Вскоре стало ясно, что они идут пешком, вдвоем, одетые в коричневую шерсть, а не броню, и мое облегчение отразилось на лице женщины, прижимавшей сверток к груди. Мы остановили лошадей рядом с ними, сверток в руках женщины зашевелился, но там оказался не ребенок, как я думала, а маленькая черно-белая собака. Она лизнула лицо женщины, и я не сдержала улыбку.

Мужчина обратился к Кирину с певучим трегеллианским акцентом.

- Если вы едете в Тирвитт, то зря. Если только вы не поддерживаете этого Спящего принца.

- В Ньютауне так же, и в Тремейне, - хмуро сказал Кирин. – Оба потеряны.

Мужчина выругался.

- Не знаешь, как ситуация в Трессалине?

- Нет. Но, судя по следам на Королевской дороге, армия пошла на юг после Тремейна, так что…

Мужчина мрачно кивнул, и я вспомнила, где слышала раньше Тирвитт.

- Там был лагерь за городом, да? – сказала я. – Для беженцев из Лормеры. Что с ними случилось?

- Потеряны, - сказал он. – На них напали первыми. Бедняги оказались в ловушке, как крысы. Там была ограда, и они пытались выбраться, убежать, но не смогли. Это все, что спасло нас. Мы услышали крики из Тирвитта…

Он говорил, я видела, как двигаются его губы, но не слышала слова. Бедные люди. Мой народ. Они оказались заперты в лагере, вдали от домов, у них было только то, что они могли взять с собой, и они не спасли себя или любимых. Не смогли жить. И погибли.

Внутри снова закипел гнев, наполняя меня огнем, желанием двигаться, делать что-нибудь. Сражаться, мстить, все исправлять.

- …план был идти в Трессалин, но теперь… - мужчина все еще говорил, и я прислушалась вовремя, чтобы уловить. – Куда вы идете?

- В лес, - быстро сказал Кирин. – Пока что.

Мужчина снова кивнул.

- Знаю, некоторые отправились туда.

Мы замолчали, я видела, как мужчина смотрит на лошадей, на его лице мелькнула хитрость. Он с безразличием скользнул взглядом по Кирину, мне, Сестре Надежде и Ние, которые молчали. Нехорошее предчувствие сдавило грудь, и я попыталась поймать взгляд Нии, но лишь заметила, что она смотрит на сумку на спине мужчины, выражение ее лица отражало такое же желание, как и у него. Воздух, казалось, сгустился.

- Нам пора, - сказала я и заставила лошадь двигаться, нарушая растущее напряжение, которое замечала только я, все посмотрели на меня. – Удачи вам, - сказала я мужчине и его жене и подняла руку, показывая нож на поясе.

- И вам, - сказал он с ноткой разочарования.

Я потянулась к поводьям и хлестнула ими, заставляя лошадь неспешно бежать, чтобы уйти от них.

- Что такое? – спросил Кирин, когда я дала лошади снова идти.

- Мне не понравилось, как он смотрел на лошадей. И как Ниа смотрела на его сумку, - тихо сказала я. – Для нас опасны не только люди Аурека, - я увидела, как его костяшки на поводьях побелели. – Нам нужно быть осторожнее, - сказала я. – Лошади ценны.

- Как и ты, - отметил Кирин. – Слушай, может, мы…

- Мы договорились, - я прервала его. – Мы едем в Лормеру.

- Я хотел только сказать, что, может, не стоит говорить, что мы едем в лес. Пусть думают, что мы едем к берегу. Лиф знает, кто мы, сколько нас. И нас будет легко выследить.

- Ты прав. И нам нужно избегать людей. Не стоит общаться с ними.

Кирин согласно кивнул, Сестра Надежда поравнялась с нами.

- Неплохая мысль, - сказала она. В ее тоне было уважение, почти тепло. Это никак не наполняло мой пустой желудок, но как-то помогало.

Мы прибыли на окраину Алмвика, и солнце пробилось сквозь тучи, бросая на нас тусклый, но приятный свет. Кирин повел нас через развалины лагеря армии Трегеллана – палатки, склады и конюшни, о которых он рассказывал, пропали. Немного забытого оружия осталось в грязи, мы забрали все, что могли: больше ножей, булаву без рукояти, маленький меч, погнутый щит и шлем с вмятиной. Каким-то чудом мы наткнулись на мешок с галетами, сушеным мясом и фруктами, лежавший у палатки капитана, как ее назвал Кирин. Мы напали на еду, как животные, хоть сухари и были твердыми настолько, что я беспокоилась за зубы, я все равно пихала их в рот. Так делали и остальные. Это была лучшая еда в моей жизни. Мы доели все, запили водой из колодца. Кирин показал мне старый дом Эррин, где не осталось даже старого плаща, хотя я нашла старую книгу со сказками Трегеллана в кожаной обложке с позолотой под перевернутой кроватью.

Я хотела убрать книгу в сумку, чтобы потом отдать ей, но вспомнила Лифа на моей кровати в Лормере, рассказывающего, как его мама читала ему сказки. Любопытство пересилило, и я открыла книгу и увидела лицо Аурека. Я бросила книгу в печь, хоть там и не было огня. Решетка сдвинулась, и я нашла инструменты аптекаря, скрытые под решеткой. Ниа воскликнула, увидев их, и осторожно вытащила, а Сестра Надежда улыбнулась. Мы тщательно завернули инструменты, в последний миг я добавила в сверток книгу. Эррин сама решит, нужна ей книга или нет.

Ничего не оставалось, кроме как идти в Западный лес.

Лес кошмаров из моего детства, я верила, что там были духи, чьи грехи не поглотили, и они вечно скитались там. До путешествия в Скаррон я видела лес только издалека, когда мы миновали его с мамой, спеша на вызов. Но когда мне пришлось пройти его, я была приятно удивлена тому, что он оказался зеленым, теплым и полным жизни. Даже теперь он был живее и зеленее полей рядом с ним. Мы спешились и повели лошадей в лес по одному: Кирин, я, Ниа и Сестра Надежда шла последней.

Нападение произошло со всех сторон. В один миг птицы пели, а потом наступила тишина, зато появились они. Их было четверо, шарфы закрывали лица, опасно изогнутые ножи они держали в руках. На них не было важных нарядов, меток. Это не были люди Спящего принца. Они определили Кирина и Сестру Надежду самыми опасными и беспощадно напали на них. Удар в бок горла, в живот, и через секунды они были обезоружены и стояли на коленях, не надеясь отбиться. Это произошло так быстро, что мы с Нией даже не успели вытащить ножи. Ниа схватила меня за руку, и я крепко сжала ее ладонь.

Один из мужчин, высокий, голубоглазый, встал перед нами.

- Берите лошадей, - сказала я. – Берите, что хотите. Но дайте нам пройти.

- Куда пройти? – голос приглушал шарф, но он был мужским. И, к моему удивлению, принадлежал лормерианцу.

- Не могу сказать. Но обещаю, что я вам не угроза.

Мужчина задумался, склонив голову.

- Плащ выглядит теплым, - сказал он и потянулся к нему.

Он не успел приблизиться, другая фигура отбила его руку.

- Не трогай ее! – почти закричал он.

Он повернулся ко мне и убрал шарф, и я тут же узнала его.

- Стуан? – спросила я, он кивнул.

- Так это ты? – спросил Стуан. – Я так и подумал, но волосы…

- Покрашены, чтобы выбраться из Лормеры.

Мужчина, чью руку убрал Стуан, убрал свой шарф, показывая худое смуглое лицо.

- Кто она? – спросил он.

- Это леди Твайла, - сказал Стуан. – Донен Воплощенная.

Я взглянула на Кирина. Теперь он поймет, почему Лормера была правильным выбором.

- Верно, - сказала я, пытаясь сохранять голос ровным. – Знаю, я выгляжу немного иначе, но я – Твайла Морвен, Донен Воплощенная, дочь Пожирательницы грехов Лормеры и бывшая суженая принца Мерека.

Никто не выглядел впечатленным, и я понимала, что звучу и выгляжу не убедительно. Каштановые волосы, грязная, в старом плаще поверх платья, испачканного кровью. Никаких украшений, красного платья, стражи. Я не выглядела как сияющий признак надежды, о котором говорилось в легендах.

- Как тогда она касается тебя? – спросил другой мужчина, указывая на руку Нии в моей руке. – Донен была ядовитой.

- Нет, я… - я замолчала, пытаясь понять, как объяснить поступок королевы. – Я никогда не была ядовитой. Это все ложь королевы.

- Донен была палачом, - сказал мужчина. – Или ты была, если ты – это она. Ты убивала людей. Я был там, работал там. Мы все знали, что ты убивала людей. Я видел тела.

- Это была уловка, - сказала я. В голосе звучало отчаяние, и я подавила его. – Королева добавляла в их последнюю еду яд. Он был просчитан идеально, чтобы выглядело так, будто их убила я.