы кто-нибудь, кроме меня, понял, что был ещё один пистолет, ты бы сейчас уже в общей камере отдыхал, и я за твою жизнь не дал бы трех копеек бумажными деньгами. В нашей протекающей конторе серьезная информация продержится от силы час, потом весь город знать будет.

- Будем, стало быть, останавливать будякинскую зондеркоманду, - не то спросил, не то констатировал Славка. - Рискованно, а с другой стороны, ещё рискованней их не затормозить. Меня-то они точно пришьют, как пуговицу, в четыре дырки.

- А я боюсь, - призналась Виолетта. - Вроде понимаю, что если погиб именно тот киллер, которого я запомнила в лицо, то опасаться пока нечего. Им больше нет смысла охотиться за мной. И все равно не по себе как-то. Подежурьте ночью кто-нибудь, а то не усну.

- Я за день так наматываюсь, что потом из пушки не разбудишь, отмахнулся Ямщиков. - Да и жена у меня больно ревнивая. Давай ты, Славян, твое дело молодое. - И он заговорщицки подмигнул. - А пока определимся по направлениям. Виолетта сидит на связи, телефон тут у неё персональный, проблем никаких. Собирает и передает информацию от меня к тебе, от тебя ко мне. Я вентилирую наши каналы и веду оперативно-розыскную работу. А ты, Славян, выполняешь задания. Инициативу не проявляй, голову не подставляй. Помни, что нам без тебя не справиться. Этого монстра Будякина надо остановить до выборов, после будет поздно.

- Ребята, а вы думаете, мы сможем это сделать за оставшиеся две недели? - снова подала голос Виолетта. - И зондеркоманду ликвидировать, и Будякина провалить на выборах? Уж ему-то точно помешать не сможем!

- Да, не сможем, - спокойно подтвердил Ямщиков, - но это дела не меняет. Будем стремиться. Наша задача - засветить силовую структуру Будякина. Если кто-то из его ребят попадет под следствие, можете не сомневаться, прокуратура, да и наши тоже, начнут землю носом рыть, чтоб побольше накопать на самого господина кандидата. Что мэру, что губернатору такой депутат, как шило в задницу. В принципе, доктор Ляпунов всех устраивает. Хоть его и поддерживает местная оппозиция, но с властями ему поневоле придется сотрудничать, а Будякин исключительно на себя работает. Да и нагадить может крепко.

- Засветить, легко сказано, - задумалась Виолетта. - Если бы мы знали, где они высунутся, можно было бы какую-то засаду устроить, подставить их...

- Где - это можно устроить, - возразил Ямщиков, - вот когда - это несколько сложней. Самое быстрое и эффективное - ловля на живца. Ты как, Славян, готов на крючке потрепыхаться.

- Смотря в каком смысле, - поежился Славка, - если в прямом, то нет, конечно.

- Ну, и отлично, - Ямщиков плотоядно потер ладони. - Поспрашивай своих друзей, нельзя ли снять для тебя квартирку или подходящий угол. Главное, чтобы окрестная местность хорошо просматривалась. А потом организуем утечку информации о твоей берлоге и спровоцируем нападение. Они с этим, я думаю, затягивать не станут, времени нет, чтобы долго готовиться. Ты аккуратно сматываешься, а эти попадают в западню. Найдешь подходящую берлогу, обговорим детали. Ладно, мне пора. Не скучайте!

Ямщиков махнул рукой и быстро выскользнул за дверь. Виолетта и Славка переглянулись. Не в том дело, что не успели попрощаться или что-то ответить на последние распоряжения Ямщикова, а просто шаги его оборвались сразу за порогом палаты, словно капитан дальше по воздуху полетел или просто растворился в пространстве. Славка недоверчиво покачал головой, осторожно подкрался к дверям и резко их распахнул. Виолетта захихикала. Поозиравшись, Славка захлопнул дверь и дважды повернул ключ в замке. Увидев его растерянное лицо, Виолетта хохотнула, аккуратно промокнула глаза платочком и сказала:

- Ненавижу эту его манеру исчезать и появляться. Научился у своего ворья. Человек без походки. Специально обратила внимание: никогда не ходит одинаково. Или подстраивается под того, с кем идет, или кого-то копирует. Один раз опера чей-то день рожденья отмечали. Ночь, ливень на улице, контора пустая, заперлись в кабинете. Только разлили, как вдруг в коридоре: бум-ширк, бум-ширк. А у тогдашнего начальника райотдела такая походка была хромая - правой ногой топает, а левой пришаркивает. А, сам понимаешь, ночью все звуки слышней. Эти все замерли, как кролики, гадают, какая нечистая шефа в контору среди ночи принесла, вроде, никаких ЧП не случалось, все тихо. А шаги все ближе, ближе и останавливаются у самых дверей кабинета. Ну, все ясно - кто-то настучал. А в то время как раз был самый угар борьбы за трезвость. За выпивку на рабочем месте увольняли сразу. Да ещё руководство требовало, чтобы результаты налицо. Тук-тук-тук - в дверь стучат. А свет из-под двери видно, так что отмалчиваться бесполезно. Давай скорей улики в форточку выбрасывать - стаканы, бутылки, с третьего этажа, одну закуску оставили. А из коридора: "Оперативнички, открывайте, свои, лейтенант Ямщиков!" Его чуть не разорвали. Лет десять прошло, до сих пор простить не могут.

- А в этом что-то есть. - Славка плюхнулся в кресло. - Походка - это характер. Я сам заметил, когда прятался, парик надевал и все такое. Вот я попробовал из себя крутого изобразить, и даже мысли в голове другие сразу появились. Каким-то наглым себя почувствовал, агрессивным. А если походка не соответствует внешнему облику, это сразу в глаза бросается. Скажем, если офицер в гражданском костюме идет, это сразу заметно.

- Не прав был Ямщиков, умеешь ты думать, - сказала Виолетта с кровати. - Слушай, Пермяков, а какое у тебя образование?

- Обыкновенное, - пожал плечами Славка, слегка смутившись, - школа. Ну, в техникуме ещё немного поучился.

- Маловато будет, - голос девушки прозвучал строго, как у учительницы, недовольной нерадивым учеником. - А профессия у тебя какая? Маляр?

- Маляр-верхолаз.

- Это у тебя прямо в трудовой книжке написано? А просто маляром сможешь работать?

- А зачем? - удивился Славка. - Если я верхолаз, то этим и буду всегда заниматься.

- Ты уверен? - усомнилась Виолетта. - А если не сможешь лазать? Мало ли. Здоровье не позволит, например. Вот будет тебе лет пятьдесят, силенки уже не те, или пальцы в своих горах отморозишь напрочь. Что тогда?

- Вот тогда и буду думать. Неприятности надо переживать по мере поступления.

- Похоже, все-таки прав был Ямщиков, а не я, - вздохнула Виолетта, ни черта думать не способен. К неприятностям надо готовиться задолго до того, как они наступят. Насколько я понимаю, малярные работы у тебя закончились, а осталась только непостоянная халтура. Верно?