Мак наблюдал за лицом Изабель, когда на нее снизошло осознание, и она отшатнулась от пакета. Он меньше всего хотел заставлять ее читать этот стетоскоп, но если Хамелеон оставил улику, намеренно или нечаянно, которая могла привести к его идентификации, его поимке, тогда это нужно было сделать.

Но Изабель тоже знала это, Мак видел это по ее лицу. Хоть она и прижалась к стене, теперь она вновь шагнула вперед. Поджав губы в тонкую линию, она начала снимать перчатку.

Криминалисты уже определили, что на стетоскопе и бумаге не осталось отпечатков, хотя металлический диск, казалось, был поврежден - как и все в этом месте. На какую бы ошибку Хамелеона не надеялся Мак, особенно учитывая "операцию", оставление отпечатков не входило в его планы. Когда Изабель сдернула перчатку, Мак раскрыл пакетик. Но тот факт, что он специально оставил что-то после себя, стал еще одним признаком, что Хамелеон становится наглым - очень наглым.

Когда Изабель опускала голую руку в пакет, ладонь дрожала. С последним шипящим вздохом она коснулась одного из наушников. Свет от прожекторов, установленных криминалистами, проливался в коридор и освещал лицо Изабель сбоку. Один ее глаз, ясно видный Маку, немедленно расфокусировался, как будто она смотрела сквозь его грудь.

Внезапно ее глаза расширились, брови взлетели вверх, рот раскрылся, и Изабель закричала.

- Изабель! - заорал Мак, выдергивая стетоскоп из ее хватки.

Изабель начала падать назад, ее тело закоченело как доска, крик оборвался. Мак швырнул пакет в сторону Диксона и кинулся вперед. Он поймал ее обеими руками, когда она уже вот-вот готова была удариться о стену.

- Изабель! - снова закричал он, опуская ее на пол, ее раскрытые глаза уставились в потолок. - Изабель!

Ее глаза медленно моргнули, и все тело обмякло, голова запрокинулась. Рядом появился парамедик и поддержал ее голову, а Мак бережно уложил ее на пол. Вокруг них начали собираться офицеры и агенты.

- Изабель, - сказал Мак, склоняясь над ней. - Ты меня слышишь?

Краем глаза он заметил, что медик, мужчина тридцати с лишним лет, взял руку Изабель и прощупывает пульс на запястье.

- Не трогай ее руку, - рявкнул Мак, только потом осознав, что мужчина был в латексных перчатках.

- Вот, - сказал Диксон где-то сзади, протягивая парамедику перчатку Изабель. - Наденьте это на нее.

- Мак? - дрожащим голосом прошептала Изабель.

- Я здесь, - отозвался он, беря ее за другую руку и наклоняясь ближе. Ее глаза посмотрели на голос, и когда она моргнула, Мак увидел, как сфокусировался ее взгляд. И сразу же навернулись слезы.

- Что? - спросил он. - Изабель, что такое?

- Он придет за мной, - выдавила она едва слышным голосом. - Я следующая.

Изабель нескоро добралась до душа. Плохо уже то, что она лежала на грязном полу Линда Висты, но ей отчаянно нужно было смыть с себя вонь операционной. Выключив фен, она услышала голос Мака в гостиной. Он почти беспрестанно висел на телефоне: с Беном, с Шэрон, с сержантом Диксоном. Как всегда, он контролировал все и оставался уверенным, хотя явно беспокоился за нее.

Положив фен и посмотрев на свое отражение, Изабель увидела вовсе не свое лицо и даже не лицо Анджелы - это было лицо Хамелеона. Его голос эхом разносился по пустой операционной.

- В следующий раз, Изабель, - орал он, пока по ее ладони распространялась боль, - это будешь ты!

Изабель стиснула запястье, глядя на сжатый кулак, и приказала ему разжаться. Но ее ногти жестко вдавились в ладонь, усиливая боль.

- О боже, - пробормотала она, разгибая каждый палец по очереди. Обе ее руки дрожали.

Изабель наполовину ожидала увидеть там след от ожога, но там были лишь красные отметины от ее ногтей.

- Изабель? - голос Мака раздался вплотную к закрытой двери. - Ты в порядке?

Она слегка подпрыгнула от этого звука.

- Я в норме, - быстро сказала она, натягивая на себя полотенце и надевая свежую пару перчаток, хотя руки все еще дрожали. - Сейчас выйду.

Мак стоял в коридоре и ждал ее. Его взгляд быстро метнулся к полотенцу, подоткнутому на ее груди, но потом тут же сосредоточился на ее руках. Мак нежно взял их в свои ладони.

- С каких это пор "норма" включает в себя дрожащие руки? - тихо спросил он. - Знаешь, нормально быть не в порядке после такого.

Изабель посмотрела на свои руки, стараясь не плакать, но проигрывая битву. Мак положил один палец на ее подбородок и заставил приподнять голову.

- Я только что говорил по телефону с Беном, - сказал он. - Я рассказал ему о нас.

Изабель моргнула и почувствовала, как слезы покатились по щекам.

- Ты - что? - выдавила она.

- Он был не в восторге, - продолжил Мак с натянутой улыбкой. - Но он мне не начальник, и он ничего не скажет моему начальнику - хотя я сам ему расскажу.

Изабель собиралась запротестовать.

- Слушай, - сказал Мак, хватая ее за плечи. - Я не собираюсь больше скрывать наши отношения. Мне все равно, что подумает Бен или ФБР. Ты слишком много для меня значишь.

- Но...

Он прижал палец к ее губам.

- Дело сделано, Изабель, - сказал Мак, и его сине-зеленые глаза спокойно всматривались в ее. Теперь его улыбка была искренней. - И я рад, - его палец легко скользнул по ее губам, медленно спустившись к подбородку, и Мак склонился к ней. - А ты разве не рада?

Даже сквозь слезы Изабель невольно улыбнулась ему.

- Рада, - выдохнула она, и его рука скользнула на ее затылок, а рот нашел ее губы.

В отличие от вчерашнего лихорадочного соития, поцелуй Мака был мягким и медленным. Изабель закрыла глаза, отдаваясь легким как перышко прикосновениям, пытаясь отогнать прочь ужасные образы этого дня. Его губы нежно посасывали ее губки, но когда они переместились на щеки, Изабель знала, что он сцеловывает слезы, которые продолжали катиться. Ощущение было невероятно нежным и почти настолько же опустошающим, как и его остервенелая страсть. А когда его губы плавно вернулись к ее рту, Изабель осознала, что ее нижняя губа подрагивает. Мак, должно быть, тоже почувствовал это, потому что его губы сомкнулись на ней, а руки скользнули по спине, привлекая ее ближе.

У Мака существовало столько сторон: руководящий всем агент; мужественный зверь страсти; анализирующий профайлер; нежный любовник. Мысль о том, чтобы снять перчатки и коснуться его груди, вспыхнула в ее мозгу с силой взрыва. Он рассказал о них Бену.

Разве это не говорит о серьезных намерениях?

И когда язык Мака неспешно погладил ее нижнюю губу, Изабель с неожиданной ясностью увидела, что это не Мак не готов к видению.

Это она не готова.

Кто та темноволосая женщина, наполнявшая его печалью? Действительно ли я хочу знать? Положит ли это знание конец всему?

Вздрогнув, Изабель осознала, что Мак больше не целует ее, и тут же открыла глаза.

- Ты устала, - тихо сказал он. - Возможно, пора ложиться в постель.

- Нет, - выпалила Изабель громче, чем намеревалась. - То есть, да, - она заставила себя замолчать и сделать глубокий вздох. - Я хочу сказать, да, пора в постель, но не ради сна.

Мак мысленно отвесил себе пинок.

Мне не нужно было позволять Изабель увидеть место преступления.

Она же гражданская, ради всего святого, и он как-то упустил это из вида. И он точно знал, как. Когда она стояла там в одном полотенце, ему требовалась каждая капля его силы воли, чтобы не поднять и не унести ее в спальню. Но Изабель явно тряслась, и не без причины. В ее глазах отчетливо виднелась боль.

Без лишних слов Мак просто обхватил руками ее миниатюрную фигурку, сделавшуюся ниже ростом без высоких каблуков, и прижал к себе. Он поглаживал шелковистые волосы, пока Изабель уткнулась лицом в его грудь и скользнула руками на талию. Он сделал бы что угодно, чтобы унять эту боль. Это взывало к его защитительным инстинктам - к той части, что была хорошо ему знакома.