ЛИДОЧКА. Ой, кто это?

НЕЗНАКОМЕЦ. Бродил по мукам, как по траве. Дайте копеечку. Можно две. Можно трёшку, злату серёжку, а лучше лучшего - бабу-матрёшку. ля калеки-калика не пожалейте шкалика.

(Лидочка наливает ему рюмку, подносит. Незнакомец принимает, выпивает, распрямляется, и... - перед нами Ромчик. Лидочка вскрикивает. Шилов потрясён. Эжен тоже слегка занервничал)

РОМЧИК (поставив рюмку) Волшебное зелье! Душе - вертикаль, а сердцу - веселье! (Чрезвычайно доволен произведённым эффектом. Ставит

на пол чемоданчик. Лидочке) А говорит попугай попугаю: я тебя, попугай, попугаю.

ЛИДОЧКА (в тон ему) Отвечает попугаю попугай: попугай, попугай, попугай! (Бросается Ромчику на грудь)

РОМЧИК. Я спустился вниз и отпустил шофёра.

ЛИДОЧКА. Ты откуда?

РОМЧИК. Прямо из Москвы. /Обводит глазами Эжена и Шилова. На Шилове взгляд его задерживается, глаза прищуриваются, губы кривятся в усмешке). Ба! Какие люди!

ЛИДОЧКА. Погоди, Рома, но ты ведь... умер.

РОМЧИК. По мне видно?

ЛИДОЧКА. По тебе нет, но... телеграмма. В ней написано, что ты умер.

РОМЧИК. Извини, не читал телеграммы. Ты разочарована?

ЛИДОЧКА (бросаясь на него с кулаками) Прекрати!

РОМЧИК. А что за телеграмма?

ЛИДОЧКА. Миша, покажи.

ШИЛВ (насупившись). Не покажу.

РОМЧИК. Дай сюда. Не ты в ней умер, а я.

ШИЛОВ. Не дам.

(Ромчик бросается на него но Шилов вытащил телеграмму и успел запихать её в рот. Торопливо жует. Ромчик умудрился-таки вытащить у него изо рта часть телеграммы. Шилов хочет запить бумагу, берёт со стола бутылку, но Эжен не дремлет, выхватывает бутылку и отставляет в сторону)

РОМЧИК (читает то, что удалось спасти) ...ся... мерзавец... иные миры...Ромчик... ушёл... Понятно. А что такое "ся"? Какое слово сожрал?

ЛИДОЧКА. Там было: радуйся. (Шилову) Зачем ты её съел?

ЭЖЕН. Ему капусты не хватило.

РОМЧИК. (Выразительно глядя на Шилова) Стала попа, как орех. так и просится на грех.

ЛИДОЧКА. Фу, Ромка.

РОМЧИК. Не я - народ. А народ в попах разбирается.

ЛИДОЧКА. Но кто мог послать эту гнусную телеграмму? У тебя есть враги, Рома?

РОМЧИК У каждого порядочного человека есть враги, Лида. И хватит об этом.

ЛИДОЧКА. Хорошо. Садись. поешь с дороги.

РОМЧИК. Погоди, сначала в честь праздника разреши любимой женщине...

ЛИДОЧКА. Что ты сказал?

РОМЧИК. (Копаясь в чемоданчике) Я сказал: через минуту , как говорят в Одессе, вы буете иметь...

ЛИДОЧКА. Нет, про любимую женщину?

РОМЧИК. Сказал: любимая женщина. А что?

ЛИДОЧКА. Твоя... любимая женщина?

РОМЧИК. А чья же? (смотрит презрительно на Эжена) Его что ли? Или... (пронзает брезгливым взглядом Шилова) вот этого? Моя, Лида. Только моя. Моею была, моею и останешься. Я и приехал, чтобы тебе об этом сказать.

ЛИДОЧКА. Опомнись, что ты говоришь? Ты представляешь, сколько мне лет. А тебе?

РОМЧИК. Счастливые годов не наблюдают

ЛИДОЧКА. Да ты малое дитя.

РОМЧИК. Поэтому мне и нужна опора. (Берёт её за руку) А эти что здесь делают?

(Поавленные мощным напором Ромчика Эжен и Шилов стоят с открытым ртом, как в шоке)

ЛИДОЧКА. С чего это ты раскомандовался? Они пришли ко мне, как и ты, на праздник.

РОМЧИК. А-а, ну ладно. Я - по другому поводу. Я привёз вот этот чемоданчик. И этот чемоданчик будет... здесь жить.

ШИЛОВ. Каков нахал!

ЭЖЕН. Выскочка.

ШИЛОВ. Ну вот что: я первый сюда пришёл, правда, Лида?

ЛИДОЧКА. Верно.

ШИЛОВ. Я хотел оставить это на потом, что называется на десерт, но он (показывает на Ромчика) ворвался сюда, нашумел, как перуанский петух. Приехал из Москвы, привёз чемоданчик...

РОМЧИК. Ну-ну, рожай, дятел. Я беременных не бью.

ЛИДОЧКА. Рома!

ШИЛОВ. А мог бы и не приезжать. Никому ты здесь не нужен.

РОМЧИК (сощурясь). Никому?

ШИЛОВ. Дон Эжен, вам нужен этот старикашка?

ЭЖЕН (рассматривает Ромчика, словно видит его впервые) Этот? Нет. (Лидочке, показывая на Шилова) И этот - нет.

РОМЧИК.тырь-пырь-нашатырь. Уже родил? Можно бить?

ЛИДОЧКА. Рома, уволю!

ШИЛОВ (высыапает на ладонь таблетки, бросает их в рот,хочет взять бутылку с вином, но бдительный Эжен снова отставляет её на край стола. Шилов берёт нетронутую рюмку Лиочки, запивает таблетки)

РОМЧИК. Водкой полезнее: быстрее растворятся.

ЛИДОЧКА. Миша, не волнуйся.

ШИЛОВ. Нет, кто от неё отказался? Кто прислал письмо, что она свободна, что она тебе больше не нужна? Я её потом трое суток откачивал. Если бы не я, на над собой знаешь что могла учудить?

РОМЧИК. Благодетель вы наш.

ШИЛОВ А теперь он приехал... Захотел - уехал, захотел приехал...

ЛИДОЧКА. Мищша, я в адвокатах не нуждаюсь.

ШИЛОВ. Нуждаешься. Ты во мне нуждаешься. (Эжену и Ромчику) И если хотите знать, я пришёл, чтобы навсегда остаться здесь.

До самой могилы!

ЛИДЧКА. О Господи! Опять эта проклятая могила! (Эжену, который тем временем незаметно успел переодеться в роскошный халат) Боже, что это?

ЭЖЕН (красуясь перед зеркалом) Что скажешь, Лесбия? Из самой Бухары.

ЛИДОЧКА. Бухары?

ШИЛОВ. Где это - Бухара?

ЭЖЕН (назидательно) Бухара находится в Бухаресте.

РОМЧИК. (Презрительно) Павлин.

ЭЖЕН. Не павлин, а верблюд. Чистая верблюжья шерсть. Потрогайте.

ШИЛВ. Нет Бухары в Бухаресте. В Бухаресте есть Румыния.

ЛИДОЧКА. Не напрягайся так, Миша, это у него шуточки такие.

ЭЖЕН. Это меня и отличает от этих двоих: у меня есть чувство юмора, и во-вторых, нет сексофригидального меатоза. (Глубкая пауза) Вы думаете, я сюда пришёл чай пить? Если кто и останется со своей Лесбией, так это её верный Катулл.

РОМЧИК. Какой ещё Катулл?

ЭЖЕН. Вот этот. (Достаёт свой портрет, вешает его любовно на стену.

ЛИДОЧКА. Да вы что, мужички, решили мне остаток жизни отравить?

ЭЖЕН. Лесбия, я осознал смысл своей жизни. Этот смысл - ты.

(Целует ей руку. Ромчик и Шилов с двух сторон оттаскивают его от Лидочеи, он не сопротивляется. Садится за стол, наливет себе чай.)

ЛИДОЧКА. Эй, старички, вы что разбушевались?

ЭЖЕН. Сижу пью чай, никого не трогаю. В своём бухарском халате, в своей законной петербургской квартире...

(Ромчик подрисовывает на портрете Эжена усики и чёлку)

ЭЖЕН (заметив это) А я-то гадаю, кто это на заборе нецензурные слова пишет.

ЛИДОЧКА. (отгоняя Ромчика от портрета) Явился, атаман. Ну-ка быстро - за стол, пока не рассердилась.

РОМЧИК (кивая на Шилова) С ним за один стол не сяду.

ЛИДОЧКА. Ну и не садись, можещь стоять. А командовать не позволю. У меня, между прочим, празник.

РОМЧИК. Прости, Лида. Я ведь подарок тебе... То есть... это не совсем подарок, но... (Вытаскивает из чемоданчика тетрадь) Это стихи, которые я написал для тебя... о тебе... о жизни вообще. Их здесь семьсот. Я хотел тебе эту тетрадь подарить, но теперь решил... (ядовитый взгляд на Эжена и Шилова) что прочту их сам.

ЭЖЕН (невозмутимо). Все семьсот сразу.

ШИЛОВ. Да, Лиду схватит инсульт.

ЭЖЕН. Очень гуманный способ отправлять близких на тот свет.

РОМЧИК. Я буду читать в день по стиху.

ЭЖЕН. Я ошибся в твоём гуманизме. Это называется - садизм.

ЛИДЧКА. Я сказала - за стол.

(Рассаживаются, но получилось так, что по правую руку Лиочки сидит дон Эжен, а по левую - Шилов. Стул для Ромчика рядом с Шиловым. Ромчик берёт стул и обойдя стол, ставит его рядом с Эженом. Садится, потом неожиданно хватает прибор Эжена и переставляет на дальний конец стола. Эжен вскакивает, идёт за своим прибром, а Ромчик мгновенно занимает освободившееся место. Дон Эжен растерян, пытается вытолкнуть Ромчика, но тот крепко упёрся в стол. Эжен сдаётся, садится на стул Ромчика)

РОМЧИК. /Назидательно/ У верблюда два горба, потому что жизнь борьба.

ЛИДОЧКА. Прямо как дети.

(Пауза. Молча пьют чай).