И вот, несмотря на самые невероятные усилия Дэви Легана и всех остальных дровосеков, брёвна стали задерживаться в этом изгибе. Стремительное течение втыкало бревна в берег. Запруда образовалась в самой середине потока, куда не рискнул бы отправиться ни один из дровосеков. Не прошло и нескольких минут, как вся поверхность реки, от одного берега и до другого, покрылась брёвнами, среди которых бурлили и пенились потоки воды, взлетая вверх и рассыпая во все стороны молочно-белые брызги. Бревно за бревном вытаскивали дровосеки, стоя на берегу, но сплошная масса брёвен посреди реки не трогалась с места. Прибывающие сзади бревна образовали как бы рамку по краям её и ещё плотнее сжали реку, преградив окончательно путь течению. Страшный шум и грохот перешли вдруг сразу в мелкую и однообразную трескотню. Брёвна, покрывавшие поверхность реки от одного берега до другого, преградили окончательно путь воде, которая стала подниматься с невероятной быстротой, угрожая затопить всю долину и смыть до основания лагерь.

Увидя грозящую опасность, хозяин схватил топор и, проложив себе путь среди чудовищной путаницы брёвен в самом начале запруды, где бурлили и пенились потоки воды, выбрался на самую середину потока. Опытный глаз сразу указал ему, как можно при помощи ударов топора то в одном, то в другом месте пустить по реке большие брёвна — «замочные», как их называют дровосеки, потому что они прочно удерживают на месте весь сплав. Отметив все эти бревна топором, он вышел на берег и спросил, не найдётся ли двух охотников, которые согласились бы отрубить эти бревна от того места, где они застряли.

Борьба с запрудами — опасная задача. Она настолько опасна, что для неё ищут всегда охотников. Дэви Леган давно уже прославился своими подвигами при уничтожении запруд. На вызов его отвечали согласием все неженатые дровосеки, за исключением Джонсона, слепой глаз которого не позволял ему брать на себя таких опасных обязанностей. Хозяин выбрал Берда Пиджона и Энди Уайта — опытных сплавщиков, умеющих хорошо владеть топором.

Поплевав себе хорошенько, на ладони, молодые люди схватили топоры и с весёлым, бодрым видом прыгнули с берега на самое основание запруды. Глаза всего лагеря со страхом и любопытством следили за ними. Люди эти совершали поистине героический подвиг, равный которому можно встретить разве только на поле битвы. Спокойно и хладнокровно, не боясь смерти, рубили они брёвна. Обязанность их заключалась в том, чтобы отрубить застрявшие в земле концы брёвен и затем в самую последнюю минуту постараться надуть злую судьбу и прыгнуть обратно на берег.

Не успели они ещё перерубить всех брёвен, как опытный глаз хозяина заметил, что бревна начинают отделяться у верхней окраины. Громкий предостерегающий крик его покрыл собою оглушительный грохот воды. В ту же минуту по всему пространству, покрытому брёвнами, пронёсся, гул, какой бывает при подземных ударах, заглушающий все другие звуки. Рубившие бревна дровосеки успели прыгнуть обратно на берег в ту самую минуту, когда запруда под ними начала разъединяться.

И вдруг раздался крик ужаса... Сердца дровосеков замерли от испуга. В тридцати шагах от них и в десяти от берега дровосеки увидели на бревне Розу-Лилию. Никем не замеченная, весело пробралась девочка на брёвна, чтобы набрать себе смолы. Не успела она это сделать, как брёвна пришли в движение, и её охватил такой ужас, что она не попыталась даже вернуться на берег, а бросилась на бревно и, уцепившись за него ручонками, подняла отчаянный крик.

Стон ужаса пронёсся по воздуху. Приближался тот страшный миг, когда поверхность помоста должна была разъединиться на части. Всякому опытному глазу было ясно видно, что к ребёнку нет никакой возможности пробраться. Попытка спасти девочку была бы безумием. Дровосеки бросились к окраине берега, но тотчас же отскочили назад от едва не налетевших на них брёвен. Остался один Джонсон. Как безумный, прыгнул он на ближайшее бревно, но тут же поскользнулся и упал. Несмотря на отчаянное сопротивление, он был подхвачен десятком рук и вытащен на берег.

В ту минуту, когда упал Джонсон, послышался чей-то безумный крик, и мимо дровосеков мелькнула гигантская фигура Мак-Уэ. Он прыгнул далеко на брёвна. С необыкновенною ловкостью и уверенностью перепрыгивал Мак-Уэ с одного раскачивающегося бревна на другое, сворачивая то в одну, то в другую сторону, пока не добрался до бревна, за которое держалась ручонками Роза-Лилия. Он схватил её за платье и сунул под мышку, словно куклу. Повернувшись обратно, он балансировал с минуту на месте и затем огромными скачками понёсся к берегу.

Берег огласился громкими криками радости и удивления. Но дровосеки тут же смолкли, увидя, как бревно, плывшее на пути Мак-Уэ, поднялось одним концом вверх, ударило его и столкнуло в бурливший водоворот потока. С нечеловеческими усилиями выбрался Мак-Уэ из воды весь мокрый и, взобравшись на следующее бревно, твёрдыми, большими скачками пустился снова к берегу. В этот раз не слышно было ни единого звука. Дровосеки ждали, затаив дыхание. Они видели, что обычно красное лицо Мак-Уэ, было бело, как известь. Оставалось всего каких-нибудь два фута до берега, когда одно из брёвен, на которое он собирался прыгнуть, вильнуло вдруг в сторону и Мак-Уэ, перевернувшись в воздухе, изо всех сил хлопнулся боком поперёк бревна. К нему навстречу бросились хозяин, Бракетт и ещё два дровосека. Они схватили его. Бревна колотили их со всех сторон, но они не обращали на ушибы никакого внимания и вместе с драгоценной ношей вытащили Мак-Уэ на берег. Не успел он ступить на землю, как свалился без чувств, продолжая так крепко держать девочку под мышкой, что её насилу освободили из его объятий.

Роза-Лилия, которую кто-то из дровосеков взял на руки, дрожала всем телом от ужаса. Но она была жива и здорова. Увидя Мак-Уэ, лежащего неподвижно с закрытыми глазами и полуоткрытым ртом, она рванулась из державших её рук. Она подбежала к своему спасителю и, опустившись подле него на колени, схватила крошечными ручками его побледневшее лицо и принялась целовать его. Мак-Уэ открыл глаза и с трудом приподнялся на одном локте. Смущение появилось на его лице, когда он увидел стоявших кругом дровосеков. Взглянув затем на Розу-Лилию, он улыбнулся и ласково прижал её к себе.

— Я очень... рад... что...— начал он, с трудом выговаривая слова.

Не успел он ещё кончить, как глаза его сразу изменились, и он с хриплым криком упал навзничь.

Джимми Бракетт, не обращая внимания на сопротивление и плач Розы-Лилии, схватил её на руки и понёс в лагерь.

РОГА КАРИБУ

Ровные пустынные берега тесно обступали уединённое озеро. Его ясная поверхность отражала, как в зеркале, безоблачное красновато-оранжевое небо. Далеко за лесом только что скрылось солнце. Один берег озера был голый, безлесный, а другой был покрыт низкими, тёмными и плотными рядами сосен, которые подходили почти к самой воде. От лесистого берега в озеро врезывался песчаный мыс, на самом конце которого стоял, как вылитый из бронзы, исполинский лось, подняв вверх свою великолепную большую голову. Его морда была вытянута вперёд. Казалось, животное хотело бросить кому-то громкий вызов. Широкие и плоские рога его были откинуты назад.

Невдалеке горел костёр, у которого сидел охотник и любовался прекрасным силуэтом лося. Осторожно протянув руку, он взял ружьё и свёрнутую из берёзовой коры трубу и тихо, как змея, пополз в чащу молодых сосен. Здесь он поднялся на ноги и скользнул дальше в лес.

Но в то же мгновенье животное, как бы почуяв невидимого врага, бесшумно скрылось среди ветвей.

Небольшой костёр скоро погас совсем, оставив после себя лишь холмик белой золы. Наступила ясная ночь, безветренная, холодная, полная запаха сосен, лавровых ягод и папоротника. Охотник знал, что к утру будет мороз.

Мало-помалу окутанный мраком мир, который казался таким пустынным и безмолвным, стал постепенно населяться незримой и тайной жизнью; всё вокруг преследовало друг друга, любило, пугалось, дрожало, наслаждалось или мстило. А между тем не слышно было ни одного звука кроме раздававшегося изредка загадочного шуршания сухих листьев или таинственного бульканья воды у далёких, поросших зеленью берегов.