— А вкусный торт, - сказал отец, - я помню… Наденька его тоже пекла. Ты от мамы научилась?

Я вздрагиваю. Потому что никогда не слышала, чтобы мою маму называли Наденькой.

— Да, - говорю я, - это наш фирменный…

Отец ковыряет вилочкой торт. Улыбается.

— Расскажи хоть, как у тебя жизнь там, в квенсене? Гоняют?

— Да ничего, нормально, - я вдруг вспомнила про Эльгеро, - пап, а ты не знаешь, где Эльгеро сейчас?

Я прекрасно догадываюсь, что Эльгеро сейчас на Земле, там, где ему и положено быть. Я о другом хочу спросить. Женился ли он уже? Мне ведь приглашения на свадьбу не пришлют. Но папа, конечно, не понимает меня.

— На Земле, работает. Я тоже давно о нем ничего не слышал.

И я все-таки не решаюсь спросить о личной жизни Эльгеро. Ладно. Это не мое дело.

— Папа, - говорю я, - а вот скажи… как получилось, что ты сошелся с мамой? Мне кажется, вы совсем не подходите друг другу. Не представляю просто тебя - с ней. Извини уж.

Вопрос мне кажется слишком нахальным, я опускаю голову, но отец говорит.

— Что ж, может, ты и права, Кей. Не очень-то подходили мы друг другу. Видишь… я тогда был молодым. Мы, дейтрины, не очень долго раздумываем, когда женимся. Еще сто лет назад пары в основном составляли родители и духовник. Но и сейчас, если сравнить с вашим, земным подходом, мы гораздо меньше колеблемся и выбираем. И расстаемся реже. Тем более - гэйны. У аслен и медар еще есть время и силы всем этим заниматься, у нас просто нет. А с мамой… Она меня тогда любила. В общем, тогда я был молодой, красивый. Было за что, наверное. Она тоже была очень хорошенькая. Добрая. Если хорошая девушка любит - отчего бы и не полюбить тоже и не жениться? Ну и не так все плохо, жили же. Если бы не Дарайя, так бы и жили.

Я опускаю голову. Что ж, не зря вопрос задавался, и ответ понятен.

Если красивая, порядочная, кажущаяся доброй и милой девушка-медар, психолог, худо-бедно владеющий методикой коммуникации, тебя любит - отчего бы тоже не полюбить в ответ?

А то, что я, я люблю его так давно и страшно - он этого просто, наверное, и не понимает. Да. Это же не Аллин, который каждое твое движение чувствует. Это простой бесхитростный военный, одна извилина - и та от фуражки. Вот если бы я как-то могла ему намекнуть… сказать… да хоть письмо написать, "Я вас люблю, чего же боле" - он не Онегин какой-нибудь, он, может, и женился бы. Какая ему разница - на ком? Нужна ведь жена какая-то.

— А у тебя как? - спрашивает отец, - замуж не собралась еще?

— Было бы за кого, - бормочу я и разливаю вино по бокалам, - давай, пап, еще выпьем, что ли. Твое здоровье!

Земная Твердь.

Совещание закончилось к вечеру. Те, кто жил далеко, оставались ночевать. Нас с Ашен отпустили одними из первых.

Есть еще не хотелось, обед был поздний. Ашен взглянула на меня.

— Сразу домой?

— Ну конечно, - сказала я, - выспимся завтра, потом в Медиану.

— Если хочешь, я поведу, - предложила она. Я покачала головой. Люблю водить машину. Мягко тронув с места, я вырулила на улицу. Еще минут двадцать - и вот мы на вечерней автостраде. Это очень красиво - автострада в сумраке, навстречу тебе течет река золотых огней, а впереди - противопоток, точно такая же река огней алых. И вверху тихо мерцают тусклые европейские звезды. Ашен, кажется, начала задремывать. Я покосилась на нее и поменяла диск. Резкий и низкий голос Ольги Арефьевой разом стряхивал с меня сон.

А на небе один был приют

Для тех, кто был убит на войне.

А для тех, кого скоро убьют,

Строились города в стороне.

Лай-ла-ла.

А на небе под номером семь

Роллинг стоун встретил Божию Мать.

Он так хотел остаться совсем,

Но ему было надо назад.

Лай-ла-ла. Лай-ла-ла-ла, ла-ла, - подпела я, сонно придерживая руль одним пальцем.

"Мерс" шел сзади, поджимая, как какой-нибудь "Мессершмитт". Не люблю я такого. У меня скорость 160, а ему, видите ли, в темноте и в дождь надо быстрее. Но мы не гордые, мы уступим. Я ушла было на правую полосу, и внезапно резко вдавила тормоз - прямо передо мной из левого ряда встроился "Ниссан Патрол".

Теперь уже зазвенел тревожный звоночек. Затормозить я успела. "Ниссан" почему-то шел очень медленно. Не к добру. Я вырубила музыку. Ашен широко раскрыла глаза.

— Что-то случилось?

— Шендак, похоже, - я попыталась выйти влево, чтобы обогнать еле ползущий "Ниссан", но из "мертвой зоны" чуть показался мерс, и снова ушел в нее же. Я обернулась, ловя его зрением. Кажется, мы влипли. Я стала сбрасывать скорость. 80. Медленнее нельзя, сзади уже накатывает, как доисторический ящер, блестя огромными глазами-фарами, гигантский грузовик. Обе машины - Ниссан и Мерс сбросили скорость одновременно со мной!

— Пасут, - спокойно констатировала Ашен. Что ж, надо думать, что делать. Я нырнула вправо, на широкую обочину перед ограждением, но японец набирает скорость быстрее - еще несколько секунд, и он снова оказался передо мной, а "Мерс" съехал на правый ряд и продолжал меня поджимать.

— Шендак! Мать твою, - запас дейтрийских ругательств все-таки показался мне слишком скудным. Ашен молчала - не знала, что делать, да и не хотела мешать. Я за рулем, к тому же я и командир, и принимаю решения.

Шендак, где же следующий съезд с автобана?

— Где съезд?

Ашен пощелкала пальцем по навигашке.

— Два триста.

— Шендак!

Надо было уходить уже. Бросать машину и уходить. Дарайцы не идиоты - на съезде нас не могут не ждать, раз уж взялись пасти. Там наверняка стоят еще 2-3 машины. Лучше уходить сейчас. Наша скорость все падала. Грузовик позади "Мерса" недовольно гуднул, пронзив ночь воем динозавра, и стал неповоротливо уходить на левую полосу, обгоняя идиота, ползущего уже на 60. Надо уходить. Но я держалась, как добросовестный летчик второй мировой, смешно сказать - хотела сохранить машину. Впрочем, как и тому летчику, отвечать за нее мне тоже придется, доказывать, что иного выхода не было.

— Готовься, - коротко сказала я. Схватила иконку Казанской Богоматери, укрепленную на стекле, сунула в карман. Вот и съезд, я резко свернула, пытаясь все же обойти "Ниссан" справа, но навстречу мне сверкнули чужие фары. Здесь никто не может ехать навстречу, это дорши. Они ждали нас, видимо, у дороги, в прикрытии. Я бросила руль и крикнула, закрывая глаза.

— Эшеро Медиана!

В следующую секунду автомобиль наверняка врезался либо в доршей, либо в металлическую полосу ограждения - если те успели свернуть. Думаю, что успели. Мы с Ашен едва удержались на ногах, оказавшись в Пространстве Ветра.

Мама! В глазах бело от дарайских плащей, и сразу же вокруг нас засвистели шлинги. Сейчас, ага! Я бросилась на землю, уворачиваясь от петель. Создала вокруг непроницаемую сферу, и обрушила на врагов "огненный дождь". Увидела краем глаза, что Ашен все же поймали - мне удалось увернуться только чудом. Но теперь "воинам света" было не до шлингов, они спасались от яростно хлещущих огненных струй. Я бросилась к Ашен, метнула стрелу в дорша, который держал ее на шлинге, порвала петли, спутавшие подругу. Мы встали спина к спине и только теперь смогли оценить обстановку.

Нас, безусловно, ждали. И выкрутиться не получится - пространство белеет чуть ли не до горизонта. Ашен между тем создала красивое и еще не виданное мной оружие - в воздухе зажужжали зеленые гигантские шмели, они кидались на врагов и жалили, легко проникая под защитную сферу. Вот так всегда, лучшие образы создаются в обстановке, когда и оценить их почти некому. Я быстро соображала. Да, какое-то время мы продержимся. Несколько минут. Их слишком много.

— На Твердь! - скомандовала я.

На Тверди было немногим лучше. Мы почти не переместились. Я кубарем скатилась по склону, вверху что-то горело, несло паленым - видимо, наша машина. Ашен вскочила на ноги. Прямо перед нами влажно темнела вечерняя роща.

— Вперед, - мы рванулись в лес. Хоть какое-то прикрытие. Слева застрекотал автомат, и мы автоматически упали. Я выхватила в падении свой Дефф. Утешение небольшое, но лучше иметь в руках что-нибудь стреляющее.