– Зачем она поехала с нами! Зачем она поехала с нами! – повторял одно и то же длинноволосый белокурый парень.

Вывалянная в грязи девочка-подросток в порванных брюках и с исцарапанным упрямым лицом враждебно глядела на парня.

Улдис Стабинь придвинул к ней листок протокола.

– Прочитайте и распишитесь, – коротко сказал он и подпер голову ладонью.

Улдис чувствовал себя усталым. Куда девались его кипучая энергия и неизменно бодрое настроение? Он желал сейчас только одного – поскорей выбраться на свежий воздух из дежурного помещения.

Улдис Стабинь дежурил уже вторые сутки. Сотрудников не хватало. В самый разгар отпускного сезона неожиданно заболели два оперативных работника.

Вчера вечером сержант Озол привез двух пьяниц. Они учинили дебош в ресторане. Ночью ватага подростков из Риги разгромила киоск. До самого утра пришлось разбираться с ними.

Подписанный девушкой протокол Стабинь передал для подписи белокурому парню. Затем приказал сержанту Озолу увести виновного.

"Кажется, наступила передышка", – решил Улдис. Взяв последние оперсводки, он стал их не спеша просматривать. "На улице Лашу угнана светлая "Волга". Государственный номерной знак… В троллейбусе седьмого маршрута две карманные кражи…"

"Нелегка ты, наша жизнь милицейская", – вздохнул Стабинь. Он отложил сводки, кроме одной, привлекшей его внимание.

"Сегодня в 11.35 на станции Ваверы с электропоезда был снят в бессознательном состоянии гражданин Янис Векерис, двадцати одного года, грузчик Рижского порта, – читал Улдис. – Не приходя в сознание, гражданин Векерис скончался на месте. Векерис находился в состоянии среднего опьянения".

"Это не наша епархия, – подумал Стабинь, – пускай коллеги-железнодорожники покопаются". Но следующие строчки заставили его передумать.

"На руках покойного выше локтя обнаружены синие кольцевидные кровоподтеки. Причина смерти – инсульт. Согласно поступившим данным в поезде у гражданина Векериса произошла ссора с неизвестным гражданином. Все сведения, имеющие отношение к этому случаю, просим направлять в отдел железнодорожной милиции капитану Ефремову".

– Вот какая симфония! Похоже на наш случай! – удивился Стабинь и протянул руку к телефону. Но тут же спохватился: чего ради поднимать Валдиса среди ночи. Лучше сначала выяснить самому.

– Озол! – окликнул Стабинь сержанта, дремавшего на скамейке. – Озол! Дома выспишься! А теперь посиди на моем месте. Если до утра не вернусь, тебя сменит Виксна с Кедровым. Если случится что, вызови лейтенанта Катковского и по телефону доложи начальнику. Ясно? Я поехал в Ваверы.

Заводя служебный мотоцикл, Стабинь мысленно повторил: инсульт, синие круги над локтями, ссора с незнакомым мужчиной. Чертовски похоже на наш случай.

Капитан Ефремов обрадовался нежданному гостю. Он радушно пожал руку Стабиню.

– Каким ветром тебя принесло?

– Тем же самым, что и тебя, когда ты явился в прошлом месяце в три часа ночи.

– Ну, у меня-то было срочное дело. А что случилось у тебя? Выкладывай, не стесняйся.

На сей раз у Стабиня не было времени на то, чтобы шутками и прибаутками "подкалывать" коллег-железнодорожников. Они дружили, но и постоянно соперничали, спорили. Поводами для споров бывали территориальные недоразумения.

– Меня интересует сегодняшнее происшествие в электричке, – сказал Стабинь.

– Уголовщиной это не пахнет. Парнишка умер от инсульта: напился и перенапрягся, удерживая дверь.

– У нас имеется аналогичный случай. Инсульт и точно такие же кольцевые кровоподтеки выше локтей.

– Так, может, и это дельце прихватишь? – с надеждой спросил Ефремов.

– Ладно, хватит! Расскажи серьезно и обстоятельно, что тебе известно об этом деле. Может, я и освобожу вас от него.

Ефремов помолчал, словно обдумывая, стоит ли уступать дело Стабиню, затем вынул из сейфа тощую папку.

– Вот все, что известно на данный момент.

…Курортный сезон в разгаре. Электричка мчится от станции к станции, утрясая свое нутро и набивая его новыми пассажирами. Некий дюжий верзила, выставив вперед плечо, впрессовался в тамбур вагона. Вслед за ним втиснулись еще два парня. От них разит перегаром. Вскоре положение стало изменяться к лучшему: народ помаленьку выгружался, и в тамбуре можно было себя почувствовать вольготней.

Верзила, привалясь к двери салона широченной спиной, громогласно объявил:

– Теперь мы тут власть. Никого больше не впустим и не выпустим.

– Точно, Епи! Хо-хо-хо! – дружно загоготали оба его дружка.

Поезд замедляет ход. Люди пытаются открыть дверь, чтобы выйти в тамбур. Женщина с ребенком на руках в отчаянии дергает ручку, затем хочет пробиться к противоположным дверям, но не может – вагон переполнен. Пассажиры стучат в стекло, возмущаются. Светловолосый мужчина средних лет встает, направляется к двери и, напрягшись, раздвигает ее. Верзила, удерживающий дверь, вваливается в салон. Люди начинают протискиваться к выходу. Это уж слишком! Сжав кулаки и вытаращив глаза, верзила наступает на дерзкого пассажира. Вагон замирает в ожидании. "Адъютанты" злорадно хихикают, но мужчина ведет себя так, словно все это не имеет к нему никакого отношения. Верзила замахивается, но мужчина мгновенно захватывает его руки выше локтей. Хулиган пробует вырваться. Лицо его багровеет. Оба дружка в замешательстве. Такого поворота они не ожидали. Вдруг верзила бледнеет, его лоб и шея покрываются испариной, и он неожиданно валится на бок. Бросив на поверженного презрительный взгляд, светловолосый мужчина спокойно выходит из вагона.

Электропоезд трогается и быстро набирает скорость.

А верзила, лежа на полу, словно выброшенная на берег рыба, жадно ловит ртом воздух, затем теряет сознание.

– Человек в обмороке! – кричит кто-то.

– Врача, врача! – раздается женский голос. – Неужели в вагоне нет ни одного врача?! Может, валидол есть у кого-нибудь?

Поезд останавливается на очередной станции. Пассажиры выносят молодого человека и укладывают в тень под соснами.

Вокруг пострадавшего мгновенно образуется толпа. Один щупает пульс, другой сует под нос пузырек. Бесполезно! Лицо мертвенно посерело, глаза остекленели…