А внизу под обрывом сидел другой человек и также что-то говорил. Но то, что он говорил, можно было понять: это был поток грязных ругательств и богохульств.

- Ни черта не понимаю! Вон они зачем-то в воду лезут!

Наблюдатель был тот человек, который выдавал себя за журналиста Сноуболла Игэна. Он скрежетал зубами, плевал на линзы бинокля, а потом протирал их. Это не помогало.

- Теперь, когда Берта пришили, мне уже никто не поможет! - скрежетал он. - Что я могу сделать один?

Он сердито посмотрел на Фан-Корал-Сити. Он решался сделать что-то, что он раньше думал сделать лишь в крайнем случае. Он сжал бинокль и уставился в море. Пластырь на его ладони отклеился. Под ним не было ни раны, ни какой-либо царапины. Он приклеил его обратно.

- Я знаю, кто мне поможет! - прорычал "Игэн". - К счастью, я знаю о хозяине "Пятого ветра" несколько больше, чем все остальные.

В гавани Кораллового Веера стояли яхты. Этот остров - не совсем уж край света. Люди бывали здесь и до извержения. Заплывали маленькие иолы, шлюпы, кечи. А большие яхты появились здесь, когда Этельсмама начала извергаться. "Пятый ветер" смотрелся среди других кораблей, как Эмпайр-Стэйт Билдинг на деревенской улице. Это была чудная трехмачтовая яхта, просто конфетка: двести футов в длину, красное дерево, хромовые покрытия. Цена ее шлюпок была бы достаточна, чтобы купить все остальные корабли в бухте.

Она была оснащена как шхуна, и паруса ее были из египетского шелка. У нее была достаточно небольшая осадка, чтобы проходить везде, где могла пройти любая крейсерская яхта; по выдвижному килю с каждой стороны, сверхмодные дизели, с которыми она могла делать тридцать узлов, а также два пузатых гидросамолета и катапульта. Не всякое военное судно обогнало бы эту яхту.

Самолеты были напичканы техникой и оснащены синхронизированными пулеметами. Матросы говорили, что хозяин любил охотиться на акул и с воздуха. Никто этого не оспаривал. Матросы не были похожи на тех, с кем можно было бы начинать споры: никто из них не весил меньше двухсот фунтов.

Чернокожий бродяга на жалкой лодочке доставил Сноуболла Игзна к трапу "Пятого ветра". Едва Сноуболл Игэн поднялся на палубу, как четыре матроса молча преградили ему дорогу. Он оглянулся через плечо и увидел еще двоих за спиной, на случай, если он решит идти обратно.

Сноуболл Игэн приветственно улыбнулся. Они не улыбнулись в ответ.

- Я хочу поговорить с Кадвиллером Олденом, - сказал Сноуболл Игэн.

- Может быть, ты сначала со мной поговоришь? - сказал человек, вышедший из-за катапульты.

У этого парня были оттопыренные уши, узловатые колени и огромные ноги. Полоса волос шириной в два пальца росла от ремня прямо до шеи. С головы до пят он был красный от загара и блестел каким-то маслом, которым он мазался. Его рост был не меньше семи футов.

- Разрази меня гром, я тебя раньше где-то видел, - сказал он, дернув своей глыбообразной челюстью. - Давай разберемся.

Сноуболл Игэн оглядел его с головы до ног и медленно подошел поближе. Он был очень удивлен.

- Ты - дружище Бадди Болдуин, - сказал он так, чтобы никто не слышал.

- И это, - проворчал "дружище" Болдуин, - считай, делает тебя покойником.

Сноуболл Игэн сдержал усмешку. Не похоже, чтобы для такой уверенности были какие-то твердые основания.

- Ты меня не видел, Болдуин. Ты видел мое фото. Я - Стейдж Чинкинз. Но сейчас я - Сноуболл Игэн.

Бадди Болдуин поиграл мускулами, как любят делать мужчины, когда загорают.

- Они чуть-чуть не накрыли тебя в Шанхае, - сказал он.

- Чуть-чуть не накрыли, - согласился Сноуболл Игэн. - Только я заделался журналистом.

- Чего ты хочешь?

- Поболтать с Кадвиллером Олденом. У меня коечто есть.

- Скажи сначала мне.

- Какого черта!

- Тогда убирайся!

- Может быть. Послушай, это большое дело. Это не по тебе, Болдуин. Имей в виду, ты, парень, гораздо мощнее меня, и тем не менее это не по тебе. Только Кадвиллер Олден может с этим справиться.

- Что ты знаешь о Кадвиллере Олдене?

- Ничего, - сухо сказал Сноуболл Игэн. - И никогда ничего не узнаю.

- Ты слышал какие-нибудь сплетни?

Сноуболл Игэн расхохотался:

- Не смеши меня! Кадвиллер Олден - крупный нефтяной босс из Оклахомы.

Бадди Болдуин рассмеялся:

- Проверим - может, ты нас зря пугаешь?

Они спустились по трапу с тиковыми ступенями и хромированными перилами и проследовали по проходу, темному от красного дерева, мягко ступая по шелковым ворсистым коврам. На палубе не было вентиляционных отверстий, да они были и не нужны - воздух на яхте постоянно кондиционировался.

Бадди Болдуин остановился перед дверью и посмотрел на Сноуболла Игэна.

- У тебя приличная мускулатура?

- Приличная.

- Тогда сними куртку и рубашку. А когда мы войдем, втяни брюхо и выпяти грудь и бицепсы.

Бадди Болдуин показал довольно внушительную мускулатуру.

- Зачем?

- Заметил наших матросов?

- Мощные ребята.

- В этом-то и суть.

- Если здесь есть какая-то суть, я ее не вижу, - огрызнулся Сноуболл Игэн.

- Шеф, - сказал Бадди Болдуин, - любит больших мужчин.

Сноуболл Игэн облизал губы. Странное выражение застыло на его лице.

- Понимаю, - сказал он.

Они вошли. В комнате была большая мебель. Каждая вещь, должно быть, была сделана на заказ. Но рядом с тем, кто был в каюте, вся мебель казалась кукольной.

Он был цвета каленой пробки. На его левой руке не хватало одного пальца, часть одного уха была отрезана.

От правого глаза ко рту тянулся серый плотный неровный шрам. Отчего глаз немного косил. У этого монстра была такая мощная мускулистая грудь, что локти все время торчали наружу. Во рту у него не было языка.

Это был самый огромный представитель человеческого рода, которого Сноуболл Игэн когда-либо видел.

- Мы хотим видеть шефа, Нерон, - сказал Бадди Болдуин.

Монстр открыл рот, издал лучший звук, на который он был способен, и указал на огромную дверь. Бадди Болдуин двумя руками с трудом повернул тяжелую ручку. Сноуболл Игэн даже вспотел и немного втянул голову в плечи, как будто на него что-то вот-вот упадет.

Они вошли. Там была гигантская кровать, гигантские стулья, гигантский книжный шкаф, самой маленькой книжкой была энциклопедия, а одна книга была даже обтянута шкурой. Кровать была смята, но сейчас там никого не было. В стороне стояла детская кроватка с балдахином - изящная вещица, украшенная резьбой, золотыми инкрустациями и жемчужными нитями. Когда Сноуболл Игэн подошел поближе, то открыл рот от удивления, потому что увидел, что пластинки инкрустации - настоящего чистого золота, а жемчужины подлинные. Сноуболл, как он себя теперь называл, знал цену таким вещам.

Бадди Болдуин втянул живот и выставил вперед плечи, выпятив все мускулы, как только возможно.

Сноуболл Игэн сделал так же, и они остановились перед кроваткой.

Она была около трех футов длиной. Человеку, лежащему в ней, принадлежала вся каюта. У большинства лилипутов есть видимые внешние недостатки. У них короткие и толстые ноги, или слишком длинное туловище, или слишком круглые лица, или слишком широкие плечи. Другое дело - этот человек. Он был маленькой жемчужиной человеческого рода. С его тремя футами роста и ста двадцатью фунтами веса, он вполне мог бы исполнять роль какого-нибудь божка в любительском спектакле. Его голова была невелика, плечи не громоздки, а ноги маленькие, мускулистые и стройные. Его лицо обладало той совершенной красотой, какую художники-графики придают своим героям в иллюстрациях к журнальным любовным историям.

Он был одет в маленькие плавки и маленький халат, курил маленькую сигару в маленьком мундштуке, а рядом на полочке стоял игрушечный стаканчик с каким-то напитком, в котором болталась игрушечная соломинка. Болдуин, все еще пытавшийся выпятить свои мускулы, заговорил неестественным голосом: