Долина Скорби находится совсем недалеко от Пекина, и спустя три дня я уже поднимался на нависающий над ней кряж. Было раннее утро. Я смахнул росу с большого плоского камня, мы уселись на него и стали ждать, когда туман рассеется. Именно тогда я сообразил, что Долина Скорби похожа на бокал с носиком, и этот носик — щель, ведущая на юг, в другие долины. Вьющаяся по стенкам бокала тропа заросла деревьями и цветами, для которых тут было настоящее раздолье — по моему их было даже слишком много. Никакой крестьянин в здравом уме не стал бы сажать цветы на пахотной земле, если можно вырастить что-нибудь другое, более полезное. Подозрительное расточительство сил и денег, и это заставляло меня нервничать.

— Крестьянам платят, чтобы они ничего не сеяли здесь, — сказал Мастер Ли, как если бы прочитал мои мысли. — Это называется Дорога Принца, и красивая длинная история рассказывает, откуда взялось такое название. — Он вытянул руку в сторону долины. — Бедная или богатая? — спросил он.

Я мысленно копнул ногой землю. — Ни то, ни другое. Земля, кажется, неплоха, но ее не много. На склонах холмов слишком много мела и камня, болото на западе засолилось. Небольшая деревня может процветать, но несколькими ртами больше — и начнется голод.

— Превосходно, — сказал Мастер Ли. — Первый владелец этой долины быстро понял, насколько тяжело здесь делать деньги, и упился до смерти. Первый, но не последний. Его наследники последовали этому восхитительному примеру, и каждые несколько лет крестьян приглашали на пир, сопровождавший очередные благородные похороны. Как ты думаешь, понравилось ли им, когда оказалось, что у некоего Князя Чоу железная печень, и он прожил тридцать лет?

Крестьяне везде одни и те же. — Они никогда не просили ему это, — уверенно сказал я. — Они рассказывали своим детям грязные истории о Бессердечном Чоу, Скупом Князе, а путники всегда могут точно сказать, где он похоронен, только увидев направление, в котором мочатся фермеры.

— И тут ты прав, хотя сегодня мало кто рассказывает о Скупом Чоу, — сказал Мастер Ли. — Кое-кто другой заменил его, и захватил весь рынок историй. Бык, одна из твоих наиболее подкупающих черт характера — способность держать рот на замке, когда ты умираешь от любопытства, и пришло время ответить на один из вопросов, которые ты хотел задать, но не задал. Кто такой Смеющийся Принц? Почему крестьяне, монахи и даже настоятель дрожат от ужаса при одной мысли о том, что он мог встать из мертвых?

Я устроился на камне поудобнее, и вот краткое изложение того, что я узнал о благородном господине, чей веселящийся дух навещает меня до сегодняшнего дня.

У императора У-ди был младший брат, Принц Лиу Шень, который всегда был головной болью для всех. Он глубоко постиг Путь Дао,[15] но был недисциплинирован, и говорили, что его способности уступают только его лени. При дворе его небезобидные шутки держали в напряжении всю знать, но наконец и для него настало время сделать что-нибудь полезное. Когда вино наконец-то победило Князя Чоу, император послал своего бесполезного родственника управлять Долиной Головы Дракона, которая тогда еще не была Долиной Скорби. Крестьяне обрадовались такому веселому на вид господину, а староста должным образом ввел его в управление имением.

— Мои дорогие друзья, — сказал принц, очаровательно улыбнувшись. — Мои дорогие, дорогие друзья, я заклинаю вас сеять тыквы. Много-много тыкв.

И он пустился в пляс, напевая, — Много, много, много, много… тыкв!

Ну, принцам присущи странности, что поделаешь. Крестьяне посадили множество тыкв, молча спрашивая себя, где Принц Лиу Шень собирается найти свиней, которые бы их съели. Как оказалось, он не собирался использовать тыквы как еду. Высушенные семена тыквы-горлянки имеют замечательное свойство: они очень долго горят, испуская великолепный белый свет, и принц привез с собой экспертов, которые открыли значительные залежи соли под болотом на западе долины. Поместив семена тыквы в фонари, сделанные из рогов носорога, Принц Лиу Шень оказался в состоянии основать первую в мире соляную шахту, которая работала двадцать четыре часа в сутки.

Крестьян приковали к огромным горизонтальным колесам. Надсмотрщики с кнутами заставляли людей идти по кругу, и буры вгрызались в мягкую землю, уходя вниз на тысячу чи. Потом приготовили бамбуковые клети и веревки, буры заменили на лебедки, и начали поднимать наверх корзины с рассолом, который лили в большую трубу, бежавшую через всю долину к меловому участку на восточной стороне. Через дыры в земле струился газ, без запаха, но легко вспыхивавший. Рассол лили на железные противни и подогревали, получавшуюся соль отправляли на рынок. Днем и ночью бичи надсмотрщиков гнали крестьян по кругу, а Смеющийся Принц, сидя в шелковом паланкине, отпускал веселые шуточки и дружески махал рукой всем и каждому.

Наконец соль кончилась, но принц успел обнаружить узкую, но богатую жилу железной руды. Всех мужчин деревни разбили на бригады, которые, скованные между собой, начали рыть бесконечные туннели, а женщин оставили прикованных к колесам. Теперь они надували гигантские кузнечные мехи, и не было мгновения, когда Смеющийся Принц не говорил о завоевании империи. Именно тогда его и назвали "Смеющийся Принц". Чувство юмора почти убило его, потому что он едва не помер от хохота, видя смешные прыжки женщин у колеса. Металл их цепей нагревался до красна, и в свое время "Танец Крестьянок Принца Лиу" потряс весь двор.

Смеющийся Принц обладал настоящим талантом ученого и разработал процесс, в ходе которого железную руду обрабатывали кислотой и другими материалами, после чего его железо становилось намного менее ломким, чем любое другое. Завод для производства кислоты располагался на вершинах восточных холмов, и ядовитые отходы текли вниз дымящимся ручьем, кружившем по всей долине. Мудрецы и ученые собирались вместе, чтобы понаблюдать за поразительными эффектами в том месте, где отходы стекали в болото. Вода в этом месте стала ярко желтой. Днем от нее шел пар и на поверхности появлялись пузыри, по ночам она испускала странный фиолетовый свет, а рыбы и лягушки всплывали кверху брюхом и ужасными мертвыми глазами смотрели на поднимающиеся в небо черный дым от кузниц. Потом умерли все деревья, не осталось ни одной птицы, а Смеющийся Принц отпустил замечательную шутку о запахе. Кое-кто протестовал, но все протесты прекращались, когда принц открывал книгу и показывал цифры доходов. Огромные цифры.

Но в один день случилось то, что никто не понял. Принц Лиу Чень внезапно потерял интерес к деньгам. Он вернулся к своей первой любви, и полностью поменял свои научные интересы. Теперь он собирался полностью изменить медицину.

— Я сброшу завесу невежества с искусства исцеления и выведу наружу каждый нерв и каждую ткань! — пообещал он.

Собравшиеся мудрецы и ученые пришли в ужас и даже решили протестовать, когда принц объяснил детали будущих экспериментов, но проглотили языки, когда он добавил, что нуждается в дополнительном материале для опытов. — Больше, больше, больше, больше, — пропел Смеющийся Принц, пускаясь в пляс. — Больше, больше, больше, больше и еще больше… материала! — Мудрецы и ученые переглянулись, и пустились танцевать вместе с ним.

Недалеко от его имения находился большой грот. Он переделал его в Медицинский Исследовательский Центр, и мудрецы, которые собрались, чтобы наблюдать за экспериментами, аплодировали и получали награды — а потом, оказавшись снаружи, валились на землю и их рвало желчью до судорог. Некоторые все-таки протестовали — и становились материалом следующих экспериментов. Принц, без всяких сомнений, лучше всех в мире умел вытягивать, сжимать, отрезать, окунать в кислоту, сжигать, ломать и изгибать — редко когда человеческое тело изучали так тщательно. Люди, которые радуются таким занятиям, не могут пребывать в одиночестве. Поэтому Смеющийся Принц собрал вокруг себя людей с таким же складом ума. Он назвал их Монахами Радости, одел в пеструю, как у шутов одежду, и они танцевали, пели и смеялись под луной, направляясь вместе с солдатами в деревню, чтобы отобрать крестьян для новых экспериментов.