Леди Биллингтон прервала ее мрачные размышления разговорами о званом вечере, на который они должны были идти сегодня. Верити заставила себя слушать, но, как только завтрак был окончен, она решила пойти прогуляться. Ей необходимо глотнуть свежего воздуха и побыть одной.

Избавиться от Мег было просто. Горничная никогда не входила в ее комнату без вызова. Но не так-то легко избавиться от Горация. Он встретил ее у подножия лестницы, виляя пышным хвостом, и Верити поняла, к своему удивлению, что у нее не хватит духу не взять его с собой.

Ей удалось улизнуть из дома незамеченной. Она пошла по улице, завернула за угол и все это время не могла отделаться от неприятного чувства, что ее преследуют. Она несколько раз оглянулась, но не увидела ничего подозрительного. На улице было полно прохожих, и она, разумеется, заметила удивленные взгляды представителей обоего пола. Этого, конечно, следовало ожидать, потому что считалось крайне неприличным, когда молодая дама из высшего общества оказывалась на улицах Лондона без сопровождения даже средь бела дня.

Дойдя до Грин-парка, Верити немного успокоилась. В отличие от Гайд-парка здесь всегда было мало народу, и при виде стада коров и молочниц, раздающих стаканы с теплым молоком, возникало ощущение тишины и умиротворенности.

К сожалению, Горацию были не по сердцу меланхоличные жвачные животные. Он выражал свое неудовольствие довольно шумно, поэтому Верити всегда держалась подальше от той части парка, где обычно паслись коровы.

Найдя укромный уголок, Верити стала обдумывать свое нынешнее довольно деликатное положение.

Слабая улыбка неожиданно заиграла на ее губах. Она-то думала, что давным-давно избавилась от своей порывистости, а оказывается, все совсем не так. Но она была достаточно честной, чтобы признать, что мало задумывалась (если вообще задумывалась) о возможных последствиях своих действий.

В глубине души Верити была убеждена в том, что Брин не предавал свою страну. А вдруг она узнает что-то порочащее его?.. Предположим, выяснит, что он был в тот вечер, в пятницу, во фрампингтонской гостинице? Передаст ли она эту информацию своему дяде, зная, что Брина наверняка возьмут под стражу и, возможно, повесят, как предателя? Она содрогнулась. Не стоило продолжать. Она уже и так наделала много глупостей. То, что она охотно находилась в его обществе, дает ему повод считать, что она от него без ума. И теперь ей предстояло убедить его в обратном, независимо от того, какие чувства она испытывала на самом деле.

– Что это вы тут делаете одна, барышня?

Гораций вскочил и, пробудившись от сладкой дремоты, возмущенно залился громким лаем. Верити от неожиданности нечаянно выронила поводок, и песик исчез в кустах, чтобы выяснить, кто нарушил его покой.

– Кучер? – Верити круто повернулась, пытаясь разглядеть говорившего сквозь густую листву.

– Да, барышня... Не дергайтесь, экая вы непоседа! Помните, что я вам говорил!

Верити тотчас же подчинилась бесцеремонной команде.

– Вы не замаскировались? Ну да, конечно нет. – Она хмыкнула, неожиданно почувствовав облегчение. – Если бы вы средь бела дня бродили по Лондону в маске и накидке, вас бы быстренько отвезли на Боу-стрит[3] .

Ответа не последовало. Даже Гораций угомонился и притих.

– Куда подевался Гораций? – забеспокоилась Верити.

– Вот он, барышня. – Последовало короткое молчание. – Надеюсь, это не ваша собака. Я лично предпочитаю больших.

– Конечно, не моя. А что вы с ним сделали? Не вздумайте его обидеть! Моя тетушка никогда не простит меня!

– Не волнуйтесь. Он лежит на спине, блаженно раскинув лапы, а я щекочу ему живот.

– Вы поосторожней, – предупредила она. – Он может укусить.

– Животные не кусают меня, барышня... как правило. На меня напали только раз в жизни... Один зловредный котенок.

Верити строго сжала губы, категорически не желая быть втянутой в этот разговор, но кучер настойчиво допытывался, что она здесь делает в одиночестве.

– Мне захотелось побыть одной, вот почему! – сердито сказала она, возмущенная его командирским тоном. – А вы-то как узнали, что я здесь? Вы что, шпионите за мной?

– Не шпионю, а присматриваю.

– В этом больше нет необходимости, – сказала Верити, приняв решение. – Я не буду больше помогать моему дяде.

На короткое время воцарилась тишина, потом последовал вопрос, заданный в его обычной грубоватой манере:

– Почему так?

– Потому что у меня не очень подходящий характер для дел такого рода.

– Да полно, барышня. Тут что-то другое. – На сей раз тон его был мягким. – Чем вы так расстроены?

– Да ничем. Просто... – Верити глубоко вздохнула. – Я не думаю, что Брин к этому причастен. Все, что мне удалось узнать на этой неделе, так это что его друг Маркус Рэвенхерст имел какое-то отношение к приобретению той пары серых лошадей. Хотя, принадлежит ли эта пара самому Рэвенхерсту или он только помог Брину их купить, я не знаю. Брин хитер как лиса! – раздраженно пояснила она. – Он ловко избегает ответов на те вопросы, которые ему не нравятся. И честно говоря, я не думаю, что смогу из него вытянуть что-то еще.

– Это единственная причина, по которой вы не хотите продолжать?

– Да нет, не совсем. Я чувствую себя виноватой. – Она снова вздохнула. – Из-за того, что я так охотно... общаюсь с ним все последние дни, мне кажется, у него складывается совершенно ошибочное впечатление... Понимаете, я приглашена погостить несколько дней у Рэвенхерстов.

– И что из этого?

Верити тяжело вздохнула. Мужчины бывают иногда такими бестолковыми!

– Я незнакома с Рэвенхерстами, а поэтому мне остается только предполагать, что это приглашение было организовано самим Брином... Мне кажется, что он... неравнодушен ко мне.

– Это понятно, барышня. Вы очень красивая девушка.

– Ну, – ответила она, и ее щеки порозовели от удовольствия, – это было бы в высшей степени нечестно. Он может подумать, что я отвечаю ему взаимностью.

– На вашем месте я бы не стал забивать свою хорошенькую головку подобными мыслями. Вы же не единственная получили такое приглашение. Я точно знаю, что одно приглашение получила графская дочка, а еще одно – ваша подруга, молодая Фэннер.