— Постойте, — окликнул спутников Пижама, останавливаясь у прилавка с хот-догами. — Мне надо что-нибудь съесть, иначе меня вырвет.

— Да пошел ты, Пижама, — простонал Джефф. — Ты меня уже достал. Купи мне тоже. Я тебе отдам деньги на трибуне.

— И еще один, — добавил Хок. Подошедший Билли принюхался и довел счет до четырех.

— Мне без лука.

Стретч замер и раздраженно замотал головой.

— Господи Иисусе! Да вы посмотрите на часы, ребята! Осталось же десять минут до начала!

— Ну конечно, — перебил Даррен, — Стретчу же не терпится появиться на телеэкране, чтобы мамочка его увидела.

—Ах вот как… — рассмеялся Джефф. — Надо было сразу сказать. Если твоя мамочка хочет увидеть своего мальчика по ящику, я могу ей показать пленку, которую мы получили с Филберт— стрит. Она будет… — он умолк на середине предложения и уставился на противоположную сторону улицы. — Внимание! Что это у нас там?

Все повернулись на сто восемьдесят градусов и уставились в указанном направлении, тут же заметив троих небрежно одетых юнцов, пытавшихся пробраться сквозь толпу.

—Твою мать! — рассмеялся Джефф. — Это же команда из Уимблдона!

— Постой, — промолвил Пижама, и серьезность его голоса, а также встревоженное выражение лица тут же заставили всех остановиться. — Не надо лезть на рожон. Может, это кто-нибудь из этих святош, которые точат зуб на Билли. — И прежде чем кто-либо пошевелился, он вышел вперед и обнял Билли за плечи. — Не бойся, сынок, — промолвил он под общий хохот с деланной заботой, — мы присмотрим за тобой.

— Да пошел ты! — ответил Билли, осклабясь и отталкивая его в сторону. — Господи, если бы всякий раз, когда я спасал твою задницу, я бы получал по фунту стерлингов, я бы уже мог безбедно жить не работая.

Хок покачал головой.

— Это еще как сказать!

— Эй, смотрите! Сейчас я покажу этим простофилям! — рассмеялся Даррен и, схватив хот-дог Пижамы, бросился через дорогу и тут же исчез в толпе.

— Полный идиот! — со смехом заметил Хок. — Пошли.

И все пятеро двинулись за Дарреном, продолжавшим преследовать своих жертв и перешедшим на шаг, как только он поравнялся с фанатами «Уимблдона». Приблизившись к ним с широкой улыбкой на лице, он указал на противоположную сторону улицы, и когда те встревоженно повернулись, то увидели устремленные на них взгляды Билли и его спутников. Даррен продолжал что-то серьезно говорить им и рассмеялся только тогда, когда они сломя голову бросились наутек и притормозили, лишь достигнув фургона, битком набитого отборными силами полиции.

— Вы видели, как они уносили ноги? — продолжая смеяться, осведомился Даррен, присоединяясь к остальным. — Что может быть смешнее этого зрелища, когда южные лондонцы готовы в штаны наложить от страха? По-моему, с этим ничто не может сравниться.

Билли, не останавливаясь, только покачал головой. Все продолжали шутить и смеяться, пока не достигли главного входа. И тут, когда Билли полез в карман за билетом, его остановил знакомый голос. Подняв голову, он увидел перед собой крепко сбитого полицейского, черные волосы и густые усы которого придавали ему поразительное сходство с голкипером «Арсенала» Дэвидом Сименом. Если бы не униформа и не лишние сорок фунтов, их можно было бы принять за близнецов.

— Так-так, а не мистер ли это Робертс? — произнес Даррен. — А я думал, полиция сегодня будет заниматься «Лестером». Неужели тебя снова отстранили, Дэйв?

— Что-то вы сегодня припозднились, ребята, — произнес полицейский, игнорируя замечание Даррена.

— Просто мы хотим поддерживать нашего любимого полицейского в состоянии постоянной боевой готовности, — выходя вперед ответил Билли. — Как у нас обстоят дела с кляузами и доносами?

Легкая улыбка появилась на лице Робертса.

— Неплохо-неплохо. Я слышал, вы поменяли паб?

— Черт побери! — воскликнул Билли. — Похоже, налогоплательщики неплохо наживаются за твой счет. И во сколько тебе обошлись эти сведения?

Со стадиона донесся приглушенный рев, свидетельствовавший о том, что команды вышли на поле, и все инстинктивно начали продвигаться к турникетам, оставив Билли и Робертса пожирать друг друга глазами.

— Рано или поздно, Эванс, ты поскользнешься, — помолчав, пробормотал полицейский, — и тогда я тебя сцапаю.

Билли окинул его взглядом и покачал головой.

— И не такие, как ты, пытались это сделать, старина. И тем не менее вот я безупречно чистый вхожу в Аптон-парк, а они… бог знает где они теперь. Это тебя ни о чем не заставляет задуматься?

— Ты хочешь, чтобы я задумался о них или о тебе? — поинтересовался Роберте.

— Это уж твое дело, — рассмеялся Билли и двинулся вслед за остальными. — Впрочем, меня это не волнует.

Хокинс затормозил на гравиевой дорожке перед домом Билли и выключил движок. На улице уже темнело, и в доме горели все окна.

— Ты посмотри, прямо как на приморском бульваре.

— Да ладно тебе причитать, скряга. Ты можешь себе это позволить.

Билли кивнул.

— Что верно, то верно. — Он потер кулаками глаза и посмотрел на Хокинса. — Значит, собираемся утром?

— Да. Я переговорил с ребятами и спросил у них, как они относятся к тому, чтобы заняться сбором денег, — говорят, что готовы. Утром они подойдут к стоянке, и тогда можно будет все обсудить как следует. Если их это устраивает, тогда перейдем к улаживанию остальных вопросов.

— Ну что ж, партнер, тогда до девяти утра, — промолвил Билли, открывая дверцу машины, — Будем зарабатывать деньги, сынок. Много денег.

Понедельник, 27 марта 2000 года, 9.00

Распахнув дверь, Билли вошел в кабинет своей секретарши и увидел Хокинса, который уже ожидал его, сидя у окна.

— Что это ты так вырядился? — рассмеялся он. — В костюме… У тебя что сегодня судебное заседание?

Хокинс почувствовал, что заливается краской, и откашлялся, чтобы скрыть смущение.

— Ну… я не знал… и… ты же понимаешь, — кивком головы он указал на секретаршу, разбиравшую почту.

Билли с извиняющимся видом поднял руку и повернулся к секретарше.

— Доброе утро, Джил. Включи, пожалуйста, чайник и подойди потом ко мне — мне надо тебе кое— что сказать.