Она кивнула и села на край моей кровати.

- Расскажите мне об этом Институте Геринга. Он имеет какое-нибудь отношение к Толстому Герману?

- Матиас Геринг - его двоюродный брат. Институт для оказания психотерапевтической помощи существует под покровительством Геринга. Если бы не это, в Германии почти не осталось бы приличных заведений, где лечат психических больных. Наци уничтожили бы психиатрию только потому, что ее цвет составляют евреи. Все это - сплошное лицемерие. Многие психиатры продолжают тайно выписывать труды Фрейда, осуждая его публично. Даже так называемый Ортопедический госпиталь СС около Равенсбрюка - не что иное, как психиатрическая лечебница СС. Киндерман работает в нем консультантом, являясь при этом одним из учредителей Института Геринга.

- А кто же финансирует институт?

- Трудовой фронт и военно-воздушные силы.

- Ну конечно! Разменная монета Премьер-министра.

Глаза Марианны сузились.

- Послушайте, вы задаете слишком много вопросов. Кто вы, полицейский или что-нибудь в этом роде?

Я встал с кровати, надел халат и сказал:

- Что-нибудь в этом роде.

- Вы расследуете здесь какое-нибудь дело? - Ее глаза расширились от возбуждения. - Что-нибудь, в чем замешан Киндерман?

Я открыл окно и на минутку высунулся из него. Приятно вдыхать утренний воздух и даже запахи, доносящиеся с кухни. Но сигарета еще приятней. Я достал последнюю пачку из-за оконного выступа и закурил. Глаза Марианны с неодобрением задержались на сигарете в моей руке.

- Здесь нельзя курить, вы знаете?

- Я не знаю, замешан ли в этом деле Киндерман или нет, - сказал я. Именно это я и хотел выяснить, ложась сюда.

- Ну, тогда вам нечего меня опасаться, - с жаром заверила она. - Мне наплевать, если с ним что-нибудь случится. - Она встала, сложив руки на груди, ее лицо приняло жесткое выражение. - Он негодяй. Знаете, несколько недель я работала все выходные, потому что больше было некому. Он сказал, что заплатит мне вдвойне и наличными, но до сих пор ничего не заплатил. Вот какая он свинья. А я купила себе платье. Это, конечно, глупо, надо было подождать. Теперь я задолжала квартирной хозяйке.

Я размышлял, не разыгрывает ли она меня, как вдруг увидел у нее на глазах слезы. Если она меня и разыграла, то, надо признаться, сделала это мастерски. Такая игра заслуживала признания.

Она потерла нос и сказала:

- Можно попросить у вас сигарету?

- Конечно. - Я протянул ей пачку и затем чиркнул спичкой.

- Вы знаете, Киндерман был даже знаком с Фрейдом, - сообщила она, закашлявшись немного после первой затяжки. - Они познакомились в Венской медицинской школе, где Киндерман учился. После ее окончания он какое-то время работал в Зальцбургской психиатрической лечебнице. Он сам родом из Зальцбурга. Когда в 1930 году умер его дядя и оставил ему в наследство этот дом, он решил превратить его в клинику.

- Похоже, вы его хорошо знаете.

- Прошлым летом у него две недели болела секретарша. Киндерман знал, что у меня есть некоторый опыт секретарской работы, и попросил меня заменить ее. Так что я его хорошо изучила. Достаточно хорошо, чтобы возненавидеть. Я не собираюсь здесь задерживаться - сыта всем этим по горло. Поверьте, тут очень многие думают так же, как я.

- А как вы считаете, есть среди здешних сотрудников кто-нибудь, кто хотел бы ему отомстить? Тот, кого он очень сильно обидел?

- Вы имеете в виду серьезную обиду, да? Не какие-нибудь там неоплаченные часы?

- По-видимому, да.

Я выкинул сигарету за окно.

Марианна отрицательно покачала головой.

- Нет, подождите, - спохватилась он. - Был такой человек. Примерно три месяца назад Киндерман уволил одного санитара за то, что тот явился на работу пьяным. Довольно противный тип, и, по-моему, никто не огорчился, что его выгнали. Меня здесь в то время не было, но я слышала, что, уходя, он весьма крепко выражался в адрес Киндермана.

- А как его звали, этого санитара?

- Херинг, Клаус Херинг, кажется. - Она посмотрела на свои часы. - Ой, пора браться за работу. Я не могу болтать с вами все утро.

- Еще одно, - остановил я ее. - Мне нужно осмотреть кабинет Киндермана. Вы можете мне помочь? - Она покачала головой. - Я не могу этого сделать без вас, Марианна, - настаивал я. - Сегодня ночью!

- Не знаю. А если нас поймают?

- Слово "нас" здесь не подходит. Вы будете стоять на страже, и если кто-нибудь наткнется на вас, скажете, что услышали шум и решили проверить. А я что-нибудь придумаю. Может быть, скажу, что хожу во сне.

- Это вы хорошо придумали.

- Ну так как, Марианна?

- Ладно, я помогу вам. Но нам нельзя выходить до полуночи, пока не закроют двери. Я буду вас ждать в солярии примерно в половине первого ночи.

Выражение ее лица изменилось, когда она увидела, как я достаю из бумажника банкнот в пятьдесят марок. Я засунул его в нагрудный карман ее крахмального белого халата. Она вытащила его оттуда.

- Я не могу это взять. Вы не должны этого делать.

Я сжал ее кулак, не давая ей возвратить мне деньги.

- Послушайте, это только для того, чтобы помочь вам продержаться, по крайней мере до того момента, когда вам заплатят сверхурочные.

На лице у нее было написано сомнение.

- Не знаю, - колебалась она. - В этом есть что-то неправильное. Столько я зарабатываю в неделю. Мне этого хватит не только, чтобы продержаться.

- Марианна, сводить концы с концами, конечно, очень хорошо, не иногда нужно и пошиковать.

Глава 4

Понедельник, 5 сентября

- Доктор сказал мне, что электротерапия имеет временный побочный эффект - ухудшение памяти. Если не считать этого, я чувствую себя замечательно.

Бруно озабоченно посмотрел на меня.

- Ты в этом уверен?

- Никогда не чувствовал себя лучше.

- Ладно, я предпочитаю, чтобы тебя, а не меня включали в розетку. - Он фыркнул. - Но что же получается? Все, что тебе удалось разнюхать, пока ты отлеживался в клинике Киндермана, временно затерялось в твоей голове, не так ли?

- Дела не так уж плохи. Я ухитрился осмотреть его кабинет. Одна очень привлекательная медсестра мне все о нем рассказала. Киндерман читает лекции в Медицинской школе военно-воздушных сил, а также работает консультантом в партийной частной клинике на Блайбтройштрассе. Не говоря уже о том, что он член нацистской ассоциации докторов и "Херрен-клуба".