— Когда-то эти заброшенные помещения были раем для мальчика, — ностальгически сказал принц. — Подумайте о потайных комнатах. Тогда я насчитал сто шесть комнат, наполненных вещами, которые для всех остальных не имели ни малейшей ценности. А для мальчика? У меня от восторга распирало грудь, когда я касался старинных костюмов для маскарада, читал любовные письма, пришпиленные к вызовам на дуэль, или глядел на портреты великолепных наложниц и мрачных далеких кузин.

Мы шли вслед за ним, пока принц уверенно обходил гниющие части паркета, и нагибался под провисшими балками потолка. Он вошел в альков, потянул за какой-то шнур, и доски, закрывавшие окно, поползли в сторону.

— Лиу Шень, больше известный как Смеющийся Принц.

Долгие годы почти не повредили шелк. Краски, хотя и слегка выцвели, тоже хорошо сохранились. С портрета на нас глядел достаточно симпатичный человек. Я бы сказал, что ему было слегка за тридцать. Высокий серьезный лоб, тонкий гордый нос с горбинкой, твердый и хорошо очерченный рот. Довольно странные, необычные глаза, ясный взгляд, но направленный непонятно куда. Как если бы Смеющийся Принц глядел не на зрителя, а перед ним — быть может на призрака, или еще на какое-то странное видение, которое только он один мог видеть. Руки были малы и настолько изящны, что могли бы принадлежать женщине. Я не увидел никакого следа безумия, тем не менее его осанка говорила о внутренней надменности, способности почти на все. И его одежда явно была символом чего-то, хотя я не знал чего. Зато Мастер Ли знал.

— Великий Будда, если бы его брат-император увидел его вот так одетым, желтый шарф был бы в дороге через час, — потрясенно сказал Мастер Ли. — Сын свиньи думал, что по рангу выше императора. На самом деле он решил, что выше, чем большинство богов.

Он объяснил мне символику орнамента.

— Верхнее одеяние: солнце, звезды, гора, дракон, водоплавающие птицы. Нижнее: верхушка храма, свежая трава, пламя, рис, топор и награды. Только император Китая имеет право носить все двенадцать орнаментов, но Смеющийся Принц добавил тринадцатый: глаза павлина, символизирующий Второго Повелителя Неба. Судя по всему он готовился поставить свой трон прямо за Нефритовым Государем, Повелителем Неба.

Мне показалось, что теперь странные глаза глядят с другим выражением, и я решил, что смотрю на человека, который обнаружил, что ему не нравится этот мир и вышел из него — вроде Чоу Голова-Горошиной в моей деревне, который каждое утро присоединялся к петухам и приказывал солнцу взойти.

Когда принц повел нас к выходу, я обнаружил, что иду на цыпочках, а нарисованные глаза следят за каждым моим шагом. Принц подошел к обитой медью двери и достал древний ключ, размером с его предплечье. — Я уже говорил, что это поместье было раем для мальчишки, — заметил он.

Действительно рай. За дверью оказалось старинное оружие, а несколько чудовищного размера топоров могли использоваться только для торжественных церемоний. Тысячи и тысячи разного рода сабель, кинжалов и мечей лежало на полках вдоль стен, и мы нашли, что некоторые из них были лучше современных. Я выбрал маленький топор и короткий меч, принц взял взял копье и кинжал, а Мастер Ли сунул в пояс связку метательных ножей. Следующая дверь вывела нас на маленький внутренний дворик, в кладовке я нашел вполне современную металлическую кирку и стальной лом, которые прихватил с собой. В центре дворика стояло каменное здание, внутри которого оказался заброшенный колодец и лестница, ведущая глубоко вниз.

— Старый погреб находится на самом дне, — сказал принц. — Сомневаюсь, что кто-нибудь был там с тех пор, как я играл в героя, запертого в ужасных подземельях.

Мастер Ли внимательно проверил, не входил ли сюда кто-нибудь совсем недавно, и его глаза блеснули, когда он увидел слои нетронутой пыли. Я принес несколько факелов и мы зажгли их. Принц пошел было вперед, но я прыгнул и загородил ему дорогу. — Тысяча извинений, Ваше Высочество, но я здесь именно для этого, — вежливо сказал я. Сжимая топор, я первым пошел вниз. Принц, решил я, был очень храбрым мальчишкой, и я невольно содрогался, продираясь через толстую паутину, которая одеялом свисала с потолка, а дюжины пауков бежали по моим рукам и ногам.

Потом на меня напали сотни демонов — нет, летучих мышей — нет, белых летучих мышей — я взвизгнул и упал на ступеньки, охватив голову руками. Когда я осмелился открыть глаза, то увидел Мастера Ли, спокойно стоящего передо мной и разглядывавшего меня со смесью недовольства и изумления.

— Десятый Бык, в россказнях крестьян о белых летучих мышах нет ни слова правды, — насмешливо сказал он. — Они даже не альбиносы. Они страдают от вызванной паразитами болезни кожи, как и так называемые белые слоны из Индии, и они не живут тысячу лет, их черная кровь не является Эликсиром Жизни, и, если ты коснешься их, то не лишишься всех своих волос.

Принц ободряюще улыбнулся мне. — Мальчиком я поймал несколько и держал у себя как домашних животных, — сказал он. — Достаточно грязные, но ничего более худшего не произошло.

Он провел рукой по голове, поправляя растрепавшиеся волосы, и я растерянно пригладил свои. Потом встал на ноги, покрепче ухватил свой топор, повыше поднял факел и опять пошел вниз, чувствуя себя полным идиотом. По дороге я прошел четыре площадки. Лестница заканчивалась в погребе, совершенно невероятных размеров, и Мастер Ли с принцем принялись проверять твердый каменный пол и стены, в поисках тайного хода. Пока я глядел на них, я немного пришел в себя. В конце концов Мастер Ли сдался, выпрямился, хлопнул руками по ляжкам и недовольно посмотрел на меня.

— Ну, Бык, чего стоишь как статуя, — проворчал он. — Если кто-то и понимает в туннелях, так это ты. Найди проклятый лаз.

Быть может это ребячество, но я должен был сделать взять реванш после унижения с летучими мышами, и я устроил настоящее представление. — Ага! — сказал я, проверив пол. — Ага! — ощупав стены. Я задумчиво постоял, вылитый портрет Юного Гения. — Сыма Цянь написал «погреб», но не "в погребе", — много значительно сказал я, подошел к лестнице и внимательно проверил ее. — Ага! — сказал я и начал взбираться к последней площадке.

Мастер Ли улыбнулся и пошел за мной, и я не смог удержаться.

— Когда я шел вниз, то обратил на это внимание, — объяснил я. — Я думал о том, как они ухитрялись поднимать через все пять пролетов огромные куски льда, поэтому я внимательно смотрел по сторонам и в конце концов нашел.

Я махнул своим факелом по сторонам, чтобы показать им старые бронзовые кольца, вделанные в стены. — Блоки, через них пропускались веревки, к которым прикреплялось что-то вроде шахтерской клети, — сказал я. — Они расположены на равном расстоянии и на одной линии, везде, кроме одного места, вот здесь. — Я поднял факел к правой стене и показал арку в линии колец, которая заходила почти под потолок. — Здесь они не смогли выдержать одинаковый уровень по обеим сторонам. Единственная возможная причина — стена не такая прочная.

— Браво, — сказал Мастер Ли, и я почувствовал себя лучше.

Он взял мой факел, я поплевал на руки и махнул киркой. Махать пришлось не слишком долго. Вскоре уже образовалась небольшая выемка, и после того, как я, действуя стальным ломом как рычагом, сдвинул каменную плиту, открылось темное пространство, и наши факелы едва не погасли, когда оттуда хлынул затхлый воздух. Через несколько минут я расширил дыру, так что мы смогли войти в длинный туннель, вырезанный в камне, и ведущий вниз, к корням горы.

— Будьте очень осторожны, — предупредил Мастер Ли. — Если туннель действительно ведет в могилу, там могут быть ловушки для грабителей.

Мы медленно пошли вперед, перед каждым шагом проверяя пол и нервно выискивая на потолке то, что могло бы обрушится нам на голову. Туннель достаточно резко уходил вниз, и при этом все время поворачивал. Мы спускались и спускались, и через какое-то время я решил, что мы достигли уровня долины, или даже уже под ней, и тут туннель выпрямился, пошел ровно, и где-то через сто чи начал подниматься вверх. Мы шли, медленно, в полной тишине слышались только наше тяжелое дыхание и звуки шагов. И никаких ловушек. В конце концов огонь факелов отразился от поверхности кирпичной стены, полностью перегородившей туннель. Мастер Ли проверил ее и не нашел ничего опасного. Моя кирка и лом заработали опять. Стена оказалось очень толстой, но против лома нет приема, и, наконец, большой кусок кладки покачнулся, затрещал и упал на пол, подняв облако красной пыли. Мы закашлялись, пыль забила глаза, пришлось поднять повыше факелы, но вот пыль немного улеглась и мы застыли на месте, с ужасом глядя на то, что лежало на полу сразу за стеной.