– Да, это я. – Верити пристально вгляделась в лицо молодой женщины. – Элизабет? – неуверенно спросила она. – Элизабет Бересфорд?

Далее последовал утвердительный кивок, Верити издала не приличествующий благородной девице вопль, а потом бросилась обнимать молодую женщину.

– Никогда бы не узнала тебя, – сказала она со свойственной ей прямотой, – ты так похудела!

Элизабет расхохоталась.

– А ты ничуть не изменилась. До сих пор говоришь то, что думаешь. Это одно из твоих качеств, которое я всегда ценила в тебе.

Все еще не веря себе, Верити отстранилась от подруги. Ее пухленькая, застенчивая и довольно невзрачная школьная подружка расцвела и превратилась в привлекательную женщину. Это было невероятно!

– О, как приятно снова встретить тебя после стольких лет. Очень жаль, что мы потеряли связь, когда ты оставила школу, хотя я писала тебе. – Верити заметила, что ее подруга слегка нахмурилась при этих словах, но, поскольку приближалась леди Биллингтон, удержалась от расспросов.

Леди Биллингтон потребовалась всего минута, чтобы понять, что девушки были очень рады встрече после долгой разлуки и что подруга ее племянницы была благоразумной и хорошо воспитанной молодой леди. Поэтому она нисколько не возражала, когда мисс Бересфорд пригласила Верити покататься по Гайд-парку, пообещав доставить ее потом в целости и сохранности на Керзон-стрит.

Верити села рядом с Элизабет в ее открытую коляску.

– Я была уверена, что ты уже замужем. Разве тебя не прочили едва не с самого рождения в жены какому-то баронету? Мне всегда казалось, что это варварский обычай, но ты, кажется, была довольна... – Верити осеклась, увидев, как внезапно переменилась в лице ее подруга. Улыбка той погасла, а лицо стало почти непроницаемым. – Ой, Элизабет, прости! Я что-то не то сказала?

– Нет, нет. Ничего! – отозвалась Элизабет, натянуто улыбнувшись. – Да, мы с Ричардом были обещаны друг другу. Наши заботливые отцы были большими друзьями и всегда мечтали поженить нас. Ричард, я уверена, выполнил бы желание своего отца... К сожалению, я почувствовала, что не могу. Мы не были созданы друг для друга.

Элизабет смотрела ей прямо в лицо, но у Верити возникло ощущение, что та видит не подругу, а ее образ из прошлого.

– Отец умер, когда я училась в последнем классе школы. Когда я наотрез отказалась обручиться с Ричардом, отношения между мной и моей матерью, которые, честно говоря, никогда не были блестящими, испортились до такой степени, что я не смогла оставаться с ней под одной крышей. Я сбежала к своей бабушке по матери в Бристоль. – Теперь ее улыбка была полна нежности. – Это лучшее, что я сделала в своей жизни!

Верити смотрела на подругу со смешанным чувством восхищения и изумления. Застенчивая и ранимая девочка, которую она знала много лет назад, изменилась до неузнаваемости, и, похоже, не только внешне.

– Ты все еще живешь со своей бабушкой? – решилась спросить Верити.

– О да. Мы пробудем в Лондоне до конца следующей недели, а потом уедем в Брюссель. Бабушка неважно себя чувствует, Верити. Я не могу позволить ей одной отправиться в поездку, а она полна решимости уехать. Ее крестник служит в армии, и она считает, что ее долг теперь, когда его родители умерли, быть рядом с ним на всякий случай... – Она покачала головой. – Я имела глупость верить в то, что изгнание Наполеона положит конец всему этому безумию.

– К сожалению, все совсем не так. Сколько еще жизней будет загублено, пока безумие, наконец, кончится!.. И сколько жизней могло бы быть сохранено, если бы... – Верити, запнувшись, пристально взглянула на свою подругу, а потом поведала ей о том, что нечаянно услышала в гостинице, и об утреннем неудачном разговоре с дядей.

Элизабет ничего не сказала. Выражение ее лица мало чем отличалось от того выражения, которое было написано на лице лорда Чарльза Хэркорта несколько часов назад. Потом, все так же, не произнеся ни слова в ответ, она наклонилась вперед, похлопала кучера зонтиком по плечу и попросила остановиться.

– И что ты предполагаешь делать? – спросила она, когда подруги отошли от коляски.

Верити вздохнула с облегчением.

– Слава Богу! Я уж начала думать, что мне так никто и не поверит.

– Я помню, какой решительной ты всегда была, Верити, – проговорила Элизабет. – И не думаю, что ты сильно изменилась. Ты никогда не то что не лгала, но даже не фантазировала. Конечно, я верю тебе! Досадно, что твой дядя тебе не поверил, но еще не все потеряно. Вероятно, ему нужны дополнительные доказательства существования шпионской сети, прежде чем начать действовать. И ты должна представить ему эти доказательства.

– Да, но как? Кроме как самой отправиться в этот Малый Фрампингтон, я не вижу, что еще смогу сделать. – Верити поймала недоуменный взгляд подруги и остановилась как вкопанная. – Точно. Я могу поехать, почему бы и нет? – Она на мгновение задумалась, быстро соображая. – Если мне только удастся выбраться из дома, не вызывая тетушкиных подозрений.

– Тут я смогу тебе помочь, – сказала Элизабет. – Моя бабушка устраивает званый обед в пятницу вечером. Если бы не это, я бы отправилась вместе с тобой, поверь мне. – В ее голосе прозвучало что-то похожее на зависть. – Но это обстоятельство нам будет только на руку. Разве не будет естественным с моей стороны послать тебе приглашение? Твоя тетушка ничего не заподозрит. Она видела, как мы обрадовались нашей встрече. Я пошлю за тобой коляску пораньше вечером в пятницу. У дома моей бабушки ты сможешь переодеться и пересесть на лошадь и отправиться дальше верхом.

– Переодеться? – повторила Верити, несколько озадаченная.

– Не можешь же ты ехать во Фрампингтон в вечернем наряде. Это привлечет к тебе внимание. Ну и кроме того, в высшей степени неприлично молодой девушке отправиться в путь без всякого сопровождения. Поэтому ты должна стать юношей! Не беспокойся, – продолжала Элизабет, увидев недоуменный взгляд, – я достану для тебя одежду и найму лошадь.

– Ты чудо, Элизабет! Я бы никогда не додумалась до этого сама. Юноша... Это же прекрасная идея!

– Ты забываешь, что у меня есть опыт в подобном деле. Как, по-твоему, мне удалось сбежать из дома шесть лет назад? Хотя, должна сознаться, мне помогала Эгги.