Да, именно любви. Он любит Сюзанну, в этом нет ни малейших сомнений.

Значит, все-таки любовь с первого взгляда? — спросил он себя и задумался, вспоминая свои ощущения. Да, пожалуй с первого. Впрочем, и со второго, и с третьего тоже.

Он вспомнил второй день их знакомства, как они обедали у него дома, как желание завладело им, как она отвечала на его ласки, а потом сбежала на кухню. Он улыбнулся. Да, уже, наверное, тогда он подсознательно понял, что эта женщина для него нечто большее, чем очередное увлечение. Гораздо большее.

Значит, мама все же оказалась права. Ее сын влюбился. Ха! Вот уж кто будет доволен, так это она. А братья, так те вообще теперь замучают шуточками и подколками. Ну как же, младший братец первым попался на крючок.

Ну и пусть себе потешаются, решил Норман. Они запоют по-другому, когда познакомятся с его любимой. Еще будут завидовать ему, олухи несчастные, потому что он сумел найти истинное сокровище. А в том, что Сюзанна настоящее сокровище, он ничуть не сомневался. Теперь она принадлежит ему, и он никуда ее не отпустит и никому не отдаст.

Сюзанна.

Ее имя звучало для него как сладчайшая музыка, и он готов был повторять его вновь и вновь. В памяти всплыла прошедшая ночь и утро, которые они провели вместе. Любили друг друга. Наслаждались друг другом. Узнавали друг друга. Сюзанна была такой неповторимой, такой упоительной, когда отдавалась ему всем телом и душой.

Картины их ночи, одна за другой, вставали перед его мысленным взором, оживляя в памяти ощущения, которые рождались от прикосновения гладких как шелк ног, трепетных пальцев, теплых ищущих губ. От подобных мыслей тело Нормана тут же напряглось и затвердело.

Забывшись в мечтах о дивных мгновениях их объятий, когда тела сливались, сердца бились в унисон, пульс стучал молоточками в висок, Норман вновь переживал чудо, имя которому Сюзанна.

Так вот, значит, что такое любовь! В этом коротком слове столько всего заключено: восторг и смятение, страсть и нежность, безумие и умиротворение, уважение и восхищение и еще много чего, что и определить-то невозможно.

Еще четыре дня назад он и помыслить не мог, что его жизнь совершит такой крутой вираж. Что он так изменится сам — станет буквально одержим этой женщиной.

Норман нахмурился. Неужели он и вправду одержим ею? Ну и пусть. Какое это имеет значение? Ничто не имеет значения, кроме Сюзанны. Сюзанна.

Вдруг его пронзила еще одна мысль, и он на секунду даже замер. Ему вспомнилось, как утром Сюзанна сказала, что чувствует себя удивительно свободной. И он тоже чувствовал то же самое. Так, может быть, подлинная свобода достигается только тогда, когда ты целиком, не задумываясь, отдаешь себя другому?

Она влюбилась.

Остаток дня Сюзанна провела в блаженном тумане, не переставая дивиться чуду, которое с ней произошло.

Как такое могло случиться? Когда? Неужели возможно, чтобы любовь нагрянула вот так разом, захватила целиком, закружила в водовороте чувств, эмоций, впечатлений? Да, Сюзанна слышала, что такое бывает, читала в романах, видела в фильмах, но даже и представить не могла, что это когда-нибудь произойдет с ней.

Она всегда считала себя девушкой разумной, рациональной, даже приземленной, крепко стоящей на ногах, и вдруг такой свободный полет. И какой! У нее было такое ощущение, словно она побывала на какой-то далекой звезде. Она чувствовала себя восхитительно — горячо любимой, счастливой и удовлетворенной. Она словно парила на облаке и не хотела с него спускаться. Однако не думать, не анализировать того, что с ней произошло, не могла.

В Нормане Чейни сконцентрировалось, на ее взгляд, все, что нравилось ей в мужчинах, что она ценила: привлекательная внешность, потрясающее обаяние, легкий характер, преданность семейным узам, чувство долга, сила, благородство, доброта, чувство юмора. С ним легко, весело и приятно, а в искусстве любви ему вообще нет равных, в этом она была уверена.

Еще целый час после ухода Нормана Сюзанна нежилась в постели, предаваясь размышлениям и воспоминаниям, но потом желудок возмущенно заурчал, напоминая ей, что со вчерашнего ужина в ресторане она еще ничего не ела. Сюзанна поднялась и на скорую руку приготовила завтрак: овсянку с изюмом и молочно-клубничный коктейль. Утолив голод, она наполнила почти до краев ванну и с полчаса лежала в горячей, душистой воде, которая расслабляла, снимала напряжение.

Однако воспоминания об их с Норманом ночи любви, его безудержных ласках, о своих взрывных эмоциях не давали ей полностью расслабиться. Грудь, омываемая водой, напряглась от возбуждения, соски набухли. О господи, даже на расстоянии Норман способен действовать на нее так, словно находится рядом. Прямо наваждение какое-то!

Разумеется, он просто сказочный любовник, просто волшебник. То, что он вытворял с ее телом, не поддается никакому анализу. Это был взрыв, фейерверк, ураган.

Возбужденная плоть еще хранила ощущение горячих рук Нормана, исследовавших каждый кусочек, каждый уголок, каждую впадинку и выпуклость ее тела, хранила вкус его жаждущих губ, приникавших к ней, словно к живительному источнику, желавших познать ее всю, без остатка. И она жаждала познать его ничуть не меньше. Этот мужчина пробудил в ней подлинную чувственность и сексуальность, которые она держала запертыми где-то в своем теле, а он выпустил их на волю, словно открыл ящик Пандоры, и теперь она понимала, что обратно под замок их уже не загнать. Да она и не хотела этого. Новая, чувственная Сюзанна Стейнбек, прекрасно осознающая свою привлекательность и умело пользующаяся ею, нравилась ей гораздо больше, чем прежняя.

Благоухание насыщенного ароматическими солями пара убаюкивало ее. Положив голову на край ванны, она вздыхала, наслаждаясь теплой водой. Она вспоминала, как Норман ласкал ее, осыпал ненасытными горячими поцелуями, с каким восторгом и упоением она отдавалась ему.

Низкий непроизвольный стон сорвался с ее губ, приведя Сюзанну в чувство. Воспоминания отступили, потом растаяли, и она пришла в себя. Надо же, кто бы мог подумать, что она такая ненасытная в любви. Она снова желает его с силой, которая пугает ее саму.

Внезапно тревожная мысль пронзила мозг Сюзанны, и она резко села в ванне. А не ведет ли она себя слишком… вольно? Из скромницы и недотроги всего за каких-то два-три дня она превратилась в раскованную, наслаждающуюся сексом женщину. Не сочтет ли Норман ее слишком… раскованной, даже развратной?

Но, вспомнив его глаза, в которых светилась не только страсть, но и нежность, Сюзанна успокоилась. Нет, он любит ее. Конечно же любит. Любит такой, какая она есть. К тому же именно он открыл в ней эту сторону ее натуры, а разве самолюбию любого мужчины не льстит, что именно он показал женщине подлинные радости плотской любви?

Выйдя из ванной, она сварила себе чашку кофе, решив, что хватит предаваться грезам и пора приниматься за работу, ибо ее ожидает целая стопка тетрадей с творческими работами.

Именно в этот момент позвонил Норман, сказал, что дежурство проходит спокойно, что он ужасно скучает и ждет не дождется новой встречи, и Сюзанна, окрыленная его словами, закружилась по комнате от счастья.

В конце концов, взяв себя в руки и твердо решив заняться делом, она спустилась на первый этаж к почтовым ящикам за почтой. Просматривать по утрам корреспонденцию давно вошло у нее в привычку, и Сюзанна редко изменяла ей, но сегодня был именно такой редкий случай, когда она никак не могла сосредоточиться. Мысли о Нормане и своих чувствах к нему не оставляли ее, и еще некоторое время она рассеянно побродила по квартире, что-то поправляя, передвигая, потом все-таки решила просмотреть прессу и первым делом открыла номер местной бедсвордской газеты.

Первая же заметка, попавшаяся ей на глаза, мгновенно развеяла эйфорию, в какой она пребывала полдня, уничтожила атмосферу счастья и благополучия.