Он попал в прославленную воинскую часть, в 1-ю Забайкальскую дивизию. Дивизия формировалась в основном из добровольцев, из лучших представителей рабочего класса и крестьянства Москвы, Петрограда, Тульской губернии и Самары. Дивизия громила отборные белогвардейские полки под Бугульмой, под Уфой, во взаимодействии с Чапаевской дивизией сражалась на реке Белой, освобождала Челябинск, Иркутск, Читу и другие сибирские города. Она входила в состав Народно-революционной армии Дальневосточной республики, командовал ею командарм Иероним Петрович Уборевич, и было ему тогда всего лишь двадцать шесть лет.

Николай Крылов был назначен командиром батальона 3-го Верхнеудинского полка. Итак, снова командная должность в прославленной боевой части, что накладывало на молодого командира двойную ответственность. Здесь малейшая ошибка была бы замечена, здесь всякое неумение в установлении контактов с подчиненными завело бы в тупик командира.

Батальон Крылова в составе дивизии штурмовал Спасск-Дальний, участвовал в боях за Никольск-Уссурийск, за Раздольное, сражался под Седанкой. Достаточно было одного боя, проведенного без должного искусства, как он потерял бы право на командование батальоном. Учиться овладевать военным искусством дело долгое, бой же скоротечен, ошибся, вот она – трагедия. Бойцу смерть, командиру смерть вдвойне; поставил под, удар солдат, слишком дорога будет расплата за неумение.

Под Спасском дивизия получила приказ уничтожить, резерв белогвардейского корпуса Смолина, отряды из. кадровых офицеров.

Особенно упорное сопротивление встретил в этой операции батальон Крылова. Наступление в лоб чревато было большими потерями. Командир батальона не делал открытия, применив довольно простой маневр. Но простота его – в теории. А маневр нужно было провести в боевой обстановке, мгновенно все рассчитать и расставить людей. Это уже был экзамен на зрелость, на умение применить свои знания на практике.

Командиру 7-й роты комбат приказал атаковать офицерский отряд в лоб. Сам же повел остальные роты в обход и ударил противника с флангов. Точность расчета во времени и в передвижениях принесла победу. И это был, конечно, не единственный бой на подступах к Владивостоку, где Крылов получил возможность подтвердить свой военный талант.

25 октября 1922 года Владивосток был освобожден. Пришла поздравительная телеграмма В. И. Ленина. Она касалась и дивизии, и батальона Крылова, и молодого девятнадцатилетнего комбата. В городе состоялся парад красных войск.

Начались армейские будни. Учения, командирская учеба, постройка и благоустройство военного городка, шел и призыв нового состава. Однажды в расположение батальона прибыл командир полка Я. И. Королев. Он проверил положение дел в батальоне, похвалил комбата за то, что тот сумел в короткий срок навести образцовый порядок, и вдруг спросил:

– Далеко ты, Николай, забрался от дома… Домой не тянет?

Николай не сразу догадался, о чем речь, и, думая, что это намек на возможность получить отпуск, ответил:

– Как не тянет? Конечно, тянет! Четыре года своих не видел…

– Свои – отец и мать? Оба живы?

– Оба живы…

– Это легче… Но у меня вопрос другой. Не об отпуске речь! Кончается срок твоей службы…

– Ах, вот о чем речь! – воскликнул в ответ Николай Иванович. – Службу я заканчивать не намерен, коли достоин! А отпуск? Для отпуска найдется время!

– Это ты правильно говоришь, что для отпуска время найдется! А если решение служить у тебя твердое, то ведь решать не боги будут, а мы, твои товарищи! Мы в штабе дивизии уже обговорили этот вопрос. Пока враги у Советской Республики есть, нам без армии не обойтись. А армии нужны умные и добросовестные командиры!..

В ноябре 1922 года Николай Крылов женился на упаковщице спичечной фабрики Анастасии Васильевой. Через год молодая семья уехала к новому месту назначения – в район Хабаровска.

Красный командир!

Ореолом восхищения была окружена эта фигура в молодой Советской Республике. Народ поименно знал своих героических командиров, комдивов, комбригов. О них слагались песни, из уст в уста переходили легенды о их героических подвигах. И это объяснимо – от деятельности этих людей зависело спасение революции, освобождение родной земли от интервентов. И вместе с тем мало кто тогда знал о штабных работниках, об этих неутомимых тружениках войны. Даже и среди военных нередко штабной работник рассматривался лишь как лицо второго плана, как фигура всего лишь вспомогательная, даже и не обязательная в плеяде боевых героев.

Удивляться здесь особенно нечему. Во все времена по установившейся традиции с древних веков слава всегда отдавалась единолично полководцу. Мы даже не знаем, была ли рядом с воителями древних царств фигура, соответствующая современному понятию начальника штаба. Каждый, кто вступал на тропу войны, знал о существовании Александра Македонского, но даже и военные историки не могли бы почерпнуть из источников, кто же осуществлял штабную службу в македонском войске.

Мы знаем Ганнибала, Юлия Цезаря, обращаясь к средним векам хотя бы и русской истории, можем назвать выдающихся полководцев: Святослава Киевского, Владимира Мономаха, Даниила Галицкого, Александра Невского, Димитрия Донского. Но мы ничего не сможем сказать, кто им помогал в планировании операций, в расстановке сил в бою. Начальник штаба при Михаиле Илларионовиче Кутузове предстает перед нами из романа Льва Толстого фигурой сатирического плана, мастером придворной интриги, помехой главнокомандующему русских войск, а не помощником, хотя из документов выдвигается скромная, но крупная фигура дежурного генерала Петра Петровича Коновницына, фактически выполнявшего функции начальника штаба всех российских армий. Это о нем и Дохтурове Толстой писал, что это были неприметные шестерни, без которых не могла работать машина. Всегда оставались в тени и начальники штаба при Наполеоне. Все успехи отданы Наполеону, а его же неудачи списывались и на начальников штабов, и на его маршалов.

Шло время, менялось вооружение, осложнялось взаимодействие различных видов оружия, возрастала численность войск, штабы постепенно выходили из глубокой тени. Без работы штаба стали невозможными действия не только армий, но и соединений и частей значительно меньшего масштаба.

Штаб превратился в мозговой центр любого военного организма, он стал «глазами», «ушами», без него командир любого ранга превращался в слепца и глухого.

Заботы штаба в организации военного дела уже не ограничивались лишь временем военных действий. Штаб обязан был работать и в мирное время с тем же напряжением, что и во время войны.

В деятельность штаба входило прежде всего всестороннее изучение противника во время войны и возможного противника в дни мира. Штаб должен был располагать всеми данными о численности противника, о его вооружении, анализировать его тактику, знать расположение его войск, их воинскую подготовку, знать все, что касается их боевого обеспечения.

Не имея всех этих данных, ни один серьезный командир любого ранга, начиная с первой мировой войны, не мог планировать ни наступательной, ни оборонительной операции.

Нечего говорить о том, что начальник штаба всегда, в любой час дня и ночи, должен знать обо всем, что происходит, что должно произойти в его собственном подразделении, в его соединении или войсковом объединении. У него на схемах, у него в памяти все данные о каких-либо изменениях в личном составе, о вооружении, о состоянии материально-технической части, об обеспечении боеприпасами, продовольствием, медикаментами, койками в полевых и стационарных госпиталях, о путях подвоза, о состоянии дорог, мостов, бродов на местности. У него на столе карты не только тщательно прочитанные, но проверенные рекогносцировкой на местности. В штабе сосредоточены все расчеты передвижений как своих войск, так и предполагаемых противника.

Эта краткая характеристика штабной работы должна послужить объяснением того решения, которое пришлось принять командиру батальона Николаю Крылову.