Крыса ела его мозг, она засунула острую морду в череп и откусывала куски, которые больше не функционировали, больше не оставалось рецепторов, которые воспринимали бы импульсы, и они угасали сами собой.

Солнце, вставшее над деревьями, залило светом церковь, двор и кладбище, но ни одна птица не запела, приветствуя его. Лишь откуда-то из-под старого здания доносился тихий шорох. Но вскоре и он затих.

Пендер устал. Вместе с главным лесничим Денисоном они объездили сегодня утром весь Эппинг-форест, побывали на фермах, в частных домах и государственных учреждениях. Они искали следы, оставленные крысами, и расспрашивали местных жителей. Большинство имело дело с грызунами в разное время, но ничего серьезного обнаружить не удалось.

Лег он поздно, встал рано и, обдумывая результаты вчерашнего совещания в заповеднике, от разочарования чуть не прокусил нижнюю губу. Он знал, что Стивен Говард уже давно больше бизнесмен, чем ученый, но не понимал, до какой степени. Заведующий научной частью «Крысолова» терпеливо выслушивал разгоряченных спором Пендера и Уитни-Эванса и, не меняя выражения лица, время от времени кивал то одному, то другому, почти не высказывая собственного мнения. Очень скоро Пендер сообразил, что Говард ждет, как на все это будет реагировать Торнтон, и не желает выдавать свои мысли раньше личного секретаря. Ему уже приходилось наблюдать такое поведение Говарда на совещаниях в присутствии начальства, и оно всегда его забавляло, но сейчас речь шла о гораздо большем, чем личные амбиции, и Пендер выходил из себя от злости. То, что Уитни-Эванс и Торнтон все обсудили еще до совещания, стало очевидно, когда личный секретарь предложил не пороть горячку и запретил широкомасштабные операции до получения убедительных доказательств наличия в лесу черных крыс.

Стивен Говард тут же поддержал его, сказав, что, несомненно, нужны дополнительные доказательства, к тому же до сих пор черная крыса, если она вообще существует, была на редкость пассивна, так что можно с достаточной уверенностью предположить, что она такой и останется в ближайшие дни, которые потребуются для сбора информации. И нечего, мол, звонить в колокола раньше времени.

Дженни была в ярости. Ее отчет попросту проигнорировали, зато было развито ее же собственное предположение, что она видела нутрий, выходящих из пруда, и обращено против нее. Сидевший с ней рядом в библиотеке, занятой под совещание, Пендер схватил ее под столом за руку и попытался успокоить, зная, что она совершенно впустую изольет свои чувства на Уитни-Эванса, Торнтона и Говарда. Он тоже едва сдерживался от злости, но за долгие годы приучился контролировать себя и пользоваться ею с умом. Начал он свое выступление с опасности, которой чревато любое промедление. Потом в деталях восстановил картину лондонского Нашествия и напомнил присутствующим о допущенных тогда ошибках, о недооценке крыс, которая обошлась в сотни жизней, и неадекватных мерах, принимавшихся поначалу в борьбе с ними, и проигнорированных без всяких оснований предупреждениях. Возьмут ли господа на себя ответственность за новое нашествие?

Инспектор безопасности Эрик Дагдейл согласился с Пендером в том, что риск слишком велик. Главный лесничий Денисон пребывал в сомнении. Никто из его подчиненных не докладывал ни о каких чрезвычайных происшествиях в лесу, хотя он замечал в последнее время, что с ними творится что-то странное. К тому же он сам видел белого оленя, а это плохой знак, и он был очень расстроен. Торнтон и Говард открыто смеялись над ним, однако Уитни-Эванс прореагировал иначе. Уж он-то знал, что не стоит смеяться над местными легендами. Тем не менее ему тоже нужно было убедительное доказательство, прежде чем принять окончательное решение. Молчавший до этого Алекс Милтон с видимой неохотой согласился с ним. Торнтон кивнул. Говард подался вперед и с полной серьезностью проговорил десять минут, рассказывая собравшимся о предполагаемом плане действий, о том, как его команда под началом главного биолога Майкла Леманна и Пендера со всей тщательностью прочешет каждый квадратный дюйм леса, пока не удостоверится, что черной крысы нет и не бывало в Эппинг-форест. Но при малейшем подозрении, что крыса есть, если это подозрение окажется достаточно подтвержденным, кнопка тревоги будет нажата без всякого промедления. Все они понимают, сколь серьезна ситуация, но также понимают, что преждевременная эвакуация приведет к панике. Он поглядел на Торнтона в ожидании одобрения и получил его в последовавшей лекции личного секретаря о мерах осторожности.

Пендер знал, что проиграл и бессмысленно лезть с возражениями. Следующие два часа были посвящены обсуждению, как следует организовать поиск и как скоординировать действия местного штата с людьми из «Крысолова». Конечно, все должно проходить в полной секретности, и Торнтон сам лично информирует министра внутренних дел. Было решено, что Пендер и Денисон прямо с утра возьмутся за дело, при этом Денисон должен был служить гидом Пендеру в этом густонаселенном лесу. Вопросы должны задаваться вообще о грызунах, потому что о серьезных происшествиях местные жители наверняка расскажут без наводящих вопросов. Тогда Пендер сможет организовать более тщательный поиск в том или ином районе, которые покажутся ему подозрительными, а затем даже расширить зону поиска.

Дженни за все время не проронила ни одного слова, но Пендер чувствовал, что она в нем разочарована. Когда они выпивали в баре незадолго до совещания, то оба немножко расслабились. Им было приятно друг с другом, и на совещание они ехали с большой неохотой. Вскоре Пендер втянулся в обсуждение достаточно формальных, но все-таки необходимых поисков и несколько раз натыкался на ее взгляд, из которого, как ему показалось, исчезло всякое дружелюбие. Понимая ее негодование, он не понимал, при чем тут он, поэтому мысленно пожал плечами и сконцентрировал внимание на том, что ему предстояло сделать завтра. Едва закончилось совещание, она выскользнула из библиотеки, не дав ему возможности объясниться.

Пендер отправился к себе домой в Лондон, поставил будильник на пять тридцать и устало повалился на кровать.

Утром он опять был в лесу и встретился с Денисоном в Центре. Дженни нигде не было видно. Они переговорили коротко с Алексом Милтоном и старшим учителем Виком Уиттейкером, сказали им, куда поедут и в каком порядке, на тот случай, если Центру потребуется срочно с ними связаться. Обжигаясь кофе, поданным Джен Уимбуш, Пендер и Денисон отказались от завтрака и отправились в путь.

Около полудня они почувствовали легкую усталость от повторения одних и тех же вопросов, к тому же мрачное предчувствие, порожденное весьма поверхностным осмотром безлюдных участков леса, притом, что они знали, какая опасность может угрожать населению, держало их на грани нервного срыва.

Пока Денисон на самой малой скорости ехал по дороге, Пендер осматривал прилегающий лес с обеих сторон. Начинался еще один прекрасный солнечный день, тумана как не бывало, и солнце стояло уже высоко в небе, когда Пендеру показалось, что в такой день не может случиться ничего ужасного. Он с удивлением посмотрел на Денисона, когда тот свернул с главной дороги на боковую, широкую, но расползшуюся от дождей и упиравшуюся в проржавленные железные ворота. Ворота держались на кирпичной кладке с обеих сторон, и там было еще по калитке для пеших визитеров. Похоже на въезд в поместье. Обе сторожки напротив друг друга были заселены, вероятно, людьми, приглядывавшими за лесом. А дорога шла дальше между двумя рядами сосен.

— Что это? — спросил Пендер, когда Денисон остановил машину.

— Поместье Сеймур-холл, — ответил Денисон, ставя машину на ручной тормоз. — Здесь никто не живет, по крайней мере после пожара лет шестьдесят назад. Но здесь ведутся лесоразработки, а поля сдаются в аренду фермерам. Большое поместье.

Не выключая мотора, Денисон вылез на дорогу. Открыть ворота оказалось делом нелегким.

— Если вы хотите пройти по дороге подальше, я пока поспрашиваю в сторожке, — предложил Денисон, возвращаясь "к машине.