Вечером того же дня, когда приехал капитан Джерри, судно «Саравак» вышло из гавани. Переезд по проливам и вероломному Яванскому морю совершился так благополучно, что Ян Лаурвик, суеверный, как настоящий скандинавец, начинал даже беспокоиться. Погода стояла спокойная, и им удалось подойти близко к берегу. Теперь необходимо было следить за приметами вдоль береговой линии, указанными на карте Ласкара. Подъезжая к низменному мысу, за которым они давно уже наблюдали, увидели они, что тот принимает постепенно вид двугорбого верблюда, точь-в-точь как на карте. За ним находилась узкая бухта, у входа в которую тянулся риф, о который разбилось злосчастное судно. По обе стороны рифа были два очень опасных канала. Вода в это время стояла так низко, что видна была зубчатая верхушка рифа, покрытого пеной прибоя. Во время прилива зубцы скрывались под водой, превращаясь в превосходную западню для судов. Судя по карте, погибшее судно следовало искать на глубине сорока восьми футов против середины наружного подъёма рифа.

«Саравак» остановился с другой стороны рифа. Здесь он будет хорошо защищён от волн. Пользуясь исключительной тишиной на море, Ян Лаурвик решил немедленно приступить к делу. Через полчаса после того, как «Саравак» бросил якорь, Ян был уже у рифа, захватив с собой водолазный костюм, капитана Джерри для управления воздушным насосом и машиниста-шотландца для управления паровым катером.

III

Возле рифа, на глубине от сорока восьми до семидесяти двух футов, тянулась каменистая мель, которая затем в нескольких сотнях шагов понижалась и исчезала в недрах океана. В тёплых водах этой отмели плавали пёстрые исполинские водоросли и странные рыбы, ещё более ослепительные и пёстрые, чем водоросли. А там дальше, в глубине, обитало множество плавающих, ползающих и неподвижных существ, самых разнообразных и необычайных форм. Тут были и самые крошечные, тысячи которых могли поместиться в ушке тончайшей иголки, и огромные, вроде исполинского осьминога со змееобразными щупальцами в двадцать — тридцать футов каждое. Все эти существа вели жизнь бесшумную, но полную ужасающей деятельности, жизнь, которую вечно подстерегает смерть.

И бот, по врождённому ли чутью или по какой-нибудь другой таинственной причине, поднялось вдруг волнение среди этих жителей морского дна, И до того было сильно их беспокойство, что все они двинулись вверх.

Чудовищный осьминог, пожирающий всё, что только могли схватить его щупальца-руки, двигался по каменистой отмели до тех пор, пока не добрался до затонувшего судна. Судно показалось его огромным, пристальным и блестящим, как хрусталь, чёрным глазам, в глубине которых переливались зловещим огоньком тончайшие лучи света, до того странным явлением, что всё внимание его сосредоточилось на нем. Никогда ещё в своей жизни не видел он скал такой необыкновенной формы. Осторожно протянул он одно из гигантских щупалец, чтобы исследовать странную скалу. Притронувшись к этому чуждому и незнакомому предмету, он с опаской отдёрнул щупальце и попятился назад. Но судно к великому удивлению осьминога не сделало ни малейшей попытки броситься на него. В нём, очевидно, не было воинственных наклонностей. А что, если при более близком исследовании оно окажется съедобным? Осьминог был голоден. Вот почему ещё раз, сначала осторожно, а затем более смело, протянул он свои щупальца, исследуя поверхность судна чувствительными присосками. Беспощадные щупальца схватили по пути нескольких притаившихся в судне рыб и моллюсков, а также прикрепившихся к килю вкусных хрупких крабов. Но от людей, затонувших вместе с судном, ничего не осталось, кроме костей. Мясо было давно съедено морскими хищниками, и кости стали гладкие, как отполированные.

Ощупывая затонувшее судно, осьминог огромными и выпуклыми глазами, блестящими, как зеркало, следил внимательно за всем, что происходило над ним и кругом него. И вот он увидел пилу-рыбу в семь футов длины, которая беззаботно плыла над ним. Одно из щупалец с быстротою молнии бросилось вверх и притронулось к ней своими смертоносными присосками. Напрасно билась красивая хищная рыба, стараясь освободиться от врага. Напрасно нырнула она вниз, надеясь проткнуть чудовище своей пилой. Не прошло и двух секунд, как щупальца обвили её кругом. Силы мгновенно покинули рыбу... Осьминог притянул её к себе, и через минуту она была уже у него в пасти.

С наслаждением пережёвывая пищу, осьминог вдруг заметил какой-то красивый крупный предмет, который плыл между его глазами и поверхностью моря. Притянув обратно к себе свои щупальца, чудовище, точно парализованное, замерло, прижавшись как можно плотнее к тёмному остову затонувшего судна. Осьминог прекрасно знал, что тёмный предмет этот — «убийца», рыба-меч, единственное существо, которого он боялся. Змееобразные руки его и сильные челюсти были бессильны при встрече с зубами рыбы-меча, а ничем не прикрытое тело становилось совершенно беззащитным.

Рыба-меч не заметила находившегося под ней исполинского осьминога. Она гналась за другою дичью и быстро промчалась мимо. Появление её лишило чудовище аппетита. Вместо того чтобы снова искать пищу, оно высматривало теперь укромный угол. Здесь, на открытом месте, оно чувствовало себя в опасности.

За утонувшим судном осьминог увидел отвесную скалистую стену, достигавшую почти самой верхушки рифа. У основания её тянулся целый ряд низких пещер, которые образовались от постепенного разрушения каменных пород. Самая большая из этих пещер находилась прямо за судном, и осьминог обрадовался, увидя её. С необыкновенной живостью двинулся он в эту пещеру задней частью туловища, заполнив всю её своим мягким и раздутым телом. Он глядел из пещеры выпуклыми чёрными глазами, которые зорко наблюдали за всем окружающим, а пятнистые щупальца, каждое из которых было у основания своего толще человеческого бедра, он вытянул вперёд, спрятав их среди водорослей. Осьминог надеялся, что какая-нибудь неосторожная жертва подойдёт так близко, что ему удастся схватить её.

Не успел осьминог расположиться в своём новом убежище, как перед его ужасными глазами мелькнула странная фигура, которая медленно спускалась чад затонувшим судном, окружённая прозрачной зеленоватой водой. Фигура эта была далеко не так длинна, как пила-рыба, которую он недавно поглотил. Она была толста и широка и на обоих концах своих тупая, чего никогда не бывает у рыб. Глаза у неё были огромные, круглые и выпуклые. От головы её и от одного из странных круглых и толстых плавников тянулись прямо вверх два гибких щупальца, которые были так длинны, что осьминог не видел конца их. Да, странное это было существо, но осьминог чувствовал, что оно съедобное. Скрываясь среди разноцветных морских водорослей, щупальца осьминога трепетали от ожидания того мгновения, когда добыча приблизится на приличное расстояние.

Случилось, однако, что в ту минуту, когда странное существо спускалось, не делая ни малейшего движения своими плавниками, и уже приблизилось настолько, что осьминог мог схватить его, он увидел вдруг «убийцу». Осьминог мгновенно изменил свои планы. Он не интересовался больше появившимся вновь существом и желал только одного — остаться незамеченным. А вновь появившееся существо тем временем, не подозревая о таком близком соседстве подстерегавшего его осьминога и «убийцы», плывшего наверху, спустилось на судно и затем с большим трудом проложило себе путь к верхней каюте, таща за собой два длинных щупальца.

IV

Когда Ян Лаурвик, надев свой водолазный костюм, спускался в зеленовато-прозрачную глубину моря, он делал спокойно всё, что требовалось его ремеслом, и не испытывал при этом никаких опасений. Он верил в свой костюм, в свою собственную ловкость и в своего товарища, капитана Джерри, управлявшего верёвкой и воздушным насосом. На случай нападения зловредной акулы или пилы-рыбы он захватил с собою тяжёлый, длинный обоюдоострый нож, самое лучшее оружие на глубине морской. Нож этот находился в ножнах, крепко привязанных к поясу. С ним был кроме того электрический фонарь, укреплённый на лбу прямо над глазами.