- Какой же ты правильный мальчик, Закир, - издевательски проговорила она, намеренно делая ударение на слове "мальчик". - Ты и в детстве был такой? Наверное, никогда не пил из чужой чашки?

- Нет, я пил из одной чашки, - вполне серьезно ответил он. - Случалось... Просто я старался не прикасаться губами к тому краю, к которому прикасались до меня.

- А, - сказала Наргиз, - понятно. В детстве, оказывается, ты был чистюлей. И, наверное, умнее все-таки...

- Нет, сейчас я умнее, чем в детстве, - наигранно серьезно, включаясь в навязанную ею игру, сообщил он, подумал и прибавил: - Умнее... раза в четыре.

- Понятно, - сказала она. - Это естественно. Ведь теперь тебе уже шестнадцать, да? Или еще не исполнилось?

Он вдруг открыто посмотрел на Наргиз, задержав взгляд на ее лице, чего ни разу не делал на протяжении разговора, и осекся, чуть смутился; ему хотелось ответить смешно, развеселить ее, увидеть ее улыбку, услышать тихий, еще неровный девчоночий смех, расшевелить ее после этой занудной перепалки, которая совершенно неожиданно у них случилась, но он ничего не мог придумать и, так как пауза затягивалась, становясь неловкой, торопливо произнес:

- Наргиз, пойдем со мной в кино после уроков.

- Ну вот еще, - сказала она, вздернув плечами. - С какой стати? Почему это с тобой? Если б еще всем классом, как всегда, тогда еще понятно...

- Но ведь всем классом мы никогда не ходим после уроков, - возразил он. Только когда сбегаем с уроков.

- А Ты что, боишься за свои пятерочки, да? Дома ругать

будут?

- Наргиз, - к ней подошла подружка, Сурая, и они стали о чем-то очень заинтересованно и возбужденно шептаться, не обращая внимания на присутствие Закира, до которого долетали отдельные слова, сказанные подружками громким шепотом.

- Нет, - слышал он, - не меньше стольника...

- Как? Ведь обещали же... Восемьдесят рэ...

- Теперь изменилось. Сто... Меньше... Больше...

- Дорого.

Обычный девичий треп о шмотках. Наконец Сурая отошла, оставив Наргиз крайне расстроенной.

- Что случилось? - спросил Закир, заметив ее подавленный вид.

- Ничего.

- Я же вижу.

- Не твое дело.

- Ладно, - сказал он, стараясь не казаться обиженным, чтобы не дать ей повода торжествовать. - Просто думал - может, могу чем-нибудь помочь?

- Нет, - сказала Наргиз и тяжело вздохнула. - Нет, - повторила она трагическим голосом, - не можешь, - и тут же неожиданно, как истинная маленькая женщина, о которых говорят, что их поступки и слова стоят вне всякой логики, и трудно угадать, что они выкинут в следующую минуту, стала делиться с Закиром своими несчастьями: - Понимаешь, тут одна из соседнего седьмого кофточку предлагала очень красивую и как раз размер Зарифы Саттаровны...

- А при чем тут Зарифа Саттаровна? - спросил Закир. - Она вроде историчка наша, а не манекенщица.

- Ой, какой ты остроумный, прямо кошмар! Зарифа Саттаровна при том, что обещала мне в четверть пятерку натянуть, понятно? А за это ее нужно подмазать, ну... отблагодарить. И кофточка очень уж подходящая, как раз к лицу таким старым лахудрам, как Зарифа Саттаровна... Обещали мне за восемьдесят рэ, я и взяла у мамы восемьдесят, а теперь, говорят, передумали, сто просят... Представляешь?

- Да, случай, конечно, тяжелый, но не смертельный, - сказал Закир. - На, бери.

Она изумленно глянула на две десятки в его руке.

- Ты что, заранее знал, что мне понадобятся двадцать рублей? - спросила она, все еще не решаясь взять деньги из его руки.

- Бери, бери, - сказал он равнодушно. - Это мои карманные деньги. На непредвиденные расходы.

- Здорово, - сказала она, беря у него деньги. - И часто они у тебя бывают, непредвиденные?

- Случается.

- Только я тебе не скоро верну.

- Не горит.

- Но все же...

- Э, - отмахнулся он. - Выкинь из головы. Как говорит мой папа, пусть это не мешает тебе жить.

Следующий урок был русского языка, и учитель оглашал оценки за сочинение, написанное классом накануне.

- Алиев Закир, - сказал учитель и заглянул в тетрадь. - Как всегда, работа выполнена на "отлично". Что ж, Закира по моему предмету можно только ставить в пример всему классу.

- Сейчас тебе полагается скромно опустить голову пониже и покраснеть, шепотом пошутила Наргиз, приблизив губы к уху Закира.

Пьянящий, слишком женский аромат духов, исходящий от нее, ударил в голову Закиру, он даже невольно отстранился, подумав при этом: "У мамы свистнула", а вслух ответил:

- Не подсказывай, сам знаю.

Хотя ему, честно сказать, было не очень приятно, что преподаватель перед всем классом превозносит его именно за то, чему никто из мальчиков не захочет подражать; он хотел быть лидером в их среде и делать именно то и именно так, чтобы они, мальчишки, захотели пойти за ним и подчиняться ему. А пятерки по предметам - это же просто необходимость, нужно же кончить школу на "отлично", поступить в институт, наладить жизнь, козе понятно. За что же тут выставлять его на посмешище перед товарищами? Вот ребята уже скалятся, готовятся, видимо, на перемене острить насчет будущего писателя, блестящего стилиста, получавшего в детстве одни только пятерки по сочинениям на вольные темы...

Когда Закир с Наргиз вышли из школы после уроков, она вдруг совершенно неожиданно для него, уже забывшего про свое .предложение, сказала:

- Если ты не раздумал, я согласна...

Так это чудесно вышло, что он заулыбался, как будто она соглашалась, как прекрасно и возвышенно выражались раньше, отдать ему руку и сердце. Заулыбаться-то заулыбался, но убей бог, не мог вспомнить, что это такое он ей успел предложить.

- Насчет чего? - осторожно спросил он.

- Ты уже не помнишь, что приглашал меня в кино? - деланно возмутилась она. - О, непостоянные мужчины! - несколько картинно воскликнула она, но ему все равно было приятно, что это восклицание насчет мужчин она отнесла именно к нему.

- Да, да, - сказал он и засуетился. - Конечно, помню... Кино. Сейчас. Подожди минутку.

Закир бросился к ближайшему телефону-автомату, пошарил в карманах куртки и кинулся обратно к Наргиз.

- .У тебя двушки нет?

Она поискала и протянула ему двухкопеечную монету.

- А куда ты хочешь звонить? - подозрительно спросила она.

- Потом объясню, - отмахнулся он и побежал к таксофону.

- У папы разрешение спрашивал? - спросила его Наргиз, когда он вернулся, и как-то ухитрилась задать этот свой вопрос абсолютно без всякого ехидства и язвительности, так что он так же серьезно ответил:

- Нет. Одному приятелю звонил. Он наш ровесник, только в другой школе учится.

- А при чем тут твой приятель? Мы же собирались в кино?

- Видишь ли, я подумал, ну что там хорошего, в кино, неинтересно... А у этого приятеля есть видяшка...

- Что есть? - не поняла она.

- Ну, видеомагнитофон, - пояснил Закир. - И родители у него в отъезде. Хорошие у них фильмы. Пойдем, посмотрим?

- А у вас нет видеомагнитофона? - поинтересовалась с нескрываемым любопытством Наргиз.

- Есть, - сказал он, - только у меня сейчас мама дома.

- Ну и что? - спросила она.

- Э! - Он в сердцах отмахнулся. - Дырку в голове сделает, не даст спокойно посмотреть. Это можно, это нельзя, сейчас не время, сначала уроки... Как заведется... И потом, разве она даст что-нибудь интересное посмотреть, поставит такую скуку... Цензура. Я же все наыи кассеты пересмотрел... У приятеля интереснее... Ну как, пошли?..

Она подумала для приличия некоторое время, но очень уж хотелось по видео посмотреть фильм, чего ей еще не приходилось делать, и Наргиз согласилась:

- Пошли.

...Им открыл изысканно одетый, при галстуке-бабочке, несмотря на то, что был у себя дома (вероятно, хотел произвести впечатление на подружку своего приятеля), подросток с высокомерным взглядом на нежном, скорее девичьем лице. Он улыбнулся, не теряя при этом высокомерия во взгляде, пропустил Наргиз и Закира, заговорщицки подмигнув Закиру за спиной у Наргиз и подняв большой палец, выказывая явное одобрение вкусу Закира. Закиру такое поведение приятеля было явно не по душе, и он сделал вид, что ни подмигивания, ни жеста его не заметил. Они прошли в роскошно обставленную комнату.