– Надо немедленно послать наш самолет на поиски разбитого аэроплана. Быть может, кто-нибудь остался в живых, — сказал Пелькин.

Дед кивнул головой. Нелегко найти в полярную ночь, да и не зная, где искать. Не лучше ли подождать, пока придет человек в себя, расскажет толком?

Верховский, Пелькин, Игнат и Вера отправились в больницу. Они услышали, как на аэродроме загудел мотор. Большой аэроплан с сильным прожектором поднялся над «Ледяным городом» и направился на северо-запад. Встретили Симакова. Он сказал им, что был в больнице, видел американца. Тот уже пришел в себя и объяснил, где случилась авария. Недалеко от Челюскина. Наш летчик отправился на поиски. Но едва ли он поможет кому. По словам больного, второй спутник убит. Сам он каким-то чудом уцелел, увидел далекое зарево — огни Челюскина — и добрался ползком.

В этот суматошный день случилось еще одно происшествие. На окраине города загорелись сараи с лесоматериалами. Быть может, кто-нибудь обронил огонь из трубки. Мороз стоял как на двадцати километрах высоты. Тушить было очень трудно. Вода замерзала, не долетев до огня. Приходилось совсем близко подтягивать шланги к огню. Несмотря на то что шланги были окутаны слоем холодонепроницаемой ткани и походили на бревна, в некоторых шлангах вода замерзала.

– Хорошо еще, что водопроводные трубы не лопаются, — сказал Игнат. Верховский, стоявший возле него и наблюдавший за тушением пожара, махнул рукой:

– И трубы лопаются, вода замерзает. Это же — несчастье. Тут инженеру, строителю переучиваться надо. Физику холода изучить на все сто процентов. Словно на иной планете. За что ни возьмись, делай поправку на холод да на мерзлоту. Вот Верочка. Она прямо больна этой самой мерзлотой. Честное слово, я даже боюсь за нее. Ведь все расчеты, все строительные нормы, весь опыт в других широтах создавались. Никогда еще не было на Крайнем Севере такого огромного строительства. Ошибки неизбежны. А она уж больно близко к сердцу эти ошибки принимает.

Игнат смотрел на пожарных.

– А знаете, о чем я думаю, — сказал Игнат, глядя на огонь. — Вы правы, тут всему переучиваться надо, все создавать по-иному. Вот и огнетушение. Тут надо придумать что-то иное. Надо горячей водой тушить. Да, да. Нагревать электричеством. Придется и об этом подумать. Эй! Эй! — закричал Игнат, вдруг заглушив гул голосов и треск пламени. — Давайте на этот склад больше воды! Растаскивайте доски! — И он рванулся в гущу копошившихся возле пожара людей.

– Ну, идем, что ли? Без тебя справятся, — сказал Верховский, дергая Игната за рукав.

– Куда идти? Зачем? — спросил он еще возбужденным, охрипшим голосом.

– Идем, говорю, — настойчиво повторил Верховский. — Я покажу тебе кое-что интересней пожара.

Игнат еще раз взглянул на догоравший штабель бревен — другие удалось отстоять, — сдвинул меховую шапку со вспотевшего лба и неохотно ответил:

– Ну, что же, идем, Дед. Но только, если не интересно…

– Интереснее ты еще никогда не видел, — уверял Верховский.

– Как для кого…

Верховский легко и быстро зашагал вперед. Они направились к брошенной строительной площадке, где была обнаружена в подпочве большая линза льда, сохранившаяся со времен ледникового периода. Электрические фонари ярко освещали площадку. Среди бугров земли и ледяных осколков двигались люди. Визжали буровые машины, скрежетали экскаваторы, ворочали длинными шеями, щелкали пастью ковшей, заглатывавших мерзлый грунт.

– Что это? — удивился Игнат. — Работа идет на полный ход. На линзе? Нет, видно, мерзлота свела с ума нашу Веру.

Верховский только посмеивался. Когда подошли ближе, он сказал:

– Тут уже не Вера орудует. Помнишь, нашел я кости, шерсть мамонта. Я тогда же телеграфировал о находке Академии наук. И вот, как видишь. Теперь тут палеонтологи работают. Докопались до двух мамонтовых туш. Одна целехонька. Ну, мамонты — это еще не диво. Наши ученые нашли здесь такое диво, что ахнешь. Идем сюда. — И Верховский махнул рукой в сторону нового иглу.

Сильно нагнувшись, они вошли внутрь куполообразного снежного здания. В зените потолка горела ртутная лампа, ярко освещая оледенелый «небосклон». Игнат оглянулся и увидал на снежной лежанке человека среднего роста, очень широкого в костях, с подогнутой левой ногой и откинутой правой рукой. Большой палец руки сидел значительно ниже, чем у современного человека. Смуглое лицо с широким носом и толстыми губами. Узкий, покатый лоб с сильно развитыми надбровными дугами, сливающимися над переносьем в большой надбровный валик. Большая крепкая челюсть со срезанным подбородком. Длинные густые паклеобразные волосы до плеч. На теле — звериная шкура. На ногах — грубо сделанные кожаные полусапоги. Часть обнаженных ног и грудь покрыты густыми волосами. Возле откинутой руки лежит каменный топор.

Игнат застыл от изумления.

– Так и нашли… с топором, — тихо, почти шепотом сказал Верховский. — Понимаешь? Человек ледникового периода. В полной целости и исправности, то есть в сохранности.

– Вот так находка! — с волнением произнес Игнат.

– Находка — первый сорт, — ответил Дед. — Когда-то один ученый, заведующий мерзлотной лабораторией Геологического института Академии наук, мечтал: «Во мне живет уверенность, что со временем мы обнаружим в вечной мерзлоте и неразложившиеся трупы людей, современных мамонтам. И если череп неандертальского человека возбудил интерес во всем научном мире, то какой же будет подъем научной мысли, когда мы обнаружим неразложившийся труп первобытного человека». И вот нашли, обнаружили. Представляешь, какой шум поднимется теперь во всем научном мире?

Молодой тунгус Ашихин учился; он уже настолько изучил электромонтаж, что был отправлен в шахты на работы по электрификации подземного курорта.

Пещеры сильно поразили воображение Ашихина. Он не мог представить, что под мерзлой, засыпанной снегом землей существуют такие обширные пещеры, где тепло совсем по-летнему. Там же, под землей, он встретился с черным человеком, которого в первый раз видел на лекции Пелькина.

Джим потряс руку Ашихина и сказал:

– Идем, я покажу тебе, где работать.

У большого мрачного подземного озера, отражающего черной поверхностью своды пещеры, освещаемые дуговыми фонарями, копошились люди. Свет и тени, черные и белые цвета. Словно картина на экране кино. Треть озера была покрыта плотами, на плотах возведены леса, поднимающиеся к высокому своду. На лесах работали люди, скалывая с «потолка» нависшие глыбы. В одной этой пещере могло разместиться одновременно не менее тысячи человек. По проекту Колосовой, вся пещера должна быть покрыта железобетонным колпаком, огромной полусферой, вполне гарантирующей от обвала. Игнат допытывался, какое будет небо — серое железобетонное или же выкрашенное в голубой цвет, но Колосова держала свои планы в секрете. Она заявила, что, когда начнут отделку, никого сюда не пустит, кроме рабочих.

Рядом с лесами возвышались огромные кучи песка. Игнат взял горсть и начал разминать, как муку.

– А песочек-то — красота. Золотой песок! — похваливал он.

Этот песок подвозился издалека. Он был найден под снегом у небольшой замерзшей речки Фомою Груздевым во время охоты с Джимом, Игнатом и Ашихиным. Игнат заявил, что этой находкой Фома утер нос геологам. И в самом деле, они долго и тщетно искали осенью песок в окрестностях «Ледяного города» и не нашли. А Фома нашел под снегом. Он шел с ружьем, балагурил, рассказывал о своих охотничьих приключениях, а сам незаметно присматривался к неровностям почвы. Фома рассказывал:

– Лежу я под тигром и думаю: капут пришел Фоме Груздеву. Вот здесь копнуть надо. — Фома прервал свой рассказ на самом интересном месте и остановился. — Вот здесь копнуть надо.

Спутники, заслушавшись, сразу даже не поняли такого перехода.

– Речушка должна тут быть под снегом. И песок, — разъяснил он.

– Ax, черт лысый! — воскликнул Игнат и, отстегнув от пояса саперную лопату, начал копать снег. Фома стоял с киркою наготове. Песок лежал на большом протяжении по берегам неведомой речки. Его запасов должно было хватить на все нужды строительства и даже для пляжа подземного курорта.