Неторопливо девушка пересекла огромный холл и остановилась у лифта. Почти сливающиеся со стенами створки тут же разъехались в разные стороны, пропуская Ромашку внутрь. Через несколько секунд девушка вышла этажом ниже, прежде чем свернуть в коридор, остановилась полюбоваться морем…

Море было огромным, почти во всю стену. Высокие волны переливались малахитом и бирюзой, склонившееся к горизонту солнце подсвечивало вздыбившуюся воду, делая картину еще более яркой и выразительной. На переднем плане барахтались люди, цепляясь за какие-то обломки, но Ромашка почему-то никогда не обращала на них внимания.

С трудом оторвав взгляд от картины, девушка повернулась: и перед ее глазами снова было море. Таинственные громады черных скал поднимались из воды, по которой, искрясь, бежала дорожка закатных лучей. Рядом, чуть левее, - снова море. Приветливая лазурь под ясным небом, на ней - невероятные, кажущиеся скорее порождением волн, чем творением человеческих рук, корабли с белоснежными парусами… В этом зале кругом было море. Ромашка всегда подолгу стояла здесь, среди картин. Она любила море, можно сказать, заочно, потому что никогда не видела его своими глазами. Где-то, ближе к югу, располагался город-курорт. Он стоял на самом берегу моря, и, казалось Ромашке, был не слишком далеко от ее родного города, но очень мало кто из Ромашкиных знакомых мог позволить себе отдых на побережье. Однако такое все же случалось изредка, и тогда счастливец по возвращении собирал всех знакомых и весь вечер рассказывал и показывал фотографии. Или пересылал письма и фото по сети. Несколько раз такие фотографии попадали к Ромашке, и она с жадностью принималась их рассматривать в надежде увидеть наконец, какое оно на самом деле - море. Но ее каждый раз ожидало разочарование: почему-то на фотографиях море лишь изредка показывалось бледно-голубой полосой где-то на горизонте, едва проглядывая между стен зданий и ветвями диковинных растений. Чаще всего на снимках был запечатлен крупным планом сам счастливец, отдыхавший в приморском городе: на фоне отеля, в аквапарке или в красиво обставленном номере, в выложенном мозаикой бассейне или в ресторане. Иногда Ромашка думала: "А что, если море нельзя фотографировать?", и тут же отбрасывала эту мысль - ну кому и зачем может понадобиться запретить фотографировать море! Но, так или иначе, а моря на снимках действительно не было.

Ромашка нехотя покинула зал и направилась по коридору. Нужный поворот девушка нашла сразу, и, едва зайдя за угол, остановилась как вкопанная. Первый подземный этаж имел окна почти под самым потолком. Обычно они давали мало света, но сегодня день был необычно ясный и солнечный, поэтому слабые лучи все же проникали в зал, и в их таинственном свете Ромашка увидела вдруг множество людей: они стояли вдоль стен, замерев в разнообразных позах, величественные, изящные и прекрасные…

Девушка моргнула, и наваждение прошло. Теперь она видела, что это не люди, но в неверном свете белый мрамор, казалось, дышал, статуи жили своей собственной жизнью и только и ждали, чтобы Ромашка отвернулась. Она сделала шаг вперед, и негромкий стук каблуков разнесся эхом, едва не напугав. А хотелось ступать тихо-тихо, чтобы подслушать почудившийся вдруг тихий шепот. Но в этот миг тишину прорезал новый звук:

- Ромашка, привет!

От неожиданности девушка вздрогнула всем телом и, обернувшись, увидела Рыся, спешащего к ней из дальнего угла зала.

- Привет, - ответила она почти шепотом.

Парень, видимо, понял, что зрелище Ромашку потрясло, и удовлетворенно хмыкнул:

- Нравится?

Она медленно кивнула.

- Их совсем недавно подняли из хранилищ, - принялся рассказывать Рысь. - Как я слышал, эти статуи очень древние. Ну, конечно, их вряд ли создали еще до Большого Ледника, но уж точно задолго до Каменного Дождя!

Ромашка слушала молча, но Рысь правильно рассудил: это вовсе не потому, что ей неинтересно, - просто девушка все еще не оправилась от потрясения.

- Так вот, когда я впервые их увидел, я подумал, - тут Рысь понизил голос, оглянулся, и продолжил уже едва слышным шепотом, - я подумал, что если хутор в лесах существует на самом деле, то тамошние люди должны быть похожи на них. И еще я подумал о тебе…

Ромашка шла, стараясь ступать как можно мягче. Робко, словно опасаясь обидеть мраморное изваяние, и в то же время внимательно, девушка разглядывала фигуры и лица людей, в первый момент показавшихся ей живыми. На портретах, созданных художниками до Каменного Дождя, люди тоже были непохожи на современников Ромашки, и оттого девушка почти не воспринимала их, как изображения реальных, когда-то живших людей. Здесь же все было по-другому: недаром в первый момент статуи показались ей живыми.

Она переходила от одной фигуры к другой. Чаще всего они были ниже ее ростом, хотя, стоя на постаментах, и казались выше. А еще они совсем не были похожи на людей, вернее, на тех людей, которых Ромашка знала. Мужчины в городе редко занимались работой, где требовалась физическая сила - всё делали роботы, потому-то Ромашкин отец смотрелся против них богатырем, хотя ростом часто оказывался ниже остальных на целую голову. Многие, правда, пытались усовершенствовать свое тело, занимаясь в спортзалах или глотая специальные таблетки, и их сила, так явно выпяченная напоказ широченными - не обхватишь и двумя руками - буграми мышц под одеждой, вселяла страх. Но, глядя на мраморные фигуры, Ромашка думала почему-то, что вздумай ожить один из замерших у стены воинов - и никто из местных хулиганов не выстоит против него в честном поединке. Правда, честного поединка такому воину вряд ли следовало ожидать.

А женщины! Они казались Ромашке уж совсем странными: широкие бедра, небольшие груди, плавные линии тела - модели, с которых ваяли скульпторы свои шедевры, сейчас обязательно получили бы обидные прозвища и считались бы если и не уродинами, то уж во всяком случае дурнушками. Хотя… может, как раз такой и была ее бабушка?

- Я так и знал, что тебе понравится, - раздался за спиной довольный голос Рыся. - Другим они почему-то не нравятся. Вчера приходили несколько человек, - он умолк на секунду, а когда Ромашка обернулась, опустил глаза и сказал: - Ржали как ненормальные!

Ромашка отвернулась, и на лице ее появилась недоверчивая улыбка. Вот как, значит, отпетый хулиган так проникся искусством, что ему обидным и неприятным показалось поведение вчерашних посетителей. Да что показалось - так оно и было! Но вот уж от кого-кого, а от Рыся девушка меньше всего ожидала подобной реакции. Наверное, что-то в этом здании есть такое, что может поселить чувство прекрасного даже в самую черствую душу. А может, дело в самом Рысе, который оказался лучше, чем она, Ромашка, думала?

Рысь провел ее только до выхода в коридор.

- Слушай, Ромашка, а у тебя есть уже какие-то планы на вечер?

Вопрос застал девушку врасплох, и потому она едва вспомнила, что сегодня у нее много дел, особенно после полудня, и домой она вернется поздно, к тому же, скорее всего, уставшая.

- Сегодня я буду занята, - пробормотала она.

- А завтра?

- Завтра? Наверное, свободна… А что?

- Давай встретимся завтра вечером, - предложил Рысь.

- Давай, - нерешительно ответила девушка.

- Договорились! - воскликнул Рысь. - Завтра вечером в пять на перекрестке Кольцевой и Музейной. Идет?

- Идет.

Домой Ромашка вернулась уже затемно. На Кольцевой освещение включали всегда вовремя, потому что этот район города считался очень неспокойным. Девушка старалась держаться как можно ближе к обочине, опасаясь, что из какого-нибудь подъезда или арки вдруг выскочит темная тень и на нее набросится. Однажды она была свидетелем того, как черная тень кинулась из-под арки на прохожего и уволокла куда-то в темноту. До той арки было далеко, и девушка, понимая, что сама не сможет помочь, подняла крик. Как и следовало ожидать, ее просто проигнорировали. Бросившись назад, к перекрестку, Ромашка наткнулась на полицейского, но уговорить его сдвинуться с места не смогла, да еще и сама едва не угодила в отделение за нарушение общественного порядка.