– В конце концов, можешь ты одеться по нормальному? Сегодня бабушка, наверное, снова захочет тебя увидеть.

– Не издевайся надо мной, Чарльз, – приказала она. – Ты говорил, что моя внешность не имеет значения и что я тебе вполне подхожу. К тому же ты не видел меня ни в чем другом, кроме черных платьев, так что ж ты теперь жалуешься? Или ты меня тогда обманул? Ты так себя ведешь, будто тебе за меня стыдно.

Чарльз бесился, но не мог произнести ни слова, пока слуга не вышел из комнаты.

– Попридержи язык, – прошипел он, когда дверь за лакеем закрылась. – Все, что ты скажешь, будет передано моей бабушке.

– И тогда она узнает, что мы, как и все влюбленные, иногда ссоримся, – сказала девушка. – Наоборот, постоянная нежность вызовет подозрения. Я ведь просто молодая девушка, которую волнуют проблемы ее внешности и недостаток денег. Естественно, я считаю себя чем-то особенным, раз молодой красавец-лорд предложил мне стать его женой. Но, с другой стороны, ты всего лишь ограниченный и самодовольный глупец, который пытается скрыть свою развратную сущность, чтобы не отпугнуть наивную невесту. Если бы ты действительно меня любил, то никогда не стал бы критиковать мои наряды в присутствии слуг.

Слушая Генриетту, Чарльз весь кипел от злости. Он был готов задушить это жалкое существо, чтобы оно, наконец, замолчало.

– Ты просто дура! – заревел он. – Ни одна порядочная леди так себя не ведет!

– Мое положение тебя не касается! – прокричала в ответ Генриетта. – Или ты начнешь относиться ко мне, как к настоящей своей невесте, или я сейчас же выхожу из игры. Но запомни, я никогда не буду изображать послушную дурочку, готовую исполнять каждый твой каприз. Я не желаю быть твоей рабыней, даже если это необходимо для осуществления твоего плана.

– Ах ты, кляча! – закричал он и, схватив с подноса кофейник, что есть силы запустил им в стену.

Не в силах больше видеть и слышать девушку, Чарльз бросился вон из комнаты. Невоспитанная девчонка! Как она посмела унизить человека, который столько для нее сделал? А учитывая десятилетнюю разницу в возрасте, она просто обязана беспрекословно ему подчиняться. Должно быть, она сумасшедшая. Ничем иным невозможно объяснить ее возмутительное поведение. Она все-таки жила в деревне и была, наверное, дочерью какого-нибудь помещика. Но почему тогда эта несчастная деревенщина вела себя так заносчиво? Она была с ним так высокомерна, как будто занимала высшее положение в обществе.

Однако прогулка к морю немного успокоила его нервы. К полудню Чарльз даже признался себе, что его поведение было непростительным. Несмотря на происхождение этой девушки, он не должен был так ее унижать. Она совершенно права. Безусловно, она заслуживает лучшего обращения, ведь она гостья в доме бабушки и его будущая жена. Ему следует не обращать внимания на ее внешность, если они хотят удачно осуществить свой замысел. И он не должен забывать, что без наследства он навсегда останется в стенах своего поместья. Не будет больше ни приемов в Лондоне, ни скачек, ни бокса, ни возможности оказаться в постели с самыми обворожительными женщинами города. Но вряд ли можно будет обвинить в этом Генриетту. Он должен извиниться и ласково попросить ее о помощи, не прибегая более к обвинениям и спорам.

В конце концов, это только на пару недель. Облегченно вздохнув, Чарльз послал за Генриеттой лакея, сказав, что желает показать ей окрестности поместья. Они не должны ссориться на людях. Тем временем Чарльз почувствовал, что ему снова нехорошо. С тех пор как они с Генриеттой встретились, все пошло наперекосяк.

Генриетта, нахмурившись, помешивала ложечкой чай. Получив послание Чарльза, девушка гадала, хочет ли он извиниться за свое отвратительное поведение или просто его планы насчет нее изменились и он решил с ней распрощаться. Если повезет, то он признает, что был неправ, ведь ему хочется, чтобы все поверили в этот жалкий фарс. А вдруг он рассвирепел настолько, что решил вышвырнуть ее из дома своей бабушки?

Девушка надеялась, что прогулка пошла ему на пользу и он больше не сердится. Как бы то ни было, Генриетта признала, что ей хочется продолжать игру, несмотря на то, что сначала она испытывала отвращение к этому подлому обманщику Расбону и его затее. Лэньярдское поместье было на редкость красивым местом, а еда, которой в изобилии кормили Генриетту, была изысканна и приятна на вкус. Жизнь, которую Генриетта вела раньше, не шла ни в какое сравнение с жизнью в Лэньярдском поместье, хотя социальное положение девушки было выше положения Расбона и лорда Лэньярда. В сущности она была такой же лгуньей как и Чарльз. Ей просто не хотелось покидать этот райский уголок.

Съев двойную порцию завтрака, девушка поспешила к Беатрисе, чтобы обсудить последние новости.

Леди Лэньярд отодвинула свою тарелку и нетерпеливо подозвала стоявшего у дверей лакея.

– Итак, Джеймс? – произнесла она.

– Утром они устроили настоящий скандал, миледи, – доложил слуга. – Ему не понравилось ее платье, а она обругала его за это последними словами. – Лакей в точности повторил их диалог. – Затем он приказал мне выйти, и я не смог дослушать, чем кончился их спор, но не прошло и пяти минут, как он вылетел из комнаты совершенно разъяренный и громко хлопнул дверью.

– Спасибо, Джеймс, можете возвращаться к своим обязанностям.

После того как лакей вышел, она несколько минут сидела неподвижно, задумавшись и сурово сдвинув брови. Кем бы ни была эта девушка, характер у нее просто железный. Немногим дамам придет в голову оскорблять такого обаятельного мужчину. Леди Лэньярд едва ли знала еще какую-нибудь молодую девушку, которая могла бы произнести такие ужасные вещи в адрес своего жениха. Но Генриетта так скромна и застенчива. А ее служанка Бетси уже всему дому рассказала подробности их жизни в поместье, когда Генриетте приходилось вести все дела самой, не рассчитывая на поддержку старого отца и распущенного брата-бездельника. Да что и говорить, даже этот спор с Чарльзом доказывал ее бережливость. Леди Лэньярд ни на минуту не допускала, что ее распутный внук был влюблен в эту школьницу. Она была не в его вкусе. Старая леди не понимала также, как Чарльзу удалось уговорить Генриетту стать или только притвориться его невестой. Мысль о том, что Чарльз ее на это вынудил, отпадала сама собой, потому что тогда она бы просто не посмела поставить его на место. Генриетта не была похожа на девушек, которые смотрят на своих женихов с восхищением. Сначала, сразу же после их приезда, леди Лэньярд намеревалась наказать внука и оставить его без наследства, но теперь она была не уверена в правильности такого решения.

Чарльз хлестнул лошадь и погнал ее быстрым галопом через поле. Костюм для верховой езды, который надела Генриетта, был еще одним ужасным произведением искусства, хранящемся в ее гардеробе. Темно-коричневый бархат совсем протерся в некоторых местах, а швы кое-где морщили. Фигура девушки оказалась еще хуже, чем предполагал Чарльз. И снова она напялила эту мерзкую шляпу!

Но он преклонялся перед ее умением превосходно ездить верхом. Подсаживая девушку на прекрасного гнедого жеребца, он предупредил, что только опытные наездники справлялись с этим конем, а всех остальных он попросту сбрасывал на землю. Девушка поняла это предостережение как вызов и, отказавшись от дамского седла, стремительно поскакала по высоченным холмам. Несколько минут Чарльз молча наблюдал за ней, но, в конце концов, не смог удержаться, чтобы не похвалить девушку.

– Ты превосходная наездница, – нежно произнес он так, чтобы шедший впереди грум мог все слышать.

– Верховая езда – одно из моих любимых развлечений, – призналась девушка.

Некоторое время они ехали молча, пока лошади не устали от быстрой скачки. Чарльз помог Генриетте спешиться и повел ее за руку на вершину холма, откуда открывался прекрасный вид на Ла-Манш.

– Как красиво, – прошептала Генриетта.

День выдался на редкость солнечным и ясным, и только легкий туман прозрачным облаком поднимался из-за леса. Несколько рыбачьих лодок качалось на волнах, то отплывая в открытое море, то возвращаясь обратно в порт после ночного плавания. Где-то почти за горизонтом корабль медленно скользил по волнам, направляясь на запад, во Францию.